Под катом - длинно и проникновенно
Избави Ктулху нас от таких друзей, с врагами как-нибудь сами... - перепечатал всё, а то исчезнет.
Апд. 31 мая - тем более что из Яндекс-кеша моего журнала уже исчезло. Совершенно случайно, видимо, из последних 70 постов оттуда исчезло только это?
Я родился в Москве. Я живу в Москве. Я ненавижу Москву. - И я всегда, во всю свою жизнь, ненавидел Москву!
Почему?
Думается, что не место обитания, даже не место рождения является истинной «малой Родиной», а исключительно Heimland - очаг предков. Кроме моего бытия, ничего во временном отношении не имеет связи с Москвой. В этом городе до революции никто из моих предков не проживал, здесь нет их могил. А вот в СПб, на Смоленском кладбище, еще некогда имели место, хотя ныне полностью разорены, и даже костей не сыщешь. Возможно, из-за такого странного «заземления», я более ощущаю некую связь с Питером, но никак не с Москвой. Здесь дело вовсе не в эстетическом наполнении. Москва давно утратила свой исторический облик и некогда превратилась в Сталинодар, как предлагалось переименовать столицу СССР в 1937 г. Санкт-Петербург сохранил свой имперский облик, даже в таком, не очень приглядном виде, как теперь. Но при всех неудобствах, я в нем ощущаю себя комфортнее, домашнее, нежели в Москве. Однако, на карте мiра имеется еще одна географическая точка, гораздо более родная моей душе - Рига. Даже больше - вся Лифляндия.
А может быть только родимый очаг с могилами предков, расположенный в одном месте Лифляндии? Древнем, историческом месте, овеянном славой Меченосцев и их доблестного комтура Бертольда? Да, Венден, Замон Венден - современный Цесис, «градец Кесь» русских летописей. Вот - мой истинный дом на родине предков. Разве забуду я исторические руины? И эпитафию на могилке любимой собаки сентиментального пращура? И чистый песок? И осенний парк, его разноцветье? - Нет, никогда.
Когда я слышу латышскую речь, то мне приятно. Я даже начинаю вспоминать забытый мной язык из детства. Кому-то его звучание может показаться забавным, но только не мне,- латышская речь ласкает мой слух. Я знаю и понимаю Deutsch-baltische Dialekte - специфический язык Остзейского края, зафиксировавшийся на уровне 17-го века. В hoch-deutsch слышу нечто смутное и оттого немного раздражающее. Когда я бываю в Германии, то хожу, как идиот, ибо языковая среда для меня чужая. Но едва я вступаю в Немецко-Балтийское Землячество, то сразу начинаю всё понимать и легко общаться. Абрисы лиц немецких немцев мне чужды, но облик остзейцев - всегда узнаваем, ибо он - родной.
Советская оккупация Латвии пробудила некую «русофобию». Точнее - ненависть к русскоговорящим совкам. Однако, своеобразная классовая ненависть, сопряженная с этнической инаковостью, имела место быть к оставшимся остзейцам, даже если они притворялись латышами и русскими. Как латыши различали остзейцев, ума не приложу! Но я на себе несколько раз испытал в Советской Латвии злобу. Можете, не верить, но к латышам я не испытываю никакого негатива, даже зная всю подлость правительства по отношению к остзейцам, чей Landeswehr разгромил красную нечисть. Никаких сантиментов.
Воздух Лифляндии - особый. Он - не просто морской, он смешан с хвоей лесов и каким-то дымом. Бывая часто в разъездах, я иногда узнаю какой-нибудь ливонский уголок в Сибири, Поволжье, Псковщине. В такие мгновения сердце мое радостно поет, а не скорбит по утраченной родине. Неужели моя кровь узнает свою почву?
Почему бы и нет. Я вполне допускаю сие.
Побывав неоднократно в Германии, я точно могу сказать, что сия земля - не моя Heimat. Только в Гольштейне я ощутил нечто такое неизъяснимое, что хотел лечь на землю. И сие - неудивительно, ибо Голштиния - мой натуральный Vaterland, «Земля Отцов» - Отечество; именно отсюда переселялись мои предки в Лифляндию. Схожее, но менее ощутимое чувство настигло меня и во Фландрии. И вновь я не удивился, ибо Фландрия - мой Urvaterland, «Земля Праотцев», откуда они вышли еще крестоносцами во все концы вселенной.
Однако, возвращусь к моей родимой Латвии. Россиянские СМИ любят всячески хулить эту страну. И я понимаю, отчего так. Латвия, где весьма много навезенного русскоговорящего мусора советского производства, твердо стоит на антибольшевицкой позиции. Для Россиянии, коя, на самом деле, закамуфлированная Совдепия, сие невыносимо. Латвия позволяет себе многое такое, что совершенно недопустимо в толерантном прокрасневшем Евросоюзе, хотя являются его членом. Когда россиянские трубадуры начинают многоглаголить о Латвийском Легионе СС и т.п., то моя душа подпевает павшим и живым легионерам их боевую песню, кою я услышал еще в подростковом возрасте от старика - непокоренного «лесного брата». Я слушаю сопливо-слезливые вещания о «зверствах» латвийских легионеров и полицаев,- то в рижском гетто, то на «оккупированной территории»,- и чувствую свою сопричастность сим героям. Неужели совковые мыслители полагают, что не должно быть возмездия за их злодеяния? Забыть о Красном Терроре в Латвии Стучки? Не помнить кошмар геноцида и депортации 1940-41 г.г.? Так почему же латышско-русские легионеры должны были не мстить красным вурдулакам? Плачут по гетто? - Увы! - существует коллективная ответственность: тот, кто в массово поддерживал большевизм, получает заслуженное. Белый Герой генерал Р.Бангерский, Главный Инспектор и Командир Латвийского Легиона СС, группенфюрер СС, - наш русский национальный герой. Никто из местных не смог бы вдохнуть такой огонь в сердца. Только человек, прошедший Крестный Путь Белого Воина, даже более - Великий Сибирский Ледяной Поход. Дабы иметь неумолимость ко злу, надо до конца претерпеть. Таковы мои латышские братья.
Несомненно, я слегка презираю тех латышских политических деятелей, кто сегодня оседлал национальную тему, ибо их партийно-комсомольское прошлое прет из всех отверстий. В Россиянии я наблюдаю то же самое в национально-патриотической среде, даже еще хуже,- здесь всё к тому же приправлено ГБшным перцем. Я не сомневаюсь в очищении Латвии от трупного шлака советского прошлого.
Хотел бы я жить в Латвии, родине моих предков? Ответить честно? - Да, хотел бы, это - правда. Но я проживаю там, куда меня определил Христос Спаситель. Не оставлю никогда я Латвию ни помыслами своими, ни ощущением истинным, но действовать буду на территории Российской Империи, все еще находящейся под оккупационным режимом. Моя честь - верность.