Сколько раз с ним по пьянке шутили мы, молодо - зелено
Юлий Крелин, настоящая фамилия которого была длиннее на три согласных, заведовал хирургическим отделением, где работал мой отец, пока сам не стал таким заведующим в другой больнице. Я хорошо помню Крелина зрительно - он бывал у нас дома, а среди окружавших меня взрослых попадалось не так много бородатых курильщиков трубки. Но для участия в ( Read more... )
" ... Наш начальник, Игорь Михайлович, своей опекой нам особенно не досаждал и в магнитные дела не вникал, предоставляя полную свободу действий. Не по годам грузный, любитель вкусно поесть и выпить, бывший, как выяснилось, морской офицер, переквалифицировавшийся в геоморфолога и защитивший кандидатскую диссертацию, Белоусов обладал совершенно уникальной доброжелательностью, сочетавшейся с не менее редким оптимизмом. Память у него была удивительная, особенно на диковинные экзотические географические названия, которых он знал множество. «Это что, - заявил он, когда я как-то раз выразил ему свое восхищение диапазоном его географических и литературных познаний. - Я тебя познакомлю с моей московской бандой, особенно с Эйдельманом и Смилгой - вот это люди!» Именно от него я услышал впервые историю о нестандартной «лицейской» дружбе, связывающей уже долгие годы выпускников их класса сто десятой арбатской школы, и восторженные рассказы о его друзьях, из которых выделял он троих - историка Натана Эйдельмана, физика-теоретика Валентина Смилгу и хирурга и писателя Юлия Крелина… ..."
Вот некая фотография Крелина с Городницким
https://scontent.fdet1-2.fna.fbcdn.net/v/t39.30808-6/330585596_454969160126280_3046899386835194687_n.jpg?_nc_cat=108&ccb=1-7&_nc_sid=5cd70e&_nc_ohc=_oFBp7ruZ_MAX95H18y&_nc_ht=scontent.fdet1-2.fna&oh=00_AfD4FQXDu_0cVE6XUerI4ntnFWGVp8nby_lCLhmgoaBWqw&oe=64170F99
Reply
В тесной нашей комнатушке пересекались три круга приятельского общения. К первому относились друзья и знакомые, объединенные домом поэта Давида Самойлова в Опалихе - от Фазиля Искандера, бывшего вместе с Самойловым свидетелями при моей второй женитьбе, и Лидии и Эдуарда Графовых до Володи Лукина, возглавляющего ныне посольство России в США. Второй круг состоял в основном из питомцев 110 школы, друзей и однокашников Игоря Белоусова. Больше всего мы подружились с тремя его близкими друзьями - Валей Смигой, Натаном Эйдельманом и Юлием Крелиным. Третий круг, пересекавшийся с первым и вторым, формировался из «поющих» приятелей - Виктора Берковского, Сергея и Татьяны Никитиных, Юры Визбора и других бардов.
При этом был еще четвертый круг, связанный с домом писательницы Лидии Борисовны Либединской. ... "
Reply
"Алик Городницкий до нашей встречи жил в Питере и, будучи океанологом, плавал вместе с моим другом еще со школьных лет, Игорем Белоусовым. Игорь приходил из плавания и много рассказывал про какого-то Алика, который стихи пишет и песни слагает, что он приятель Дезика Самойлова, что женился на москвичке и скоро в столицу переедет. Не больно мы трепетали перед грядущим знакомством. Какой-то Алик Городницкий! Да и имя-то - Алик! Сколько их, в нашем поколении, Аликов. Когда он появился, мы стали звать его, по-видимому из какого-то внутреннего протеста, Саня.
Появился он, когда Игорек наш внезапно умер. Игорь, был большой, а сердце оказалось у него маленькое, не хватило сил носить такое крупное тело. Сорок три года! Первая смерть в нашей компании. Шесть мужиков ревели как белуги. По себе плакали. Брюхом поняли, что есть норма, а что артефакт. Но уж очень рано: Игорь - сорок три года, Юра Бразильский - сорок пять, Юра Ханютин - сорок восемь, Тоник Эйдельман - пятьдесят девять, Володя Левертов - шестьдесят шесть. Мы-то, оставшиеся, уже имеем право пожить, заслужили, а те - поторопились, они еще имели право только жить!..
Игорь умер, и приехал Саня - познакомились. "Мы с тобой случайно в жизни встретились…"
Говорят, Саня хороший ученый. Не знаю - не компетентен. Но он, точно знаю, путешественник, океанолог, доктор наук, профессор, член Академии естественных наук. Саня - бард. Подразумевается - сочиняет песни и поет их под гитару. А играть на ней не умеет, и голос… Ну, голос… А мы слушаем, радуемся.
Вот одна из песен начала нашего знакомства "Жена французского посла": "Как высока грудь ее нагая, как… - и дальше начинается загадка - "нАга высокая нОга". "Как нага высокая нога" или, может, наоборот, "как нога высокая нага"? Аня, что сначала: «нога» или «нага»? Анна при поэте первый слушатель, первый критик, первый одобряющий, ободряющий, и она же первый хулитель, сама поэт - стало быть, на одних просторах их мысли и чувства блуждают, сталкиваются, обнимаются и расходятся. "Ань, в первом случае О или А?" - "Ну, конечно же. О". Ах, какая необязательная категоричность! "А почему?" - "Сначала суть, потом качество". - "А может, суть в наготе?" "Про наготу все уже было сказано, когда грудь описывал. А теперь перешел к другому центру красоты". - "В груди, может, важнее, что она высокая?" - "В груди все важно - и нагота, и высота. Он смотрит. Сначала одно, потом другое, но прежде всего, что другое, - нога. Сначала увидел, потом описал. А вообще пусть останется тайной. Хотя я писала: "Есть гармонический режим в освобождающейся тайне". Может, я и не права?" - "Ну вот, и тебе не ясно, хоть ты и поэт".
"Булат, а ты как думаешь, когда у Городницкого в "Жене французского посла" нога, а когда нага? В первом случае или во втором?" - "Да какая разница! Не забивай голову ни мне, ни себе. Пускай ученые на эту тему мыслят". - "Литературоведы?" - "Кто хочет". Булат не стал задумываться над чужими песнями: "Каждый пишет, как он дышит, каждый дышит, как он слышит". Нет, не так, кажется. "Каждый пишет, как он слышит…" Надо бы спросить у Булата… Нет, уже не спросишь…
Ну а что нам скажет Юлик Ким? "Это, как посмотреть. Я бы написал вначале, что она нАга. Грудь нагая - м-да… - и дальше иду по всей наготе героини. Спускаюсь взором и вижу ногу…" Ира Якир, жена Юлика, перебила: "Да нет же, Юлики! Сначала должна быть нОга. У Алика, по-моему, должно быть так. Во всяком случае, так я чувствую". Чувствует! Это уже поэтический подход!.. Каждый слышит, как он дышит… А, может, для Юлика как раз и нет проблемы. Почти как в песенке его: "Дорогой Юлик мой, ты меня послушай, если очень хочешь есть, ты бери и кушай…" Мол, чувствуй, как хочешь, мол, как дышишь, так и понимай. Да песенка-то совсем не про то…
<продолжение в следующем комментарии>
Reply
Видно, все же надо у самого Сани спросить.
Не успел - Анна звонит с тревожными мыслями об операции. Он лежит в больнице. Как близкий друг и доктор, я должен, безусловно, срочно к нему поехать и хотя бы посочувствовать.
Алик лежит, задрав ногу на положенный поперек кровати стул. Так ему легче. Мы поговорили о болезни, о перспективах. Ему недавно сделали укол, и сейчас боли уменьшились, он в состоянии говорить и о другом, а я заворожен его нагой ногой, задранной на высоту стула, и не в силах удержаться от мучающего меня вопроса. Спрашиваю. Отвечает раздраженно, до ноги ли жены посла, когда своя мучает. "Отстань. Конечно, сначала нАга. И не допытывайся, почему! Потому что… Мне так хочется". Каждый пишет, как он дышит… Все верно… "Даже в моей работе об Атлантиде не может быть ничего стопроцентного, но там надо все-таки доказывать, а здесь - не морочь голову. Сначала нАга! Понял?"
Вот и все. А когда ему сделали операцию, для меня пропала актуальность этой песенной загадки".
Reply
Reply
Reply
Reply
И в январские пурги, и в мае, где градом беременна,
Налетает гроза с атлантических дальних морей,
Вспоминаю хирурга, прозаика Юлия Крелина,
Что друзей провожает из морга больницы своей.
и т.д.
На фотографии Александр Городницкий, Борис Жутовский (пишут - книжный график, художник, писатель) и Юлий Крелин, Переделкино, 05.08.2000, на сайте Городницкого есть в лучшем качестве (https://gorodnitsky.com/js_photo_albums/2000-e/)
Reply
Не завидую другу, врачу безотказному Крелину, -
В неизбежных смертях он всегда без вины виноватый.
С незапамятных лет так судьбою жестокою велено:
Тот в Хароны идет, кто когда-то пошел в Гиппократы.
У Г. есть еще и другое, коротенькое:
Увяли траурные ленты
В доисторической поре.
Твоих собратьев пациенты
Лежат в Донском монастыре.
Но я живой, и я не сбрендил,
И говорю я, весь дрожа,
Что мне твои романы, Крендель,
Дороже твоего ножа.
Reply
Leave a comment