За 1917....(четыре)
(Раз, Два, Три.) Два дня эмоций... будет и третий, ведь о правде говорить так приятно...
Реформа 1917-18, в результате которой из русского письма были исключены буквы «ять», «фита», «I», отменено написание Ъ в конце слов и частей сложных слов, а также изменены некоторые орфографические правила, неразрывно связана в нашем сознании с Октябрьской революцией. Первая редакция декрета о введении нового правописания была опубликована в газете «Известия» меньше чем через два месяца после прихода большевиков к власти - 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года по новому стилю). Даже раньше декрета о переходе России на григорианский календарь! И сама дореформенная орфография обычно именуется дореволюционной и ассоциируется со старой Россией.
Подобные ассоциации сложились еще в советскую эпоху. Орфографическая реформа 1917-1918, во многом благодаря которой (этот факт нельзя отрицать) в огромной стране была в кратчайшие сроки ликвидирована безграмотность, преподносилась как завоевание революции, как заслуга исключительно советской власти. В известных, любимых несколькими поколениями читателей научно-популярных книгах о русском языке рассказы о старой орфографии сопровождались соответствующими идеологическими комментариями. Вот как описывает «борьбу с твердым знаком» Л. В. Успенский в своей знаменитой книге «Слово о словах»: «...Спасибо полезной букве, твердому знаку! Но это только сейчас он стал таким тихим, скромным и добродетельным. Недалеко ушло время, когда не только школьники, учившиеся грамоте, - весь народ наш буквально бедствовал под игом этой буквы-разбойника, буквы-бездельника и лодыря, буквы-паразита.
Тогда о твердом знаке с гневом и негодованием писали лучшие ученые-языковеды. Тогда ему посвящали страстные защитительные речи все, кто желал народу темноты, невежества и угнетения.....Уже в 1918 году буква-паразит испытала то, что испытали и ее хозяева-паразиты, бездельники и грабители всех мастей: ей была объявлена решительная война. Не думайте, что война эта была простой и легкой. Люди старого мира ухватились за ничего не означающую закорючку "ъ" как за свое знамя.
...Повсюду, где еще держалась белая армия, где цеплялись за власть генералы, фабриканты, банкиры и помещики, старый "ер" выступал как их верный союзник. Он наступал с Колчаком, отступал с Юденичем, бежал с Деникиным и, наконец, уже вместе с бароном Врангелем, убыл навсегда в невозвратное прошлое. Так несколько долгих лет буква эта играла роль "разделителя" не только внутри слова, но и на гигантских пространствах нашей страны она "разделяла" жизнь и смерть, свет и тьму, прошедшее и будущее...».
Неудивительно поэтому, что, когда в последние годы XX века в оценке многих событий, связанных с октябрем 1917 года, знак «плюс» поменялся на «минус» (и наоборот), это коснулось и орфографической реформы 1917-18: после крушения советского строя ей давали противоположеные оценки, среди них и достаточно резкие: «злодеяние большевиков», «насильственное упрощение русской орфографии».
Председатель Орфографической комиссии РАН В. В. Лопатин вспоминает, что на одной из конференций, прошедшей в середине 1990-х годов и посвященной проблемам русского правописания, поднимался даже вопрос о возвращении к старой орфографии, при этом «нынешнюю орфографию называли чаще всего “большевицкой”, а принявшие участие в конференции церковнослужители - “сатанинской”».
Изъятые же в ходе реформы буквы «ер» и «ять» (особенно первая) в начале 1990-х снова стали одним из символов как «старой», дореволюционной России, так и противостояния советской власти.
Один из наиболее ярких тому примеров - Ъ в названии газеты «Коммерсант», выполняющий обе эти функции: «Когда в 1990 г. начал выходить “Коммерсантъ”, были еще живы советская власть, компартия, КГБ, и Горбачев еще звался генеральным секретарем, а не президентом. Гордый “ер” “Коммерсанта” смотрелся в то время как откровенный вызов этому строю жизни, стремление восстановить распавшуюся за семьдесят с лишним лет “связь времен”. “Воскрешение” “ера” означало, кроме того, еще и претензию на “наследство”: мы не на пустом месте строим, мы законные продолжатели...» (А. Агеев. Восставший «Ъ» // Знамя. 1995. № 4).
Итак, оценки поменялись, а суждение о реформе как о задуманной и подготовленной большевиками осталось. И сегодня это один из самых распространенных мифов, связанных с историей русского языка. Но как всё было на самом деле?
Обратим еще раз внимание на дату публикации первой редакции декрета - 23 декабря 1917 года (по старому стилю). Неужели за два месяца, прошедших после захвата власти, большевики успели подготовить план реформирования русского письма? Да и вообще - до составления ли новых орфографических правил им было в охваченной беспорядками стране? Конечно же, нет. Никаких правил правописания революционные солдаты и матросы не составляли. Подготовлена реформа была задолго до октября 1917 года; подготовлена не революционерами, а лингвистами. Конечно, не все они были чужды политике, но вот показательный факт: среди разработчиков новой орфографии были люди с крайне правыми (можно сказать, контрреволюционными) взглядами, например академик А. И. Соболевский, известный своим активным участием в деятельности разного рода националистических и монархических организаций. Подготовка к проведению реформы началась в конце XIX века: после выхода в свет трудов Якова Карловича Грота, впервые собравшего вместе все орфографические правила, стала ясна необходимость упорядочения и упрощения русского правописания.
Необходимо отметить, что мысли о неоправданной сложности русского письма приходили в голову некоторым ученым еще в XVIII веке. Так, Академия наук впервые попыталась исключить букву «ижица» из русского алфавита еще в 1735 году, а в 1781 году по инициативе директора Академии наук Сергея Герасимовича Домашнева один раздел «Академических известий» был напечатан без буквы Ъ в конце слов (иными словами, отдельные примеры «большевицкой» орфографии можно было встретить за сто с лишним лет до революции!).
В первые годы XX века свои проекты реформы русского письма предложили Московское и Казанское педагогические общества. А в 1904 году при Отделении русского языка и словесности Академии наук была создана Орфографическая комиссия, перед которой и была поставлена задача упрощения русского письма (прежде всего - в интересах школы). Возглавил комиссию выдающийся русский языковед Филипп Федорович Фортунатов, а в ее состав входили крупнейшие ученые того времени - А. А. Шахматов (возглавивший комиссию в 1914 году, после смерти Ф. Ф. Фортунатова), И. А. Бодуэн де Куртенэ, П. Н. Сакулин и другие.
Комиссия рассматривала несколько предложений, в том числе и достаточно радикальных. Вначале предлагалось отказаться от буквы Ъ вообще, а в качестве разделительного знака использовать Ь, при этом отменить написание мягкого знака на конце слов после шипящих и писать мыш, ноч, любиш. Буквы «ять» и «фита» сразу решено было изъять из русского алфавита. Проект нового правописания был представлен учеными в 1912 году, но утвержден не был, хотя продолжал широко обсуждаться.
Результаты дальнейшей работы языковедов оценивало уже Временное правительство. 11 мая (24 мая по новому стилю) 1917 года состоялось совещание с участием членов Орфографической комиссии Академии наук, языковедов, учителей школ, на котором было решено смягчить некоторые положения проекта 1912 года (так, члены комиссии согласились с предложением А. А. Шахматова сохранить мягкий знак на конце слов после шипящих). Результатом обсуждения стало «Постановление совещания по вопросу об упрощении русского правописания», которое было утверждено Академией наук. Уже через 6 дней, 17 мая (30 мая по новому стилю) Министерство просвещения издало циркуляр, в котором предлагалось ввести в школах реформированное правописание с нового учебного года.
Таким образом, реформа русского письма должна была состояться и без залпа «Авроры». Правда, предполагалось, что переход на новую орфографию будет постепенным. «Большевики же, - пишет В. В. Лопатин, - как только захватили власть, очень умело и оперативно воспользовались готовым проектом, применив при этом свои революционные методы».
Одним из этих революционных методов стало изъятие из типографий всех литер с буквой Ъ. Несмотря на то что новая орфография отменила не Ъ вообще (от этого предложения, рассматривавшегося в 1904 году, Орфографическая комиссия впоследствии отказалась), а только его написание на конце слов (употребление Ъ как разделительного знака сохранялось), литеры повсеместно отбирались. «Так хирург до последней клетки вырезает злокачественную опухоль» - такими словами описывает эти события Л. В. Успенский. Для обозначения разделительного знака наборщикам приходилось использовать апостроф, так возникли написания типа под’ем, с’езд.
Новая орфография была введена двумя декретами: после первого декрета, подписанного наркомом просвещения А. В. Луначарским и опубликованного 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года), последовал второй декрет от 10 октября 1918 года за подписью заместителя наркома М. Н. Покровского и управляющего делами Совета Народных Комиссаров В. Д. Бонч-Бруевича.
Уже в октябре 1918 года на новую орфографию перешли официальные органы большевиков - газеты «Известия» и «Правда». В это время в стране уже полыхала Гражданская война, и старая орфография, отмененная декретами большевиков, стала одним из символов сопротивления новой власти; такую же роль она играла и для русской эмиграции. За политическими спорами и идеологическими установками, в огне Гражданской войны, за десятилетия яростной вражды двух систем, о чисто языковом смысле реформы - стремлении лингвистов всего-навсего избавить русское письмо от лишних букв, обозначавших давно исчезнувшие или совпавшие с другими звуки, - почти совсем забыли...
Но сегодня, в начале XXI века, у нас есть возможность объективной оценки событий прошлого. Поэтому запомним азбучную истину: современная орфография - не следствие «большевицкого произвола», «насильственного упрощения языка», а результат многолетней работы лучших русских языковедов, направленной на совершенствование правил правописания.
По словам В. В. Лопатина, «новая орфография, какова бы ни была история ее принятия, по прошествии многих лет, снявших политическую остроту вопроса, стала привычной для носителей русского языка и вполне успешно обслуживает культурные потребности современного общества». (В. М. Пахомов, кандидат филологических наук, главный редактор портала «Грамота.ру» )
Немного о Дзержинском, в котором мифов полно... я хочу дополнить разбор мифа, будто то бы Дзержинский был троцкистом. Это миф транслирует википедия, цитирую: «По утверждению Сталина, Дзержинский был активным троцкистом. «Дзержинский голосовал за Троцкого, не просто голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чём-либо. Это был очень активный троцкист, и всё ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось». Здесь есть попытка ввести читателя в заблуждение. Среди молодежи левых взглядов Сталина уважают многие, а вот о других революционерах, как правило, знают крайне мало. В итоге, приводя подобные высказывания, авторитетом Сталина бьют по репутации достойного человека, рыцаря революции. А некоторые особо шустрые авторы тут же привязывают Дзержинского через Трокцого к каким-то внешним силам, и делают далеко идущие выводы, что Дзержинский - враг своего народа. Что ж, давайте разберемся, что именно говорил Сталин о Дзержинском.
Речь идет о стенограмме расширенного заседания Военного Совета при Наркоме Обороны 2 июня 1937 года. Сталин начинает заседание с констатации существования военно-политического заговора. Дальше он приводит размышление - как правильно, и как неправильно судить о людях.
Сталин высказывает мысль о том, что неправильно судить отдельно взятого человека по его принадлежности до революции к какому-либо социальному классу. Ведь есть немало достойных коммунистов, имеющих отнюдь не пролетарское происхождение. «... Ленин был дворянского происхождения - вы это знаете? Энгельс был сын фабриканта - непролетарские элементы, как хотите. Сам Энгельс управлял своей фабрикой и кормил этим Маркса. Чернышевский был сын попа - неплохой был человек. И наоборот. Серебряков был рабочий, а вы знаете, каким мерзавцем он оказался. Лившиц был рабочим, малограмотным рабочим, а оказался шпионом... Из такой прослойки, как адвокаты, скажем, было много революционеров. Маркс был сын адвоката, не сын батрака и не сын рабочего. Из этих прослоек всегда могут быть лица, которые могут служить делу рабочего класса не хуже, а лучше, чем чистые кровные пролетарии. Поэтому общая мерка, что это не сын батрака, - это старая мерка, к отдельным лицам не применимая... Это, я бы сказал, биологический подход, не марксистский».
Следующая мысль Сталина о том, что нельзя судить о человеке также и по его отношению к Троцкому в первые годы советской власти. Здесь всплывает имя Дзержинского: «Есть у вас еще другая, тоже неправильная ходячая точка зрения. Часто говорят, в 1922 году такой-то голосовал за Троцкого. Тоже неправильно. Человек мог быть молодым, просто не разобрался, был задира. Дзержинский голосовал за Троцкого, не просто голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист, и все ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось. Андреев был очень активным троцкистом в 1921 году... Самое лучшее - судить о людях по их делам, по их работе. Были люди, которые колебались, потом отошли, отошли открыто, честно и в одних рядах с нами очень хорошо дерутся с троцкистами. Дрался очень хорошо Дзержинский, дерется очень хорошо товарищ Андреев. Есть и еще такие люди. Я бы мог сосчитать десятка два-три людей, которые отошли от троцкизма, отошли крепко и дерутся с ним очень хорошо. Иначе и не могло быть, потому что на протяжении истории нашей партии факты показали, что линия Ленина, поскольку с ним начали открытую войну троцкисты, оказалась правильной. Факты показали, что впоследствии, после Ленина линия ЦК нашей партии, линия партии в целом оказалась правильной. Это не могло не повлиять на некоторых бывших троцкистов. И нет ничего удивительного, что такие люди, как Дзержинский, Андреев и десятка два-три бывших троцкистов, разобрались, увидели, что линия партии правильна и перешли на нашу сторону. Скажу больше. Я знаю некоторых нетроцкистов, они не были троцкистами, но и нам от них большой пользы не было. Они по-казенному голосовали за партию. Большая ли цена такому “ленинцу”? И наоборот, были люди, которые топорщились, сомневались, не все признали правильным и не было у них достаточной доли трусости, чтобы скрыть свои колебания, они голосовали против линии партии, а потом перешли на нашу сторону. Стало быть, и эту вторую точку зрения, ходячую и распространенную среди вас, я отвергаю как абсолютную».
Вот и все, что было сказано Сталиным о Дзержинском в тот день.
О чем ведет речь Сталин? О том, что в 1921 году Дзержинский активно поддерживал Троцкого в вопросе о милитаризации профсоюзов. Теперь скажите: Сталин приводит Дзержинского зачем? Чтобы показать, что он злостный троцкист? Если Сталин считает, что неправильно судить о Дзержинском по эпизоду в 1921 году, следовательно, Дзержинский с точки зрения Сталина - это пример достойного человека. И это пример, который, с точки зрения Сталина, опровергает шаблон: поддерживал Троцкого - значит враг и негодяй. Более того, напомню, Дзержинский уже через год совместно со Сталиным спорил с Лениным по вопросу об устройстве СССР. Сталин и Дзержинский хотели, чтобы республики входили в состав СССР, как автономные образования, и вместе выступали с этой инициативой.
В 1923-1924 году, когда стало ясно, что Ленин совсем плох, обострилась фракционная борьба внутри партии. Дзержинский активно помогал Сталину бороться с Троцким.
Вот один из эпизодов этой борьбы. 27 декабря 1923 г. Антонов-Овсеенко, заявление в Президиум ЦКК и Политбюро, в котором протестует против кампании дискредитации Троцкого и курса на раскол руководства партии.
«Весь аппарат партии приведен для этого в определенное движение, всеми силами стараются сделать Троцкого знаменем всего «не ленинского» в нашей партии и, злоупотребляя громадным авторитетом ленинизма, подавить всякую критику политической линии нынешнего большинства ЦК. По моему глубокому убеждению, это крайне опасная затея... Ясно, к чему это ведет. К глубочайшей деморализации и партии, и Армии, и рабочих масс, и к подрыву влияния нашей партии в Коминтерне, к ослаблению твердости и выдержанности линии Коминтерна.
Только крайним сужением политического кругозора, под воздействием фракционной страсти, можно объяснить, что столь вдумчивые руководители нашей партии увлекают ее на столь неверный путь».
Дзержинский выступает против позиции Антонова-Овсеенко. Это зафиксировано в их переписке в январе 1924 года: В. А. Антонов-Овсеенко - Ф. Э. Дзержинскому [10 января 1924 г.] «Дорогой и глубокоуважаемый Феликс Эдм[ундович].
Ты напрасно попрекнул меня, что я, мол, только себя считаю «честным» и т. д. Я себя считаю не ослепленным групповой борьбой - вот и все. Считаю, чувствую, что для меня партия в целом действительно дорога, и в твоем выступлении против меня ты не прав. Просто - я не фракционер; а у большинства Политбюро, как и у Троцкого, я вижу этот фракционный уклон.
Твой Антонов»
Ф. Э. Дзержинский - В. А. Антонову-Овсеенко [12 января 1924 г.] «Дорогой друг! Я из твоего письма чувствовал всю горечь и мучение за партию. Но твое письмо большая ошибка, так как, выявляя свои чувства, политические результаты этого выявления совершенно получаются обратные, ибо, зная и проявляя свою муку, как ты говоришь, а Вы все только «зарвались», а партии и революции не преданы.
Затем, я отношусь к переживаемому нами кризису гораздо серьезнее и вижу величайшую опасность. Но причина опасности не в дискуссии нашей, а в составе нашей партии и в том, что удержать диктатуру пролетариата в мирной обстановке - в крестьянской стране, при массовом напоре поднять уровень своей жизни и при нашей некультурности - требует от партии величайшего идейного единства и единства действий под знаменем ленинизма.
А это значит надо драться с Троцким».
Это - всего лишь маленький эпизод из событий тех лет. Борьба с Троцким, которую вели Дзержинский со Сталиным в 1924 году - это история, которую нужно разбирать отдельно. Пока я просто фиксирую, что приводящие высказывание Сталина без пояснений пытаются создать у читателя упрощенное и неверное представление об истории страны в 20-ые годы. Миф о Дзержинском, как агенте Троцкого шит белыми нитками.
1. Приказ Реввоенсовета № 1 от 3 января 1919 г.:
"Занятия в воинских частях и учреждениях с сочельника и праздника Рождества Христова переносятся на другие дни" (Сб. приказов РВСР. - Т.3, ч. 1, 1919).
2. Приказ Реввоенсовета № 590 от 7 марта 1922 г.:
"Военнослужащим различных национальностей предоставляется право помимо декретированных общих праздников отмечать еще 11 религиозных дней. К приказу прилагается календарь религиозных празднований, утвержденный коллегией Наркомата по делам национальностей (Сб. приказов РВСР. - Ч. 1, 1922).
3. ДЕКРЕТ от 4 января 1919 года ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ ОТ ВОИНСКОЙ ПОВИННОСТИ ПО РЕЛИГИОЗНЫМ УБЕЖДЕНИЯМ
1. Лицам, не могущим по своим религиозным убеждениям принимать участие в военной службе, предоставить право по решению Народного Суда заменить таковую на определенный срок призыва его сверстников санитарной службой, преимущественно, в заразных госпиталях или иной соответствующей общеполезной работой, по выбору самого призываемого.
2. Народный суд при постановлении своего решения о замене воинской повинности другой гражданской обязанностью запрашивает экспертизу Московского "Объединенного Совета Религиозных общин и групп" по каждому отдельному делу. Экспертиза должна простираться как на то, что определенное религиозное убеждение исключает участие в военной службе, так и на то, что данное лицо действует искренно и добросовестно.
3. В виде изъятия, Объединенный Совет Религиозных общин и групп, по единогласному своему решению, вправе возбуждать особые ходатайства перед Президиумом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов о полном освобождении от военной службы, без всякой замены ее другой гражданской обязанностью, если может быть специально доказана недопустимость такой замены с точки зрения не только религиозного убеждения вообще, но и сектантской литературы, а равно личной жизни соответствующего лица.
Примечание: Возбуждение и ведение дела об освобождении определенного лица от военной службы предоставляется как самому призываемому, так и "Объединенному Совету Религиозных общин и групп", причем Совету предоставляется право ходатайствовать о рассмотрении дела в Московском Народном Суде. (Председатель Совета Народных Комиссаров
В.УЛЬЯНОВ (ЛЕНИН) )
Троцкий не был организатором Октябрьского восстания в 1917 году, так же, как не являлся создателем Красной Армии. 28 января (15-го по старому стилю) 1918 года Владимир Ильич Ленин подписал декрет Совнаркома о создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии и учреждении при Наркомате по военным делам Всероссийской коллегии по организации и управлению РККА («Гражданская война и военная интервенция в СССР». Энциклопедия. М., 1983, с.292). Членами этой структуры были назначены Подвойский, Еремеев, Мехоношин, Крыленко, Трифонов, Юренев (там же, с.125).
Как видим, Троцкого среди этих людей нет. В то время он занимал должность наркома по иностранным делам, и именно по его вине Брестский мир был подписан на невыгодных для Советской России условиях. Троцкий сорвал мирные переговоры с Германией, и немцы развернули наступление на Советскую Россию, где 23 февраля 1918 года под Псковом и Нарвой были остановлены частями Красной Армии.
Срыв переговоров с Германией послужил причиной снятия Троцкого с поста наркома по иностранным делам. То есть 23 февраля 1918 года, в день, который является символическим для Красной Армии, Троцкий никакого к ней отношения не имел.
Если считать датой фактического рождения и создания Красной Армии 23 февраля 1918 года, то она была создана без Троцкого, который в это время был наркомом по иностранным делам. Первым наркомом обороны в Советской России был старый большевик (член партии с 1901 года), русский по происхождению Николай Ильич Подвойский. Он занимал эту должность с 10 декабря 1917 года по 14 марта 1918 года.
4 марта 1918 года по предложению Ленина был образован Высший военный совет. Руководителем ВВС стал Михаил Бонч-Бруевич, комиссарами были назначены Прошьян и Шутко («Гражданская война и военная интервенция в СССР». Энциклопедия. М., 1983, с.292). И опять в составе совета фамилии Троцкого мы не видим. И только 19 марта Троцкий назначается председателем Высшего военного совета, причем должность Руководителя (которую занимал Бонч-Бруевич) не упраздняется. Бонч-Бруевич с Троцким работали параллельно несколько месяцев.
В январе 1918 года в Петрограде началось формирование Первого корпуса РККА. Наибольшую его часть составляли питерские рабочие. В марте 1918 года это подразделение уже включало в себя 10 батальонов, пулеметный и конный полки, тяжелый артиллерийский дивизион, легкую артбригаду, мортирный дивизион, 3 авиаотряда, мотоциклетную, инженерную и автомобильную части, прожекторную команду. В феврале и марте 1918 года части корпуса приняли участие в знаменитых боях с немцами под Псковом и Нарвой, а также у Витебска и Орши («Гражданская война и военная интервенция в СССР». Энциклопедия. М., 1983, с.447).
Троцкий пришел на готовое. Фундамент Красной Армии был заложен без его участия. Процесс создания Советских вооруженных сил до прихода Троцкого успешно развивался.