Nov 08, 2011 21:58
По мнению же следствия, Харченко и Солопов являются членами «структурного подразделения экстремистского сообщества» (имеется в виду антифашистское движение), которое «законсперировано под видом объединения молодых людей, проводивших встречи в различных местах» и «обладало признаками сплоченности». Участники этого подразделения, пишет следователь Быков в постановлении о привлечении Харченко в качестве обвиняемого, «обязаны были следовать определенному стилю в одежде, что определяло их отношение к обществу». Согласно этому постановлению, 4 июля 2010 года Харченко и Солопов подбежали к Сумину и Жидоусову с оружием, «сломив тем самым волю к сопротивлению», и избили националистов.
За решеткой в зале суда Харченко казался наивным, но отвечал на вопросы с иронией.
- Игорь Олегович, отводы имеются у вас? - спрашивала судья.
- А что это такое? - искренне интересовался обвиняемый.
- Доверяете суду, защитнику?
- А, защитнику доверяю, а остальным - так…
Судья попросила Трепашкина «поработать с клиентом», но адвокат объяснил, что у него даже нет возможности встретиться с Игорем.
- «Бутырка» переполнена, не пускают адвоката. Очереди, как при «совке» за колбасой, - подтвердил подсудимый.
- Какие-либо ходатайства у вас имеются? - обратилась председательствующая к Харченко.
- На волю хочу, - скромно произнес антифашист.
- Ну, вы как-то оформите это словесно: «Прошу изменить мне меру пресечения…» - улыбалась судья.
- Прошу изменить мне меру пресечения, потому что я, как говорится, законопослушный человек.
Когда следователь Быков объяснил судье, почему он хочет, чтобы Харченко остался под стражей, обвиняемый заявил: «Неправильно он все говорит. Зря он так говорит. Я возражаю очень сильно. Нет никаких доказательств, что я преступник и отношусь к какой-то группировке. Просто это дело на кого-то нужно повесить. Но я надеюсь, у них ничего не выйдет. Потому что справедливость должна быть в этом мире, который загажен несправедливостью. Ну, я могу вам другими словами сказать, но не в суде».