Немного о творчестве. "Осенним днем под сенью липы". Авторские заметки
Осень - пора исключительно меня удивляющая. Смесь увядающего мира, полыхающего, словно в последний раз, чего-то светло меланхоличного и бесконечно философского и неизменно горячего глинтвейна - примерно такие ассоциации и образы рождаются в голове. Но именно в такую пору на меня накатывают поэтические изыскания. Сначала я даже как-то и не задумывался о том, чтобы добавлять в свой журнал что-то из своего творчества, благо пишу в основном про кино. Но вдруг озарение - почему бы и нет,уже больше трех месяцев прошло с момента, как создал свой журнал, познакомился со многими талантливыми людьми, разделяющими мою страсть к прекрасному, так почему бы иногда и не разбавлять концентрацию гневных и не очень отзывов эпистолярным жанром.
На литературные премии не претендую, как и на всеобщее признание, но, может, кому-то и понравится. Стихотворение написано аккурат пару дней назад, так что прямо из под пера! С названиями у меня всегда беда, поэтому, может, подскажете что-то.
***
Осенним днем под сенью липы,
Спасаясь от дождя ворчанья,
Без зонтика стоял с отчаянием
Мужчина средних лет сердитый.
Усами важно шевеля и проклиная провиденье,
Он рассчитать пытался время,
Когда его автобус бренный
На станцию прибудет с ленью.
Пыхтит, ворчит, плюется с жаром,
Терпеть нет сил - вот-вот взорвется,
Натянутой струне неймется
Вдруг лопнуть, но с каким раскатом!
Вся шляпа вымокла до нитки -
Кидает под ноги себе.
И ведь, как знал, что быть беде -
Садится на земь без оглядки.
Вокруг ни звука в той глуши,
Куда ни глянь - гуляет ветер,
Осенний друг и не заметил,
Как своровал с асфальта шляпу
у растревоженной души.
Понурил голову печально
Наш сумасбродный гражданин.
Ведь он же точно не один
На белом свете в дождь ненастный.
Все вертит, вертит головой,
Пытается найти кого-то,
Чтоб разделить ну хоть немного
Свой растревоженный покой.
Но нет... Его судьба по жизни стылой
Терпеть, страдать, и быть угрюмым.
Из-за проблем - больным, сутулым,
Помеченным несчастьем и хандрой.
Ведь так всегда, коль сколько помнит
Себя в любом из начинаний/дел.
Он всяко оставался не удел
И начинал винить всех прочих.
От дум тревожных пробудить
Его вдруг смог смех неожиданный и звонкий
И голосок настолько тонкий,
Что дядя наш не смог и возразить.
«Вам там удобно, не замерзли?
Я вижу очень, что ж, извольте,
Присяду рядом, может, после
Вы мне расскажете о думах, что хороши под кроной лип!»
Опешив, грузный наш мужчина,
Пронаблюдал, как без стесненья
Младая барышня под сенью
тех лип присела и ждала.
Корсет и платье, век - уж точно не двадцатый,
Да и дождя не существует
Для той, что явно испытует
Его своим умнейшим взглядом.
«Месье, Вы точно не больны?
Вы словно призрак увидали!
Ах, да, манеры, мисс Вальстади,
Для Вас же просто mon ami».
Безумно хлопая глазами и силясь что-то повторить,
Мужчина воздуха набрал и потрясая чемоданом
(Ведь в путь собрался он недаром)
Развел обширную тираду, но кто-то должен был его остановить.
«Болезный, право, все пустое,
Вы слишком думаете много.
Пытаетесь постичь всё Бога,
Когда вся жизнь - это земное.
Вы сами топите себя, когда сдаетесь без борьбы,
Когда ругаете природу,
Когда не разобравшись с ходу
Вините близких, но увы, никто не виноват - лишь Вы.
Ведь гнев и ярость - все пороки,
Вы посмотрите на людей:
Ах, сколько благостных очей
Я вижу каждый день в тревоге.
Но жизнь одна, и все плохое
Имеет свойство исчезать.
Чуть-чуть рассудка поприбавить
И испарится напускное.
Живите просто, без сомнений,
И Вам воздастся за дела,
Творите честно, без вранья,
Чтоб в снах ужасных не было видений».
Остановившись на мгновенье,
Поправив локоны волос,
Мадам Вальстади щелк - и в нос
Цветастым веером мужчину.
От дерзкой выходки такой
Моргнул наш грузный господин,
И вновь у липы он один.
Трясет лишь лысой головою.
И в миг пропало все и сразу:
И дождь, и ветер, и печаль.
Как будто счастьем накачали,
Но верить призраку? Ни разу!
Вдали послышались гудки,
Мотор бормочет что-то громко.
За поворотом остановки
Автобус тащится в пути.
Мужчина выпрямился, крякнул
От боли в области спины.
Стесняясь сильной седины,
К дверям открытым ковылял.
И с каждым шагом замедлялся,
Старел он прямо на глазах:
На рваных от времен штанах
Все больше пятен проявлялось.
От сырости прогнил подол
У некогда парадного пальто,
Но это было так давно,
Что вспоминать никто б не предпочел.
Упал старик, рассохлись кости
В том месте, где чуть-чуть и жизнь.
Закрылась дверь. «Ну задержись!»
Автобус мертвецов не возит.
У остановки в ста шагах
Стоит ограда в три ряда.
Надгробия, сухие цифры и бесконечная мольба,
О тех, последние слова которых стынут на устах.
Одна плита - ей 23, дышала томно, не спеша,
Но умерла в расцвете сил -
Ее любимый погубил.
Но мудрость вечна в тех глазах, кто обратился рано в прах.
Другая - престарелый «принц», чье счастье выкрали другие.
Нажил богатства и врагов,
Но все забрать с собой не смог.
И жил в кромешной темноте - по обе стороны во мгле.
Легенды ходят, что в ненастье
Мы можем видеть две фигуры:
Одна все видит, другая - хуже,
Но что-то ищет в одночасье.
И каждый раз они встречают
Друг друга словно в первый раз,
Но выставив гордыню напоказ,
Мужчина вновь автобус ожидает.
(с) Р. Зырянов, сентябрь 2018 г.