Как я провёл этим летом
Ездили вчера с Донной провожать лето на просеку
(за просеку спешал танкс подруге Донны Оле Х., воистину - это был один из лучших подарков этого лета).
Бродили по смешанному сосново-ольховому лесу, срезая юные упругие маслята и пожилые по большей части подберёзовики, разговаривали о Пастернаке, грибах, мужчинах, Цветаевой, прелестях зрелого возраста и странностях человеческого поведения, собирали бело-розовый тысячелистник и сиреневую, ностальгически-пахучую душицу, фотографировали заросшие пышным зелёным мохом пни и настоящие, прямо-таки хрестоматийные муравейники, а под конец просто лежали на пока ещё тёплом лесном дёрне и смотрели сквозь верхушки деревьев на нервно несущиеся по небу облака и первые серые тучки.
А потом с неохотой, до последнего пытаясь тянуть время, вышли на трассу, полюбовались неведомо откуда взявшимся у дороги кустом барбариса в глянцевых коралловых серёжках, дождались сорок второго автобуса и вернулись в город.
Так закончилось лето.
(за просеку спешал танкс подруге Донны Оле Х., воистину - это был один из лучших подарков этого лета).
Бродили по смешанному сосново-ольховому лесу, срезая юные упругие маслята и пожилые по большей части подберёзовики, разговаривали о Пастернаке, грибах, мужчинах, Цветаевой, прелестях зрелого возраста и странностях человеческого поведения, собирали бело-розовый тысячелистник и сиреневую, ностальгически-пахучую душицу, фотографировали заросшие пышным зелёным мохом пни и настоящие, прямо-таки хрестоматийные муравейники, а под конец просто лежали на пока ещё тёплом лесном дёрне и смотрели сквозь верхушки деревьев на нервно несущиеся по небу облака и первые серые тучки.
А потом с неохотой, до последнего пытаясь тянуть время, вышли на трассу, полюбовались неведомо откуда взявшимся у дороги кустом барбариса в глянцевых коралловых серёжках, дождались сорок второго автобуса и вернулись в город.
Так закончилось лето.