Звезд в ковше Медведицы семь
Из всех чисел первой десятки единица вызывает у нас самые сильные страсти: от «единица - вздор» до «ты царь, живи один». Из-за двусторонней симметрии нашего тела нам везде мерещится дихотомия: право - лево, день - ночь, добро - зло. Четыре - число наших конечностей, ножек у стола и колес у машины; даже Евангелия у нас четыре - для вящей устойчивости. Пять и десять - это число пальцев на одной и двух руках, соответственно, и потому - основа нашей самой распространенной системы счисления.
Но вот чем объяснить нашу любовь к трем апельсинам и семи, никак анатомически не обусловленным простым числам? Мы врем с три короба, соображаем на троих, блуждаем в трех соснах. Отмеряем семь раз, до небес у нас - семь верст, а на неделе - семь пятниц. Почему не четыре в первом случае и не шесть или восемь во втором? Тем более, что шесть - единственное число из первой десятки, имеющее два некратных делителя (кроме себя самого и единицы), и именно так мы измеряем время.
Ursa Major из атласа Гевелиуса (1690)