К эпистемологии пустоты.
Мамардашвили пишет: "У греков ... есть одна совершенно маниакальная настроенность или мысль: все посюстороннее, все здесь, все явлено, все открыто - но только в определенном срезе всего существующего". - (Лекция 5, с. 74
( Read more... )
Вот по поводу защитной реакции. Это красиво. Язык - защитная реакция от реального, а миф - следующая степень защиты уже от самого языка, то есть от фиктивного, воображаемого. Это процессы неконтролируемые индивидуальным сознанием подобно инстинктам.В то время как, согласна, Логос есть тот же миф, только отрефлексированный сознанием, уже на новом этапе подозрения к слову. В некотором роде имеем замкнутый круг фиктимизации:) Провести границу между митосом и логосом действительно сложно при очевидном напряжении противопоставления. Думаю, что дело тут в том, что это противопоставление лежит целиком в поле языка - Логоса. В мифе границы гораздо более четки и маркированы, потому что ими занимается ритуал, нечто, что мыслится как параллельное языку, если хочешь, его матобеспечение, где мат=материальность.
Заметь, что этот процесс зеркально отражается в психоанализе, когда разоблаченный язык становится открывает следующий уровень языка под собой и так до бесконечности.
Однако мы не убрали из рассуждения основное противоречие: как язык может знать о дискретности времени, если эта дискретность противоречит принципам выживания. Грубо, откуда берется в языке то, что в нем берется? Смерть? Но до осознания смерти тоже надо как-то дойти. Мы ничего не можем поделать с невозможностью оснований. И даже отодвинуть немного эту невозможность в рассуждении.
Неужели придется признать существование реальной, объективной природы, диктующей языку свои законы? Реальной природы времени, например. Кошмар. Ни за что.
Reply
Leave a comment