"Царь воздуха" Вацлав Нижинский (1889 - 1950)
Оригинал взят у about_artart в "Царь воздуха" Вацлав Нижинский (1889 - 1950)
Я хочу танцевать, рисовать, играть на рояле, писать стихи. Я хочу всех любить - вот цель моей жизни. Я люблю всех. Я не хочу ни войн, ни границ. Мой дом везде, где существует мир. Я хочу любить, любить. Я человек, Бог во мне, а я в Нем. Я зову Его, я ищу Его. Я искатель, ибо я чувствую Бога. Бог ищет меня, и поэтому мы найдем друг друга. Вацлав Нижинский
Нижинский был легендой при жизни, но еще большей легендой стал после смерти. Загадка его личности притягивает художников, драматургов, романистов, кинорежиссеров, балетмейстеров. Особенно усилился интерес к его личности после выхода в Париже в 1953 года «Дневника» Нижинского. В 1971 Морис Бежар поставил ставший знаменитым на весь мир балет «Нижинский, клоун Божий». В 2000 году Джон Ноймайер создал свою версию, которую назвал «Нижинский». О знаменитом танцоре ставили документальные и художественные фильмы. В Театре на Малой Бронной в Москве успехом пользовался спектакль «Нижинский» по пьесе Гленна Бламстейна - пьеса обошла многие театры мира. Легендарный танцовшик до сих пор вызывает интерес, хотя вся его творческая биография укладывается в какие-то 10 лет жизни, но зато какие!
Вацлав Нижинский поражал зрителей необыкновенной способностью "зависать" в воздухе. Во время прыжка он мог сделать более десяти вращений, что в то время было абсолютным рекордом. Расстояние от авансцены до задника Вацлав покрывал одним прыжком. Говорят, что он мог прыгать выше своего роста... не за это ли его называли "Бог танца"?
Нижинский родился 12 марта 1890 года в городе четырехсот церквей - Киеве. Ему дали имя Вацлав, крестили в Варшаве в римско-католическую веру, веру его матери.
На предварительном экзамене в 1900 году комиссия отобрала Вацлава в числе шести других мальчиков из ста пятидесяти претендентов. Он сильно робел и едва отвечал на вопросы экзаменаторов, так как убранство дворца на него произвело подавляющее впечатление. Но знаменитый Николай Легат, солист Мариинки, заметив необыкновенные ноги и великолепно развитое тело соискателя, настоял на том, чтобы его приняли.
Никогда раньше Вацлав не знал такого: шесть смен нижнего белья, три форменных костюма - черный на каждый день, темно-синий праздничный, серый полотняный - на лето; два пальто - в том числе зимнее с тяжелым каракулевым воротником; кожаные ботинки и легкие туфли для дома. Форма воспитанников напоминала мундиры слушателей Пажеского корпуса - на высоком бархатном воротнике красовалась вышитая серебряная лира - эм
блема школы. Фуражки с двуглавым орлом походили на армейские. Самую большую радость Вацлаву доставило танцевальное трико и настоящие балетные туфли. Педантично аккуратный, Нижинский всегда заботился о своей одежде, выглядел подтянутым и опрятным.
Успехи Нижинского оказались настолько ошеломляющими, что директор училища предложил сделать его штатным артистом Мариинки за два года до окончания учебы, что было событием неслыханным, не имевшим прецедента в истории Балетной школы. Гордый и счастливый Вацлав просил тем не менее позволить ему закончить учебу в положенное время и по собственному желанию оставался в училище до окончания. Но Мариинский театр как мог использовал его талант, и в 1907 году ему поручили одну из главных ролей в «Павильоне Армиды».
Выпускной спектакль проходил в Мариинском театре. Зал с золотым бархатным занавесом и тяжелыми пирамидами хрустальных подвесок люстр заполнил цвет санкт-петербургского высшего общества. Давали моцартовского «Дон Жуана», и имя Вацлава стояло на афише рядом с Обуховым и Легатом, а партнершей Нижинского была Людмила Школяр. Успех молодого танцовщика превзошел все ожидания. Артисты Мариинки и товарищи по балетной школе окружили его, поздравляя, а он только улыбался со слезами на глазах.
Федор Иванович Шаляпин пришел за кулисы и, повернувшись к Петипа, сказал: «Разве я не говорил вам давным-давно, что этот мальчик станет гордостью России?» - и, расцеловав Вацлава, добавил: «Славушка, прошу тебя, продолжай танцевать так, как сегодня».
Зимой 1909 года Вацлав встретил человека, сыгравшего особую роль в его судьбе - и как артиста и как личности, - Сергея Павловича Дягилева, который пригласил Нижинского участвовать в организуемых им «Русских сезонах». Это был звездный час артиста. Хотя Дягилев был почти на двадцать лет старше Нижинского, он сразу же сумел пробиться через замкнутость юноши и завоевать его дружбу, которую, несмотря на ссоры и споры, Вацлав неизменно хранил. Дягилева сразу же привлекло его сильное, гибкое тело, удивительная комбинация мальчишеской манеры поведения с необыкновенной мягкостью и ровной, спокойной силой - главной чертой характера Нижинского.
До 1913 года Нижинский был ведущим танцовщиком дягилевской труппы. Он исполнил свои самые знаменитые партии в постановках М. Фокина - главного балетмейстера «Русских сезонов»: «Карнавал», «Видение розы», «Шехерезада», «Дафнис и Хлоя», «Петрушка». «Дягилевские сезоны» принесли Нижинскому славу «первого танцора мира». Видевший его скульптор Огюст Роден говорил, что Нижинский «один из немногих, кто мог выразить в танце все волнения человеческой души». Марсель Пруст писал другу о Нижинском: «Я никогда не видел подобной красоты». А великая Сара Бернар, увидев Нижинского в роли Петрушки, воскликнула: «Мне страшно, я вижу величайшего актера в мире!»
Среди всех людей, которых я когда-либо знал, Дягилев, конечно, значил для меня больше всех. Он был гением, великим организатором, открывателем и воспитателем талантов, с душой художника и grапd seigneur, единственным человеком с универсальным талантом которого я могу сравнить с Леонардо да Винчи. Вацлав Нижинский
Вацлав Нижинский во время работы над балетом. 1916
Увидеть Нижинского, познакомиться с ним, просто дотронуться до него мечтали сотни светских дам. Чтобы завлечь Вацлава, они прибегали к всевозможным уловкам, которыепочти всегда разбивались о неусыпную бдите
льность Василия. Нижинский не замечал изоляции, не догадывался, что Дягилев умышленно подвергал его строжайшему уединению. Время Вацлава заполняла работа и дружба с Сергеем Павловичем. Близкий круг друзей - Бенуа, Бакст, Стравинский и Нувель полностью удовлетворял его.
Нижинского мало назвать танцовщиком, в ещё большей степени он был драматическим актёром. Его прекрасное лицо, хотя оно и не было красивым, могло становиться самой впечатляющей актёрской маской из всех, какие я видел. Стравинский
В каждой роли - восточного раба, русского клоуна, Арлекина, Шопена - он создавал яркий, неповторимый характер, перевоплощаясь настолько, что с трудом можно было поверить, что это один и тот же артист. Для всех оставалось загадкой, в какой из ролей больше всего отражалась его сущность. Менялось все: лицо, кожа, даже рост. Неизменно присутствовала только одна постоянная величина, соnstanta - его гений. Когда он танцевал, все завороженные его перевоплощениемзабывали о Нижинском как о личности, и полностью отдаваясь создаваемому образу.
Для Вацлава Нежинского танец был более естественным, чем речь, и никогда он не был в такой степени самим собой, таким счастливым и свободным, как в танце. В тот момент, когда он ступал на сцену, для него не существовало ничего, кроме роли. Нежинский самозабвенно наслаждался самим движением, самой воз
можностью танцевать. Но никогда не старался выделиться, затмить других или придать собственной роли больше значимости, чем входило в намерения балетмейстера. Нижинский был до конца гармоничным и нередко сдерживал себя, чтобы лучше вписаться в общий ансамбль. И все же исполнение Вацлава Нежинского было настолько великолепным, что он казался солнцем, освещающим остальных танцовщиков. Его присутствие на сцене наэлектризовывало других артистов и они работали на пределе возможностей. Бытовало всеобщее мнение, что балет лишался части великолепия, если в нем не было Нижинского.
Ждали новый балет - балет Нижинского!
В программе значилась прелюдия Дебюсси «Послеполуденный отды
х фавна», вдохновленная изысканной эклогой их соотечественника Малларме. Сумеет ли этот русский артист передать дух Древней Греции, воссозданный двумя выдающимися французами? Какова будет его интерпретация? Ждали чего-то совершенно отличного от фокинских балетов, но никто не предполагал увидеть новую форму искусства.
Все двенадцать минут хореографической поэмы зрители сидели неподвижно, ошеломленные настолько, что даже не пытались проявлять свои чувства. Но как только занавес упал, началось почти невообразимое. Крики одобрения и возмущения сотрясали воздух подобно раскатам грома. Невозможно было услышать голос соседа. Бешеные аплодисменты и свист смешались после окончания одного из самых захватывающих спектаклей в истории театра.
Огюст Роден, сидевший в ложе рядом со сценой, встал и закричал: «Браво! Браво!» Другие засвистели. Неслись возгласы; «Бис! Бис!», «Сногсшибательно!», «Нелепо!», «Неслыханно!», «Бесподобно!». Взрывы аплодисментов нарастали. Все громко делились впечатлениями. Интеллектуальный Париж раскололся на два лагеря: рго и соntrа «Фавна». Но одобряющих спектакль зрителей было большинство.
Занавес поднялся, и «Послеполуденный отдых фавна» был исполнен во второй раз. Публика продолжала неистовствовать. Сергей Павлович побежал в гримерную к Нижинскому, где уже собрались Бакст и другие. «Это успех!» - воскликнул Дягилев.
«
Нет, они не поняли меня», - покачал головой Вацлав. «Да нет же, все чувствуют - произошло событие огромной важности». В гримерную стекались друзья, балетоманы, журналисты. Нижинского окружили, поздравляли, утешали... Царил неописуемый хаос. Никто толком не знал, что произошло, кто победил, успех это или поражение, - так после решающей битвы вна
чале точно неизвестно, кто же выиграл сражение.
Подошел Роден и со слезами на глазах обнял Вацлава: «Мои мечты осуществились. И это сделали вы. Спасибо». Теперь Нижинский почувствовал, что его действительно поняли, по крайней мере те, чье мнение имело для него значение.
Постановки Нижинского вызвали бурные споры. Кто-то утверждал, что они лишены яркой художественности, кто-то увидел в них провозвестие техники балета будущего. Возможно, последние оказались правы. Поздние мастера - Джордж Баланчин, Ролан Пети, Марта Грэм, Морис Бежар, Джон Ноймайер - многое переняли из того, что было открыто и предвосхищено Нижинским-танцовщиком и Нижинским-постановщиком.
Сенсационный парижский сезон 1912 года подходил к концу. Критики еще продолжали ломать копья, обсуждая новаторство «Фавна», а время и мысли Сергея Павловича уже занимали будущие творческие планы. Нижинский тоже был задействован в них.
Художники и скульпторы предприняли на Вацлава настоящую атаку - его лепили, рисовали в карандаше и в масле. В прошлом Бланш, Бакст, Серов и другие ловили черты его лица и движения, но приходилось воровать мгновения, когда Нижинский бывал свободен - жест,
позу за кулисами или в репетиционном зале. Среди многих теперь решил лепить Нижинского Роден. Договорились, что после утренней репетиции Вацлав будет приходить к нему в ателье позировать. Нижинский начал позировать Родену. Обычно сам Сергей Павлович отвозил его в студию, иногда он ездил туда один, а Дягилев приезжал за ним. Сначала Роден сделал множество карандашных эскизов, проявив страстный интерес к зарисовке каждой мышцы своей модели. Нижинский позировал обнаженным. Наконец Роден остановился на позе, которая очень походила на позу микеланджеловского Давида. Нижинский терпеливо позировал часами, а когда уставал, Роден усаживал его и показывал наброски. Сергей Павлович не на шутку встревожился так быстро возникшей между престарелым скульптором и молодым танцовщиком. Родена и Нижинского связывало духовное родство художественных натур. Роденовская скульптура Нижинского так и не была закончена: Дягилев постоянно находил предлоги, чтобы помешать сеансам. Его ревность сделалась неуправляемой...
Женитьба на Ромоле фактически поставила точку на балетной карьере Нижинского. Он ушел от Дягилева, в семье родились две девочки- Кира и Тамара. После отъезда на гастроли в 1911 году Вацлав Нижинский больше никогда не возвращался в Россию. После разрыва с Сергеем Дягилевым и его труппой, он выступал самостоятельно, пробовал заниматься хореографией. С 1917 года у него начались приступы шизофрении, говорят так на него подействовало отлучение от танцев и сцены. Болезнь прогрессировала, и остаток жизни он провел в психиатрических лечебницах.
Нежинский умер на руках у Рамолы 8 апреля 1950 года в Лондоне. Через три года его прах перевезли в Париж и похоронили на кладбище Монмартра.
После смерти Вацлава Нижинского доктора исследовали его ноги.
Они предполагали, что особая структура кости позволяла Вацлаву совершать немыслимые прыжки, благодаря которым он стал знаменитым. Паталого-анатомическое вскрытие не обнаружило ничего необычного.
Нижинского мало назвать танцовщиком, в ещё большей степени он был драматическим актёром. Его прекрасное лицо, хотя оно и не было красивым, могло становиться самой впечатляющей актёрской маской из всех, какие я видел.
Вацлав Нижинский «Чувство» http://infoart.udm.ru/magazine/novkn/nizhinsk.htm
Ромола Нижинская«Вацлав Нижинский» http://www.belousenko.com/books/mem...nsky_romola.htm
Бог танца - Вацлав Нежинский http://www.liveinternet.ru/users/4373400/post230316626/
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru
Я хочу танцевать, рисовать, играть на рояле, писать стихи. Я хочу всех любить - вот цель моей жизни. Я люблю всех. Я не хочу ни войн, ни границ. Мой дом везде, где существует мир. Я хочу любить, любить. Я человек, Бог во мне, а я в Нем. Я зову Его, я ищу Его. Я искатель, ибо я чувствую Бога. Бог ищет меня, и поэтому мы найдем друг друга. Вацлав Нижинский
Нижинский был легендой при жизни, но еще большей легендой стал после смерти. Загадка его личности притягивает художников, драматургов, романистов, кинорежиссеров, балетмейстеров. Особенно усилился интерес к его личности после выхода в Париже в 1953 года «Дневника» Нижинского. В 1971 Морис Бежар поставил ставший знаменитым на весь мир балет «Нижинский, клоун Божий». В 2000 году Джон Ноймайер создал свою версию, которую назвал «Нижинский». О знаменитом танцоре ставили документальные и художественные фильмы. В Театре на Малой Бронной в Москве успехом пользовался спектакль «Нижинский» по пьесе Гленна Бламстейна - пьеса обошла многие театры мира. Легендарный танцовшик до сих пор вызывает интерес, хотя вся его творческая биография укладывается в какие-то 10 лет жизни, но зато какие!
Вацлав Нижинский поражал зрителей необыкновенной способностью "зависать" в воздухе. Во время прыжка он мог сделать более десяти вращений, что в то время было абсолютным рекордом. Расстояние от авансцены до задника Вацлав покрывал одним прыжком. Говорят, что он мог прыгать выше своего роста... не за это ли его называли "Бог танца"?
Нижинский родился 12 марта 1890 года в городе четырехсот церквей - Киеве. Ему дали имя Вацлав, крестили в Варшаве в римско-католическую веру, веру его матери.
На предварительном экзамене в 1900 году комиссия отобрала Вацлава в числе шести других мальчиков из ста пятидесяти претендентов. Он сильно робел и едва отвечал на вопросы экзаменаторов, так как убранство дворца на него произвело подавляющее впечатление. Но знаменитый Николай Легат, солист Мариинки, заметив необыкновенные ноги и великолепно развитое тело соискателя, настоял на том, чтобы его приняли.
Никогда раньше Вацлав не знал такого: шесть смен нижнего белья, три форменных костюма - черный на каждый день, темно-синий праздничный, серый полотняный - на лето; два пальто - в том числе зимнее с тяжелым каракулевым воротником; кожаные ботинки и легкие туфли для дома. Форма воспитанников напоминала мундиры слушателей Пажеского корпуса - на высоком бархатном воротнике красовалась вышитая серебряная лира - эм
блема школы. Фуражки с двуглавым орлом походили на армейские. Самую большую радость Вацлаву доставило танцевальное трико и настоящие балетные туфли. Педантично аккуратный, Нижинский всегда заботился о своей одежде, выглядел подтянутым и опрятным.
Успехи Нижинского оказались настолько ошеломляющими, что директор училища предложил сделать его штатным артистом Мариинки за два года до окончания учебы, что было событием неслыханным, не имевшим прецедента в истории Балетной школы. Гордый и счастливый Вацлав просил тем не менее позволить ему закончить учебу в положенное время и по собственному желанию оставался в училище до окончания. Но Мариинский театр как мог использовал его талант, и в 1907 году ему поручили одну из главных ролей в «Павильоне Армиды».
Выпускной спектакль проходил в Мариинском театре. Зал с золотым бархатным занавесом и тяжелыми пирамидами хрустальных подвесок люстр заполнил цвет санкт-петербургского высшего общества. Давали моцартовского «Дон Жуана», и имя Вацлава стояло на афише рядом с Обуховым и Легатом, а партнершей Нижинского была Людмила Школяр. Успех молодого танцовщика превзошел все ожидания. Артисты Мариинки и товарищи по балетной школе окружили его, поздравляя, а он только улыбался со слезами на глазах.
Федор Иванович Шаляпин пришел за кулисы и, повернувшись к Петипа, сказал: «Разве я не говорил вам давным-давно, что этот мальчик станет гордостью России?» - и, расцеловав Вацлава, добавил: «Славушка, прошу тебя, продолжай танцевать так, как сегодня».
Зимой 1909 года Вацлав встретил человека, сыгравшего особую роль в его судьбе - и как артиста и как личности, - Сергея Павловича Дягилева, который пригласил Нижинского участвовать в организуемых им «Русских сезонах». Это был звездный час артиста. Хотя Дягилев был почти на двадцать лет старше Нижинского, он сразу же сумел пробиться через замкнутость юноши и завоевать его дружбу, которую, несмотря на ссоры и споры, Вацлав неизменно хранил. Дягилева сразу же привлекло его сильное, гибкое тело, удивительная комбинация мальчишеской манеры поведения с необыкновенной мягкостью и ровной, спокойной силой - главной чертой характера Нижинского.
До 1913 года Нижинский был ведущим танцовщиком дягилевской труппы. Он исполнил свои самые знаменитые партии в постановках М. Фокина - главного балетмейстера «Русских сезонов»: «Карнавал», «Видение розы», «Шехерезада», «Дафнис и Хлоя», «Петрушка». «Дягилевские сезоны» принесли Нижинскому славу «первого танцора мира». Видевший его скульптор Огюст Роден говорил, что Нижинский «один из немногих, кто мог выразить в танце все волнения человеческой души». Марсель Пруст писал другу о Нижинском: «Я никогда не видел подобной красоты». А великая Сара Бернар, увидев Нижинского в роли Петрушки, воскликнула: «Мне страшно, я вижу величайшего актера в мире!»
Среди всех людей, которых я когда-либо знал, Дягилев, конечно, значил для меня больше всех. Он был гением, великим организатором, открывателем и воспитателем талантов, с душой художника и grапd seigneur, единственным человеком с универсальным талантом которого я могу сравнить с Леонардо да Винчи. Вацлав Нижинский
Вацлав Нижинский во время работы над балетом. 1916
Увидеть Нижинского, познакомиться с ним, просто дотронуться до него мечтали сотни светских дам. Чтобы завлечь Вацлава, они прибегали к всевозможным уловкам, которыепочти всегда разбивались о неусыпную бдите
льность Василия. Нижинский не замечал изоляции, не догадывался, что Дягилев умышленно подвергал его строжайшему уединению. Время Вацлава заполняла работа и дружба с Сергеем Павловичем. Близкий круг друзей - Бенуа, Бакст, Стравинский и Нувель полностью удовлетворял его.
Нижинского мало назвать танцовщиком, в ещё большей степени он был драматическим актёром. Его прекрасное лицо, хотя оно и не было красивым, могло становиться самой впечатляющей актёрской маской из всех, какие я видел. Стравинский
В каждой роли - восточного раба, русского клоуна, Арлекина, Шопена - он создавал яркий, неповторимый характер, перевоплощаясь настолько, что с трудом можно было поверить, что это один и тот же артист. Для всех оставалось загадкой, в какой из ролей больше всего отражалась его сущность. Менялось все: лицо, кожа, даже рост. Неизменно присутствовала только одна постоянная величина, соnstanta - его гений. Когда он танцевал, все завороженные его перевоплощениемзабывали о Нижинском как о личности, и полностью отдаваясь создаваемому образу.
Для Вацлава Нежинского танец был более естественным, чем речь, и никогда он не был в такой степени самим собой, таким счастливым и свободным, как в танце. В тот момент, когда он ступал на сцену, для него не существовало ничего, кроме роли. Нежинский самозабвенно наслаждался самим движением, самой воз
можностью танцевать. Но никогда не старался выделиться, затмить других или придать собственной роли больше значимости, чем входило в намерения балетмейстера. Нижинский был до конца гармоничным и нередко сдерживал себя, чтобы лучше вписаться в общий ансамбль. И все же исполнение Вацлава Нежинского было настолько великолепным, что он казался солнцем, освещающим остальных танцовщиков. Его присутствие на сцене наэлектризовывало других артистов и они работали на пределе возможностей. Бытовало всеобщее мнение, что балет лишался части великолепия, если в нем не было Нижинского.
Ждали новый балет - балет Нижинского!
В программе значилась прелюдия Дебюсси «Послеполуденный отды
х фавна», вдохновленная изысканной эклогой их соотечественника Малларме. Сумеет ли этот русский артист передать дух Древней Греции, воссозданный двумя выдающимися французами? Какова будет его интерпретация? Ждали чего-то совершенно отличного от фокинских балетов, но никто не предполагал увидеть новую форму искусства.
Все двенадцать минут хореографической поэмы зрители сидели неподвижно, ошеломленные настолько, что даже не пытались проявлять свои чувства. Но как только занавес упал, началось почти невообразимое. Крики одобрения и возмущения сотрясали воздух подобно раскатам грома. Невозможно было услышать голос соседа. Бешеные аплодисменты и свист смешались после окончания одного из самых захватывающих спектаклей в истории театра.
Огюст Роден, сидевший в ложе рядом со сценой, встал и закричал: «Браво! Браво!» Другие засвистели. Неслись возгласы; «Бис! Бис!», «Сногсшибательно!», «Нелепо!», «Неслыханно!», «Бесподобно!». Взрывы аплодисментов нарастали. Все громко делились впечатлениями. Интеллектуальный Париж раскололся на два лагеря: рго и соntrа «Фавна». Но одобряющих спектакль зрителей было большинство.
Занавес поднялся, и «Послеполуденный отдых фавна» был исполнен во второй раз. Публика продолжала неистовствовать. Сергей Павлович побежал в гримерную к Нижинскому, где уже собрались Бакст и другие. «Это успех!» - воскликнул Дягилев.
«
Нет, они не поняли меня», - покачал головой Вацлав. «Да нет же, все чувствуют - произошло событие огромной важности». В гримерную стекались друзья, балетоманы, журналисты. Нижинского окружили, поздравляли, утешали... Царил неописуемый хаос. Никто толком не знал, что произошло, кто победил, успех это или поражение, - так после решающей битвы вна
чале точно неизвестно, кто же выиграл сражение.
Подошел Роден и со слезами на глазах обнял Вацлава: «Мои мечты осуществились. И это сделали вы. Спасибо». Теперь Нижинский почувствовал, что его действительно поняли, по крайней мере те, чье мнение имело для него значение.
Постановки Нижинского вызвали бурные споры. Кто-то утверждал, что они лишены яркой художественности, кто-то увидел в них провозвестие техники балета будущего. Возможно, последние оказались правы. Поздние мастера - Джордж Баланчин, Ролан Пети, Марта Грэм, Морис Бежар, Джон Ноймайер - многое переняли из того, что было открыто и предвосхищено Нижинским-танцовщиком и Нижинским-постановщиком.
Сенсационный парижский сезон 1912 года подходил к концу. Критики еще продолжали ломать копья, обсуждая новаторство «Фавна», а время и мысли Сергея Павловича уже занимали будущие творческие планы. Нижинский тоже был задействован в них.
Художники и скульпторы предприняли на Вацлава настоящую атаку - его лепили, рисовали в карандаше и в масле. В прошлом Бланш, Бакст, Серов и другие ловили черты его лица и движения, но приходилось воровать мгновения, когда Нижинский бывал свободен - жест,
позу за кулисами или в репетиционном зале. Среди многих теперь решил лепить Нижинского Роден. Договорились, что после утренней репетиции Вацлав будет приходить к нему в ателье позировать. Нижинский начал позировать Родену. Обычно сам Сергей Павлович отвозил его в студию, иногда он ездил туда один, а Дягилев приезжал за ним. Сначала Роден сделал множество карандашных эскизов, проявив страстный интерес к зарисовке каждой мышцы своей модели. Нижинский позировал обнаженным. Наконец Роден остановился на позе, которая очень походила на позу микеланджеловского Давида. Нижинский терпеливо позировал часами, а когда уставал, Роден усаживал его и показывал наброски. Сергей Павлович не на шутку встревожился так быстро возникшей между престарелым скульптором и молодым танцовщиком. Родена и Нижинского связывало духовное родство художественных натур. Роденовская скульптура Нижинского так и не была закончена: Дягилев постоянно находил предлоги, чтобы помешать сеансам. Его ревность сделалась неуправляемой...
Женитьба на Ромоле фактически поставила точку на балетной карьере Нижинского. Он ушел от Дягилева, в семье родились две девочки- Кира и Тамара. После отъезда на гастроли в 1911 году Вацлав Нижинский больше никогда не возвращался в Россию. После разрыва с Сергеем Дягилевым и его труппой, он выступал самостоятельно, пробовал заниматься хореографией. С 1917 года у него начались приступы шизофрении, говорят так на него подействовало отлучение от танцев и сцены. Болезнь прогрессировала, и остаток жизни он провел в психиатрических лечебницах.
Нежинский умер на руках у Рамолы 8 апреля 1950 года в Лондоне. Через три года его прах перевезли в Париж и похоронили на кладбище Монмартра.
После смерти Вацлава Нижинского доктора исследовали его ноги.
Они предполагали, что особая структура кости позволяла Вацлаву совершать немыслимые прыжки, благодаря которым он стал знаменитым. Паталого-анатомическое вскрытие не обнаружило ничего необычного.
Нижинского мало назвать танцовщиком, в ещё большей степени он был драматическим актёром. Его прекрасное лицо, хотя оно и не было красивым, могло становиться самой впечатляющей актёрской маской из всех, какие я видел.
Вацлав Нижинский «Чувство» http://infoart.udm.ru/magazine/novkn/nizhinsk.htm
Ромола Нижинская«Вацлав Нижинский» http://www.belousenko.com/books/mem...nsky_romola.htm
Бог танца - Вацлав Нежинский http://www.liveinternet.ru/users/4373400/post230316626/
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru