К прикладной этике существованьица
Надо так наотдыхаться,
Чтобы отдых надоел
(ымпровизация)
Нынче, имея много дел, гораздо больше, чем позволено приличному человеку
(брать их на себя больше, чем сможешь сделать, - разновидность и глупости, и нечестности - и перед людьми, и перед собой: знаешь ведь, что не сможешь, не можешь не знать), -
- вот, имея всё это, порешила волевым усилием лечь и лежать, чтобы набраться хоть какой-то степени отдохнутости, поскольку весь день жила в неразжимающемся, избыточном напряжении и то же предстоит ещё целую неделю, которая кажется необозримой. Ну, не то чтобы это помогло, скорее добавило унылого чувства вины, которого и без того довольно.
(Да, тоскую по вольной ночной работе, по вольному ночному письму, которое можно прервать в любой момент, по долгому и освобождающему дневному сну, - по нормальному до незамечаемости существованию. - А завтра в 9:30 вести семинар у сочинских студентов, и согласиться на эту авантюру было грандиозной и мучительной ошибкой, надо было придумать любую мыслимую отговорку. Это тяжёлый, тупой и бессмысленный опыт, и длиться он будет ещё ровно неделю, а кроме того - будто мало - надо будет контролировать составление студентами литературного альманаха, чего я не делала вообще никогда в жизни, и проверять из контрольные творческие работы, что я всё-таки как-то более-менее делала, и ставить ни в чём не повинным ребятам оценки и за степень и качество участия в альманахе (это слово будет мне сниться в кошмарах, е.б.ж.), и за контрольные работы, и эта неделя - одна из самых невпроворотно-огромных в моей жизни. И очень, очень давно я не чувствовала себя настолько тотально беспомощной и припёртой к стенке. Соглашаться на это было безответственностью прежде всего перед самой собой, а потом уж и перед всеми остальными участниками этого процесса.)
Придумала себе утешалку, держусь за неё дрожащими лапками: да это же всё игра в конце концов, так и отнесись к этому. Просто театр условностей. Когда думаешь так, немного помогает, но умения делать неумеемое не прибавляется. Не знаю, честно сказать, как я переживу эту неделю, дышать трудно - и это не метафора, трудно физически, здесь жара больше тридцати градусов и влажность более 80 %, что-то немыслимое. Воздух совершенно стоячий и такой влажный, что даже жирный.
Это(т) их Сочи - сплошь жирное тупое клубление жирного тупого гедонизма. Задохновенное место. Я понимаю, что люди так отдыхают, но я так не умею, не хочу, не люблю и не хочу уметь. - И, увы мне, это их обсиженное отдыхающими море ни в малейшей степени меня не влечёт и не соблазняет. Во всём этом, от здешнего климата до здешних занятий, есть что-то очень принудительное и чуждое моему естеству.
Когда я вижу пляж, заставленный лежаками и тентами и чем там ещё, я чувствую физическую тоску.
Куда бы лучше ходить пешком по северным лесам.
Сделай же, говорю я себе, это время осмысленным, сделай же, сделай, ты ведь умеешь.
Мы должны делать смысл из бессмыслия, потому что его больше не из чего делать.