Рисование миров: лекция по здравомыслию в средневековье
Вторая ночь без костра. Разбойники Укстера и Ломтира пытались не столько грабить, сколько сеять разрушение - и сжигание трактиров, корчм и любых других незащищённых мест для удобства путников было чуть ли не легчайшим способом навредить. По той же причине не имелось ни стогов сена, ни деревень, куда можно бы приткнуться, не опасаясь быть прогнанной со собаками как предполаемой наводчице грабителей. Отдельных хуторов близ самой дороги тоже пожгли, однако истребляли не всё - самих крестьян по возможности щадили и урожая оставляли достаточно, чтобы прожить. Нетрудно было догадаться, что стоящие за грабителями весьма практичные соседи надеются отхватить себе провинцию и поэтому стараются не нанести ущерба непоправимого, изничтожая лишь возможности текущего сбора налогов и контроля за местностью. Жумар даже проворчал, что раз они такие дальновидные, то лучше бы и побыстрее захватили, с лордастами по-любому каши не сваришь. Благо молодая филлитка никакой верности к Совету лордастов не испытывала и с нею можно было общаться откровенно.
Тилька хмыкнула, поймав себя на мыслях, которые ей вряд ли пришли бы в голову два месяца назад. Влияние наёмника на неё было просто давящим, пусть и он пытался не навязывать свой стиль мышления - но получалось у него плохо. Привычка командовать никуда не делась, наличие природного ума и смекалистости у сержанта вещь обязательная, а уровень знаний после стольких десятилетий безделья в храме поражал девушку до глубины мозга, от мужчины она такого совершенно не ожидала. К счастью, она уже вышла из подросткового возраста и была способна примириться со существованием какого-то авторитета, лишь иногда отводя душу в матерных колкостьях. Которых "её мужчина" принимал стоически как неизбежный закон Вселенной.
Назвать её ночной навес палаткой можно было только при большом оптимизме, каковым она никоим образом не отличалась. От ветра и комаров тонкая ткань, наброшенная на воткнутые сучья высотой в локоть и придавленная камушками, защищала, но против холода была почти бессильна. Землю накрыть было нечем, кроме срезанной травы, а на земле и в ней водились насекомые и изгнать их оттуда, не разводя большой огонь, не представлялось возможным. Да и спать на пепелище - дело неприятное и грязное. Оставалось надеяться на усталость, способную проигнорировать недостатки местности.
Усталость этой ночью была не в духе, и несколько раз девушка просыпалась, стряхивая с себя пролезшую вглубь одежды мелкоту и снова укутывалась, чуть не дрожа от холода - горячих углей явно не хватило. Мелкий костерок она вечером таки развела, окружив его стеной из той же ткани - Жумар научил, как сделать маленький огонёк, чей отсвет будет незаметен за пару вёрст, но при том произвести им много углей, которые потом будут греть в навесе. К сожалению, дымыл он страшно, поэтому был применим только ночью. И для приготовления пищи годился очень условно, но пока ещё не закончились взятые в дорогу мясо с хлебом - а вскоре впереди достаточно дикие места, где можно будет наловить рыбы и разбойников почти нет за отсутствием у них в ненаселённой местности поживы. Охотиться ни Тилька, ни Жумар никогда ранее не пробовали, кроме как ей случилось раз поприсутствовать, а вот в своей способности руками Тильки наловить рыбу Жумар не сомневался - снасти и маленькая сеть имелись, и после конца припасов это по-любому станет вопросом необходимости. Деревни достаточно крупные, чтобы не бояться рейдов грабителей, встречались хорошо если раз в две недели и тащить на себе столько еды, прячась от разбойников, было более чем хлопотно. Веди разбойники настоящую войну, которой их учили, вообще вся территория была бы ими зачищена или усмирена без проблем - но такой задачи перед ними пока очевидно не ставили, и "бывшие" солдаты соседей не рвались рисковать собою в схватках с людьми, имеющими какой-то шанс им противостоять.
Тильке такое поведение казалось странной трусостью. Жумар на это лишь фыркнул. Работой солдата, поучал он, является успешное исполнение приказа. Приказ может исполнить только живой солдат. Если приказом является вести малозначащие действия на территории противника, попутно обеспечивая себя проживанием за его счёт, и сохранить своих людей для будущего открытого конфликта - потому как погибшего опытного солдата тут же рекрутом равноценно не заменишь,- то любой вменяемый командир запретит своим солдатам ввязываться в какие-либо серьёзные стычки и сам будет их избегать. Вопроса храбрости и трусости тут просто нет, есть приказ - а тот, кто в Укстере его отдаёт, лично ничем не рискует при любом раскладе.
Это было что-то новое для девушки. Солдат всегда казался ей расходным материалом в играх правителей - и представить себе приказа кого-то из лордастов к солдатам, воюя, хранить свои шкуры, ранее она не могла. Жумар мысленно покачал головой.
- Солдат - это, как правило, бывший крестьянин, - излагал он с интонацией совершенно не сержантской, но за тридцать лет при храмовой библиотеке и не такого наберёшься. - То есть лордаст, или, для примера, барон Укстера уже сразу теряет своего крестьянина, а это потеря для хозяйства, которую надо возместить. Погибший в первом же бою солдат ничего не возместит. Чтобы он остался жить, а померли враги, его надо снарядить, постоянно обучать и содержать во время этого, что совсем не дёшево - на каждого солдата приходиться работать нескольким крестьянам, ибо других способов добывания средств у землевладельцев обычно нет. При том у сельской аристократии есть и другие нужды, так что количество тренированных солдат невелико даже при грамотном хозяйствовании - которым лордасты не славятся, не случайно же религиозные ордена вроде филлиток становятся главной экономической силой в королевстве. У соседей ваших такой дури нет, ремесленные цеха и местные землевладельцы сами владеют своим производством и продажами, а в Ульмаре даже в условиях войны клир своими щупальцами грабастает всё, что пахнет деньгами. И давит на корню любые попытки создать конкуренцию, тем самим приводя к отставанию страны от жадных соседей.
В храме наёмник больше сдерживался в выражениях насчёт роли жречества - теперь же его то и дело прорывало, уводя от темы. Тильку это несколько коробило, но её, как будущую жрицу Малого служения, учили и сомневаться, а не только повторять положенное. Да и вообще показным идеализмом филлитки не страдали, от послушниц не скрывали, что во благо Филлы и её ордена можно вытворять многое - тем более во время гражданской войны. Но Жумар явно считал, что их орден сам себе роет яму, а у Тильки не хватало знаний, чтобы возразить. Даже некоторые из применяемых Жумаром терминов она понимала лишь благодаря общему мозгу.
- По сути, орден филлиток применяет тот же принцип, что и военачальник, в отношении людей,- менторствующий наёмник возвратился к вопросу. - Берутся те люди, которые меньше всего нужны для обычного хозяйствования, вроде некоторых... не буду указывать пальцем, тем более что его не имею... и обучаются для исполнении публичных церемоний, как солдаты для парада, и исполнения административной работы в остальное время, как обычная солдатская служба - в которой битвы занимают много если одну сотую времени. Обычный посетитель кабака свои пьяные "битвы" ведёт в разы чаще солдата. Цель же солдата и даже полевого офицера - не победа, а точное исполнение требований вышестоящих. Вот генерал о победе думать обязан, это его работа. Каким образом он этого добьётся, не дело солдата. Велит какой-то части армии трусливо разбежаться перед неприятелем или покорно сдаться в плен, чтобы усыпить его бдительность - и офицеры должны не шипеть о предательстве штабников (или наоборот, должны, если так прикажут), а наилучшим образом исполнить и приказать своим людям вести себя сообразно легенде. Если понадобиться - на всю жизнь.
Что-то Тилька не припоминала войны со столь хитроумной тактикой. Это где, во имя Бурой Кошки, ты такое выкопал?
- Конкретно этого не выкопал, а сам придумал,- отозвался на мысль Жумар. - Но это логичный ход. Жертвовать частью войска, чтобы заполучить выигрыш - естественная мысль для генерала, мне она как сержанту неприятна, но мне и самому приходилось отправлять своих людей на погибель для прикрытия остальных и мне просто повезло, что такой же указующий пёрст капитана не падал на меня. Так что понимать я их понимаю и в состоянии мыслить как они. А поскольку меня в вашем храме, искреннее моё спасибо им за это, научили мыслить и как политика и хозяйственника, то я вижу от этого и практический смысл - взятую противником в плен армию после победы можно вытребовать назад, в отличие от погибшей. Если противник не безумен, то пленных он не будет убивать и не будет доверять им оставаться вместе, а просто рассеет по глухим деревням заниматься опять крестьянским трудом, какая-никакая, но польза. Для самих же солдат, то есть бывших крестьян, этот выход достаточно годен, чтобы они его приняли без срывов.
Насчёт отсутствия безумия у лордастов Тилька имела большие сомнения, но оба их соседа действительно вели себя с тем незлобивым цинизмом, который сквозил в мыслях Жумара. Ни разу не выступили открыто, воевали без малейших героизма и славы... как счётоводы. Тилька хмыкнула - дожила, а саму-то тебя не в счётоводы готовили? С чего вдруг такое уважение к военной славе и войне по дворянским правилам, флаги, конные ристалища, вызывающие друг друга на бой перед строем паладины? Да, такие войны были чаще других, а какие расчёты скрывались под ними - девушка по возрасту думать не хотела. Но теперь-то она сама направляется в драку, кампадиты в войне постоянно. Фактически пиратское островное государство Тулерения держало в страхе всё северное побережье, и перевоз руды к мануфактурам был крайне затруднён что по морю, что по суше - где высокие горы вынуждали значительную часть пути проделывать почти по морскому берегу. А огромные медные рудники близ берега были основным источником власти и силы Морского Ордена. Торговля приносила гораздо меньше, уж очень неудобно для морской торговли Ульмар был расположен - с выходом в океан только на севере, где на треть года замерзали не то что порты, но и само море. По суше получалось дешевле и проще, тем более что главный партнёр - Шудрания был к югу и в южных провинциях в экономике поддерживался сносный порядок, несмотря на вялотекущую гражданскую войну.
- Полагаю, что положение несколько хуже, чем тебе кажется,- уточнил Жумар. - Ты думаешь, что основные проблемы у вас на северо-западе, где Укстер и Ломтир хотят оттяпать себе по куску, но пока не рискуют всерьёз связываться. Значит, они на что-то в будущем рассчитывают, мозгами не обделены. Сами вряд ли настолько усилятся, даже заключив союз со соседской мелочью - следовательно, ждут каких-то событий на юге. Либо ваших внутренних, либо внешних. Я ничего не знаю об этом, политические актуалии юга до меня не особо доходили, но подозреваю, что как бы моя родная Шудрания не подсуетилась. Наш стиль: мир-дружба-закусь и нож в спину под конец пьянки, даже если от этого сам пострадаешь больше. Так наши себя вели всегда у себя что дома, что во внешней политике,- правда, большинство наших соседей не лучше, так что с волками жить... До чего же проще и приятнее иметь дело со "счётоводами",- Жумар слегка подкольнул.
- Так этот пиздец у нас ты считаешь благодатью? - поинтересовалась девушка, пытаясь без сброса одежды выудить из срама слишком наглого жука, пытающееся пробраться в тёплое место.
- Не будем играть словами в серьёзных вопросах... Конечно, дела хреновые, но по сравнению с тем гадюшником - тут хотя бы можно жить, не опасаясь яда на собственной губной помаде. Да, у нас мужчины ею тоже пользуются, в том климате не стоит оставлять слабые места кожи солнцу.
Тилька поморщилась. Как-то она полагала, что в мирных краях и жизнь течёт спокойнее, а в постоянном тепле и вовсе должно быть хорошо. А похоже, что далёкий покой ей только снится. Ну почему не она правит миром? Уж она-то такого дерьма не допустила бы!
- На этой мысли обожглись многие покруче нас с тобою,- от мыслей наёмника веяло такой грустью, что похоже - сержант не самых элитных войск дружил лично с кем-то, кто попытался. - Управлять миром человек может только при посредстве других людей, управленцев более низкого уровня. А это, как правило, редкая дрянь. У остальных же нет умений управлять, вырабатываемых только в процессе - наверх они не попадают. Власть сама по себе привлекает равно и хороших и дурных людей, но у вторых гораздо сильнее личная мотивация - поэтому они без труда оттесняют первых, желающих власти из более общих соображений. Ничего лучше шкурной заинтересованности для проделывания нужной работы пока что не придумано. А доверить исправлять мир наихудшим из ублюдков - затея бесперспективная. Элькерос вот в Орстотерне пробовал, и был утоплен в бадье на третий день своего правления.
Об этом случае Тилька слышала - лет полста назад в мелком герцогстве, теперь поглощенном Укстером, после неудачного переворота на престол первым претендентом оказался случайно выживший младший сын герцога, совершенно не подготовленный к такой чести и ответственности. Первым делом он уменьшил налоги и собственные расходы, и уволил многих слуг, заявив, что может сам о себе позаботиться и тратить огромные деньги на балы и охоту не намерен. Якобы те и обиделись и прикончили нового правителя, но вскоре выяснилось, что за ними стояли рабовладельцы герцогства, не без оснований полагающие, что молодой герцог вскоре попытается превратить рабов в крепостных - а эта перспектива их совсем не радовала. Во храме это предъявляли примером, как не надо вести себя с окружающими, устраивая большие перемены в спокойном обществе. Надлежит, наоборот, публично подчёркивать незначительность изменений, а также заранее обеспечить себе команду помощников и организованную силовую поддержку и уж точно не раздражать тех, кто к тебе физически ближе всего, независимо от их статуса, особенно если у них есть возможность тебя убить. Если же вышёл во власть нежданно и в одиночку, то сперва не рыпайся, определи естественных врагов и союзников... и привечай вторых, подтверди готовность соблюсти их интерес, чтобы ты был им нужен, и позаботься, чтобы они были сильнее врагов. А то у врага, опять же, будет больше мотивации, он обычно теряет больше чем союзник приобретает.
Тилька стала понимать, чем наёмник-агностик и Круг жриц приглянулись друг другу. Мыслили они довольно схоже, наёмник выражался прямее, ну так солдату положено. Отличалась скорее мотивация - лишившийся тела Жумар уже для себя ничего не хотел и мог позволить себе жить для других. Пусть и для храма, хоть он и невысоко ценил деятельность ордена - но со старшими жрицами можно было пообщаться на равных, видимо, те тоже с интересом слушали мнение человека с другим воспитанием и опытом. Узнавать новое - у дочерей Филлы это в уставе записано, и как бы не самой Филлой. Ходили слухи, что богиня сама устав своего ордена и написала, но не пожелала подписывать - если потребуются перемены, начертанное божеской рукой будет хлопотно отменить. Пока что перемен в уставе за восемь веков не имелось и вроде как таковые и не назревали. Интересно, а как эта неизменность устава совместилось с записанным в нём же призывом спокойно принимать перемены в мире и подстраиваться к ним, быть настолько свободными и естественными, насколько это считается приличным по местным обычаям?
- А настоящая свобода, чтоб её, вечно не оставляет свободному человеку никакого выбора,- проворчал бывший наёмник.
Скопировано с https://egils.dreamwidth.org/1063921.html .
Тилька хмыкнула, поймав себя на мыслях, которые ей вряд ли пришли бы в голову два месяца назад. Влияние наёмника на неё было просто давящим, пусть и он пытался не навязывать свой стиль мышления - но получалось у него плохо. Привычка командовать никуда не делась, наличие природного ума и смекалистости у сержанта вещь обязательная, а уровень знаний после стольких десятилетий безделья в храме поражал девушку до глубины мозга, от мужчины она такого совершенно не ожидала. К счастью, она уже вышла из подросткового возраста и была способна примириться со существованием какого-то авторитета, лишь иногда отводя душу в матерных колкостьях. Которых "её мужчина" принимал стоически как неизбежный закон Вселенной.
Назвать её ночной навес палаткой можно было только при большом оптимизме, каковым она никоим образом не отличалась. От ветра и комаров тонкая ткань, наброшенная на воткнутые сучья высотой в локоть и придавленная камушками, защищала, но против холода была почти бессильна. Землю накрыть было нечем, кроме срезанной травы, а на земле и в ней водились насекомые и изгнать их оттуда, не разводя большой огонь, не представлялось возможным. Да и спать на пепелище - дело неприятное и грязное. Оставалось надеяться на усталость, способную проигнорировать недостатки местности.
Усталость этой ночью была не в духе, и несколько раз девушка просыпалась, стряхивая с себя пролезшую вглубь одежды мелкоту и снова укутывалась, чуть не дрожа от холода - горячих углей явно не хватило. Мелкий костерок она вечером таки развела, окружив его стеной из той же ткани - Жумар научил, как сделать маленький огонёк, чей отсвет будет незаметен за пару вёрст, но при том произвести им много углей, которые потом будут греть в навесе. К сожалению, дымыл он страшно, поэтому был применим только ночью. И для приготовления пищи годился очень условно, но пока ещё не закончились взятые в дорогу мясо с хлебом - а вскоре впереди достаточно дикие места, где можно будет наловить рыбы и разбойников почти нет за отсутствием у них в ненаселённой местности поживы. Охотиться ни Тилька, ни Жумар никогда ранее не пробовали, кроме как ей случилось раз поприсутствовать, а вот в своей способности руками Тильки наловить рыбу Жумар не сомневался - снасти и маленькая сеть имелись, и после конца припасов это по-любому станет вопросом необходимости. Деревни достаточно крупные, чтобы не бояться рейдов грабителей, встречались хорошо если раз в две недели и тащить на себе столько еды, прячась от разбойников, было более чем хлопотно. Веди разбойники настоящую войну, которой их учили, вообще вся территория была бы ими зачищена или усмирена без проблем - но такой задачи перед ними пока очевидно не ставили, и "бывшие" солдаты соседей не рвались рисковать собою в схватках с людьми, имеющими какой-то шанс им противостоять.
Тильке такое поведение казалось странной трусостью. Жумар на это лишь фыркнул. Работой солдата, поучал он, является успешное исполнение приказа. Приказ может исполнить только живой солдат. Если приказом является вести малозначащие действия на территории противника, попутно обеспечивая себя проживанием за его счёт, и сохранить своих людей для будущего открытого конфликта - потому как погибшего опытного солдата тут же рекрутом равноценно не заменишь,- то любой вменяемый командир запретит своим солдатам ввязываться в какие-либо серьёзные стычки и сам будет их избегать. Вопроса храбрости и трусости тут просто нет, есть приказ - а тот, кто в Укстере его отдаёт, лично ничем не рискует при любом раскладе.
Это было что-то новое для девушки. Солдат всегда казался ей расходным материалом в играх правителей - и представить себе приказа кого-то из лордастов к солдатам, воюя, хранить свои шкуры, ранее она не могла. Жумар мысленно покачал головой.
- Солдат - это, как правило, бывший крестьянин, - излагал он с интонацией совершенно не сержантской, но за тридцать лет при храмовой библиотеке и не такого наберёшься. - То есть лордаст, или, для примера, барон Укстера уже сразу теряет своего крестьянина, а это потеря для хозяйства, которую надо возместить. Погибший в первом же бою солдат ничего не возместит. Чтобы он остался жить, а померли враги, его надо снарядить, постоянно обучать и содержать во время этого, что совсем не дёшево - на каждого солдата приходиться работать нескольким крестьянам, ибо других способов добывания средств у землевладельцев обычно нет. При том у сельской аристократии есть и другие нужды, так что количество тренированных солдат невелико даже при грамотном хозяйствовании - которым лордасты не славятся, не случайно же религиозные ордена вроде филлиток становятся главной экономической силой в королевстве. У соседей ваших такой дури нет, ремесленные цеха и местные землевладельцы сами владеют своим производством и продажами, а в Ульмаре даже в условиях войны клир своими щупальцами грабастает всё, что пахнет деньгами. И давит на корню любые попытки создать конкуренцию, тем самим приводя к отставанию страны от жадных соседей.
В храме наёмник больше сдерживался в выражениях насчёт роли жречества - теперь же его то и дело прорывало, уводя от темы. Тильку это несколько коробило, но её, как будущую жрицу Малого служения, учили и сомневаться, а не только повторять положенное. Да и вообще показным идеализмом филлитки не страдали, от послушниц не скрывали, что во благо Филлы и её ордена можно вытворять многое - тем более во время гражданской войны. Но Жумар явно считал, что их орден сам себе роет яму, а у Тильки не хватало знаний, чтобы возразить. Даже некоторые из применяемых Жумаром терминов она понимала лишь благодаря общему мозгу.
- По сути, орден филлиток применяет тот же принцип, что и военачальник, в отношении людей,- менторствующий наёмник возвратился к вопросу. - Берутся те люди, которые меньше всего нужны для обычного хозяйствования, вроде некоторых... не буду указывать пальцем, тем более что его не имею... и обучаются для исполнении публичных церемоний, как солдаты для парада, и исполнения административной работы в остальное время, как обычная солдатская служба - в которой битвы занимают много если одну сотую времени. Обычный посетитель кабака свои пьяные "битвы" ведёт в разы чаще солдата. Цель же солдата и даже полевого офицера - не победа, а точное исполнение требований вышестоящих. Вот генерал о победе думать обязан, это его работа. Каким образом он этого добьётся, не дело солдата. Велит какой-то части армии трусливо разбежаться перед неприятелем или покорно сдаться в плен, чтобы усыпить его бдительность - и офицеры должны не шипеть о предательстве штабников (или наоборот, должны, если так прикажут), а наилучшим образом исполнить и приказать своим людям вести себя сообразно легенде. Если понадобиться - на всю жизнь.
Что-то Тилька не припоминала войны со столь хитроумной тактикой. Это где, во имя Бурой Кошки, ты такое выкопал?
- Конкретно этого не выкопал, а сам придумал,- отозвался на мысль Жумар. - Но это логичный ход. Жертвовать частью войска, чтобы заполучить выигрыш - естественная мысль для генерала, мне она как сержанту неприятна, но мне и самому приходилось отправлять своих людей на погибель для прикрытия остальных и мне просто повезло, что такой же указующий пёрст капитана не падал на меня. Так что понимать я их понимаю и в состоянии мыслить как они. А поскольку меня в вашем храме, искреннее моё спасибо им за это, научили мыслить и как политика и хозяйственника, то я вижу от этого и практический смысл - взятую противником в плен армию после победы можно вытребовать назад, в отличие от погибшей. Если противник не безумен, то пленных он не будет убивать и не будет доверять им оставаться вместе, а просто рассеет по глухим деревням заниматься опять крестьянским трудом, какая-никакая, но польза. Для самих же солдат, то есть бывших крестьян, этот выход достаточно годен, чтобы они его приняли без срывов.
Насчёт отсутствия безумия у лордастов Тилька имела большие сомнения, но оба их соседа действительно вели себя с тем незлобивым цинизмом, который сквозил в мыслях Жумара. Ни разу не выступили открыто, воевали без малейших героизма и славы... как счётоводы. Тилька хмыкнула - дожила, а саму-то тебя не в счётоводы готовили? С чего вдруг такое уважение к военной славе и войне по дворянским правилам, флаги, конные ристалища, вызывающие друг друга на бой перед строем паладины? Да, такие войны были чаще других, а какие расчёты скрывались под ними - девушка по возрасту думать не хотела. Но теперь-то она сама направляется в драку, кампадиты в войне постоянно. Фактически пиратское островное государство Тулерения держало в страхе всё северное побережье, и перевоз руды к мануфактурам был крайне затруднён что по морю, что по суше - где высокие горы вынуждали значительную часть пути проделывать почти по морскому берегу. А огромные медные рудники близ берега были основным источником власти и силы Морского Ордена. Торговля приносила гораздо меньше, уж очень неудобно для морской торговли Ульмар был расположен - с выходом в океан только на севере, где на треть года замерзали не то что порты, но и само море. По суше получалось дешевле и проще, тем более что главный партнёр - Шудрания был к югу и в южных провинциях в экономике поддерживался сносный порядок, несмотря на вялотекущую гражданскую войну.
- Полагаю, что положение несколько хуже, чем тебе кажется,- уточнил Жумар. - Ты думаешь, что основные проблемы у вас на северо-западе, где Укстер и Ломтир хотят оттяпать себе по куску, но пока не рискуют всерьёз связываться. Значит, они на что-то в будущем рассчитывают, мозгами не обделены. Сами вряд ли настолько усилятся, даже заключив союз со соседской мелочью - следовательно, ждут каких-то событий на юге. Либо ваших внутренних, либо внешних. Я ничего не знаю об этом, политические актуалии юга до меня не особо доходили, но подозреваю, что как бы моя родная Шудрания не подсуетилась. Наш стиль: мир-дружба-закусь и нож в спину под конец пьянки, даже если от этого сам пострадаешь больше. Так наши себя вели всегда у себя что дома, что во внешней политике,- правда, большинство наших соседей не лучше, так что с волками жить... До чего же проще и приятнее иметь дело со "счётоводами",- Жумар слегка подкольнул.
- Так этот пиздец у нас ты считаешь благодатью? - поинтересовалась девушка, пытаясь без сброса одежды выудить из срама слишком наглого жука, пытающееся пробраться в тёплое место.
- Не будем играть словами в серьёзных вопросах... Конечно, дела хреновые, но по сравнению с тем гадюшником - тут хотя бы можно жить, не опасаясь яда на собственной губной помаде. Да, у нас мужчины ею тоже пользуются, в том климате не стоит оставлять слабые места кожи солнцу.
Тилька поморщилась. Как-то она полагала, что в мирных краях и жизнь течёт спокойнее, а в постоянном тепле и вовсе должно быть хорошо. А похоже, что далёкий покой ей только снится. Ну почему не она правит миром? Уж она-то такого дерьма не допустила бы!
- На этой мысли обожглись многие покруче нас с тобою,- от мыслей наёмника веяло такой грустью, что похоже - сержант не самых элитных войск дружил лично с кем-то, кто попытался. - Управлять миром человек может только при посредстве других людей, управленцев более низкого уровня. А это, как правило, редкая дрянь. У остальных же нет умений управлять, вырабатываемых только в процессе - наверх они не попадают. Власть сама по себе привлекает равно и хороших и дурных людей, но у вторых гораздо сильнее личная мотивация - поэтому они без труда оттесняют первых, желающих власти из более общих соображений. Ничего лучше шкурной заинтересованности для проделывания нужной работы пока что не придумано. А доверить исправлять мир наихудшим из ублюдков - затея бесперспективная. Элькерос вот в Орстотерне пробовал, и был утоплен в бадье на третий день своего правления.
Об этом случае Тилька слышала - лет полста назад в мелком герцогстве, теперь поглощенном Укстером, после неудачного переворота на престол первым претендентом оказался случайно выживший младший сын герцога, совершенно не подготовленный к такой чести и ответственности. Первым делом он уменьшил налоги и собственные расходы, и уволил многих слуг, заявив, что может сам о себе позаботиться и тратить огромные деньги на балы и охоту не намерен. Якобы те и обиделись и прикончили нового правителя, но вскоре выяснилось, что за ними стояли рабовладельцы герцогства, не без оснований полагающие, что молодой герцог вскоре попытается превратить рабов в крепостных - а эта перспектива их совсем не радовала. Во храме это предъявляли примером, как не надо вести себя с окружающими, устраивая большие перемены в спокойном обществе. Надлежит, наоборот, публично подчёркивать незначительность изменений, а также заранее обеспечить себе команду помощников и организованную силовую поддержку и уж точно не раздражать тех, кто к тебе физически ближе всего, независимо от их статуса, особенно если у них есть возможность тебя убить. Если же вышёл во власть нежданно и в одиночку, то сперва не рыпайся, определи естественных врагов и союзников... и привечай вторых, подтверди готовность соблюсти их интерес, чтобы ты был им нужен, и позаботься, чтобы они были сильнее врагов. А то у врага, опять же, будет больше мотивации, он обычно теряет больше чем союзник приобретает.
Тилька стала понимать, чем наёмник-агностик и Круг жриц приглянулись друг другу. Мыслили они довольно схоже, наёмник выражался прямее, ну так солдату положено. Отличалась скорее мотивация - лишившийся тела Жумар уже для себя ничего не хотел и мог позволить себе жить для других. Пусть и для храма, хоть он и невысоко ценил деятельность ордена - но со старшими жрицами можно было пообщаться на равных, видимо, те тоже с интересом слушали мнение человека с другим воспитанием и опытом. Узнавать новое - у дочерей Филлы это в уставе записано, и как бы не самой Филлой. Ходили слухи, что богиня сама устав своего ордена и написала, но не пожелала подписывать - если потребуются перемены, начертанное божеской рукой будет хлопотно отменить. Пока что перемен в уставе за восемь веков не имелось и вроде как таковые и не назревали. Интересно, а как эта неизменность устава совместилось с записанным в нём же призывом спокойно принимать перемены в мире и подстраиваться к ним, быть настолько свободными и естественными, насколько это считается приличным по местным обычаям?
- А настоящая свобода, чтоб её, вечно не оставляет свободному человеку никакого выбора,- проворчал бывший наёмник.
Скопировано с https://egils.dreamwidth.org/1063921.html .