Ностальгия по Ташкенту
Заслушивая до дыр одну песню на узбекском за другой, непроизвольно заучивая так неописуемо родные душе звуки, я понял, что скучаю по Ташкенту. Есть что-то в родном языке, что трогает струны души, невероятным образом вызывая соматические реакции, которые невозможно получить, слушая иностранный язык. Но я счас не об этом. Будучи в Ташкенте, я редко слушал узбекскую музыку, за исключением некоторых очень мне нравящихся певцов - со свойственным мне снобизмом списывал все на попсу и хуйню, пропуская мимо ушей очень даже неплохие песни с хорошо написанными стихами. Впрочем, стихи писать у нас всегда умели (я об этом как-нибудь еще напишу).
Так хочется, выйдя из дома, поднять руку и в приспущенное окошко Матиза поторговаться с немного помятым таксистом.
- Юнусабад Универсам, 5000?
- 6.
- 5 с половиной.
- Садись.
Из Универсама поехать на Максима Горького, слушая одну узбекскую песню за другой, разглядывая в окно блестящий асфальт и перебегающих улицу далеко впереди людишек. Оттуда на Гангу, указывая таксисту дорогу по тротуарам между девятиэтажками. Оттуда в какой-нибудь из кварталов Чиланзара, на какую-нибудь улицу с большими деревьями по обе стороны, разделяющую одно скопление хрущевок от другого.
И чтобы все это время по радио играла немного плаксивая, немного попсовая, но такая родная для души музыка.
Так хочется, выйдя из дома, поднять руку и в приспущенное окошко Матиза поторговаться с немного помятым таксистом.
- Юнусабад Универсам, 5000?
- 6.
- 5 с половиной.
- Садись.
Из Универсама поехать на Максима Горького, слушая одну узбекскую песню за другой, разглядывая в окно блестящий асфальт и перебегающих улицу далеко впереди людишек. Оттуда на Гангу, указывая таксисту дорогу по тротуарам между девятиэтажками. Оттуда в какой-нибудь из кварталов Чиланзара, на какую-нибудь улицу с большими деревьями по обе стороны, разделяющую одно скопление хрущевок от другого.
И чтобы все это время по радио играла немного плаксивая, немного попсовая, но такая родная для души музыка.