Мое зеленое лето.
В этом сезоне, когда я стала подолгу жить на даче безвыездно - в полной мере оценила эту жизнь со всеми ее мелочами.
Об отрицательных, вроде отсутствия некоторых достижений цивилизации я промолчу, ибо сегодня о другом:
О том моменте, когда я солистка. В смысле солю. И звучание этой оперы на свежем воздухе имеет абсолютно иной привкус и аромат.
Спокойно-тихим вечером, когда спадает жара, встав в интересную позицию засовываешь голову в середину грядочных джунглей и там, внутри, отбираешь достойные тебя малёчки-зеленцы,
Попутно примечая, следы пребывания непрошеных постояльцев и сразу вспоминается :«Огуречик, огуречик! Не ходи на тот конечик! там мышка живет, тебе хвостик отгрызет!»
Мышка-нахалюшка грызла не срывая.
А потом расположившись не в душной тесной кухне, где опасаешься капнуть и брызнуть, а на воздухе, под навесом, приступаешь к балдежному действу.
И непривычный для нашего климата, по-южному теплый вечер стекает с плеч по рукам в стеклянные банки и плотно укладывается вместе с вымытыми до скрипа огурчиками.
Руку протяни, почти не сходя с места, и вот они, ароматы хрена, укропа, черной смородины отпраляются следом, чтобы зимой, в мороз, вспомнилось это разморенно-хозяйственное состояние и весело хрустнуло на зубах в ожидании следующего лета.
Кипящий пряный рассол превращает зелень в банках в пахнущую чесноком в изумрудность… завтра… уже завтра благородный изумрудный цвет перейдет в сдержанный оливковый. Это будет означать, что жители банки вышли из подросткового состояниия, «повзрослели», созрели к погружению с прохладную спячку погреба. Встретимся зимой, ребята!
А пока, вдыхая свежий ветерок, сдобренный цветами и травами, я завариваю чай с листочками мелисы, мяты и смородины и расстянувшись на лавочке, наблюдаю как с сумеречными шорохами переодевается в изящный ночной костюм мой зеленый Сад
Об отрицательных, вроде отсутствия некоторых достижений цивилизации я промолчу, ибо сегодня о другом:
О том моменте, когда я солистка. В смысле солю. И звучание этой оперы на свежем воздухе имеет абсолютно иной привкус и аромат.
Спокойно-тихим вечером, когда спадает жара, встав в интересную позицию засовываешь голову в середину грядочных джунглей и там, внутри, отбираешь достойные тебя малёчки-зеленцы,
Попутно примечая, следы пребывания непрошеных постояльцев и сразу вспоминается :«Огуречик, огуречик! Не ходи на тот конечик! там мышка живет, тебе хвостик отгрызет!»
Мышка-нахалюшка грызла не срывая.
А потом расположившись не в душной тесной кухне, где опасаешься капнуть и брызнуть, а на воздухе, под навесом, приступаешь к балдежному действу.
И непривычный для нашего климата, по-южному теплый вечер стекает с плеч по рукам в стеклянные банки и плотно укладывается вместе с вымытыми до скрипа огурчиками.
Руку протяни, почти не сходя с места, и вот они, ароматы хрена, укропа, черной смородины отпраляются следом, чтобы зимой, в мороз, вспомнилось это разморенно-хозяйственное состояние и весело хрустнуло на зубах в ожидании следующего лета.
Кипящий пряный рассол превращает зелень в банках в пахнущую чесноком в изумрудность… завтра… уже завтра благородный изумрудный цвет перейдет в сдержанный оливковый. Это будет означать, что жители банки вышли из подросткового состояниия, «повзрослели», созрели к погружению с прохладную спячку погреба. Встретимся зимой, ребята!
А пока, вдыхая свежий ветерок, сдобренный цветами и травами, я завариваю чай с листочками мелисы, мяты и смородины и расстянувшись на лавочке, наблюдаю как с сумеречными шорохами переодевается в изящный ночной костюм мой зеленый Сад