Какой соблазн величия пьет жадная душа
Что мы имеем в виду, когда говорим о великой книге, великом человеке или, наконец, о Боге - как о конечном воплощении идеи величия? Определение Толстого («Нет величия там...») дает ведь только необходимое условие - а какое же будет достаточным?
Само слово явно свидетельствует, что какую-то роль здесь играют физические размеры. Может быть, ощущение величия - это то, как дети воспринимают родителей? Большие - по сравнению с нами - объекты вызывают у нас в первую очередь страх, а между страхом и величием действительно есть некая таинственная связь: достаточно вспомнить, например, Гудвина - Великого и Ужасного.
И все же мне кажется, что в основе ощущения величия лежит реакция на размеры другого рода, размеры доступного нам пространства - чувство, которое охватывает нас на вершине горы или на берегу моря. И это чувство вызывает у нас отнюдь не пустота сама по себе, а именно пространство, полное пригодных для нас ресурсов существования.
Так что, похоже, великая книга или человек - это те, которые открывают нам такое пространство в метафорическом смысле. Близкую мысль высказывал и Бродский (в «Катастрофах в воздухе» 1984): «Великий писатель - тот, кто удлиняет перспективу человеческого мироощущения, кто показывает выход, предлагает путь человеку, у которого ум зашел за разум, - человеку, оказавшемуся в тупике».
А вы как думаете?
Остатки Храма Сатурна (Templum Saturni, слева) и Храма Веспасиана (Templum divi Vespasiani, справа) на Римском форуме. Форум, а еще больше расположенный рядом Палатинский холм, показался мне одним из мест,
где величие мироздания и человеческого гения ощущается особенно остро