О свободе небывалой сладко думать у свечи
Лингвист Анна Вежбицкая утверждает, что в языках австралийских аборигенов нет эквивалента слова «свобода» - надо думать, потому что они не знают другого состояния? Более того, и в европейских языках значения соответствующих слов не полностью совпадают, так что анализ этих несовпадений выявляет особенности каждой культуры.
Латинская «libertas» в первую очередь означала противоположность рабству, понимаемую как возможность самому распоряжаться своей жизнью. Однако такая свобода отнюдь не подразумевала беззакония - например, Цицерон пишет: «sibi libertatem censent Graeci datam, ut Graeci inter se disceptent suis legibus» («грекам была дана свобода жить по своим собственным законам»).
Носителям английского языка заимствованной «liberty» показалось недостаточно: потребовалось дополнительное слово «freedom» для передачи идеи негативной свободы, «свободы от» (например, тирании), а «liberty» не принимает такого предлога. (Надо думать, хронологический порядок появления этих слов в английском языке был обратный, так что, скорее, стоило бы задаться вопросом, зачем потребовалась «liberty», если уже была «freedom», но Вежбицкая это не обсуждает). Сегодня «liberty» употребляется редко и только в символическом смысле, а «freedom» обычно означает право индивидуума не подвергаться вмешательству со стороны других членов общества.
Русская «свобода», хотя она тоже «свобода от», не полностью совпадает с «freedom»: «freedom from hunger» нельзя перевести как «свободу от голода». Русская «свобода» - прежде всего, свобода от физического стеснения, что Вежбицкая связывает с «русским обычаем пеленать младенцев». Последнее было для меня полнейшим откровением - а что, разве другие народы обходятся без пеленок?
По-русски свободой называется и возможность не подчиняться никаким законам, хотя для обозначения этого состояния есть еще и другое слово, «воля». От «freedom» волю отличает то, что ее можно дать, а «freedom» - нельзя, и что воля не бывает «от». Во времена крепостного права «воля», как и «libertas», означала противоположность рабству, потом - противоположность тюрьме. Однако русская «воля», в отличие от латинской, описывает и поведение «самовольного» деспота; в ней присутствует смысл, близкий к смыслу «дикости».
Наконец, Вежбицкая упоминает как специфически польское слово «wolność», забывая, что оно есть и в русском языке. Польская «wolność» - это национальная независимость, то есть почти «liberty» в ее современном значении. А вот русская «вольность» - не только «Указ о вольности дворянства», но и «позволять себе вольности». Кстати, слово, близкое к нашей «вольности» в этом последнем значении, было и в латыни - «licentia» (у нас оно превратилось в «лицензию», разрешение на какие-то действия, обычно запрещенные).
Интересно было бы распространить этот анализ и на другие языки: скажем, есть ли у французов что-то в дополнение к знаменитой «liberté»? Немецкая «Freiheit», судя по Вики, в первую очередь означает «свободу выбора», а какова, например, арабская или японская свобода?
Click to viewИтальянская «Libertà», весьма популярная во времена моей молодости.
Здесь можно посмотреть ее оригинальный текст и перевод на многие языки, включая русский