Правила жизни в России
Опубликовано в "Эсквайре", иностранные журналисты рассказывают о том, как им живется и работается в нашей стране.
Москва - не тот город, где стоит быть одному. Для иностранного корреспондента, едва переехавшего в столицу, жизнь нечеловечески трудна. Сейчас, конечно, стало проще, но я хорошо помню, как пытался зайти поужинать в ресторан: в зале полно пустых столиков, но на двери висела вывеска: «Мест нет». И я никак не мог понять, по какому принципу устроены очереди в продуктовых магазинах: нужно было отдельно стоять за овощами, отдельно - за сыром, отдельно - за соком. Все продукты взвешивались, в каждом отделе тебе давали чек, и затем ты отстаивал очередь в кассу с охапкой чеков в руках. Чтобы купить морковь требовался час.
Для меня большая загадка, что происходит с общественным протестом в России. Возьмите тот же Химкинский лес. Сначала против его вырубки протестует половина города, потом - четверть, потом в лесу остается горстка активистов, лес вырубают и начинают строить шоссе. Такое ощущение, что власти разрешают людям немножко возмущаться, выпускать пар, а потом все успокаиваются, и гайки закручивают по-новому. Я не понимаю, почему русские это терпят.
На данный момент русские люди не склонны к революциям. Они удивительно терпеливы, и я думаю, сама история заставляет их быть такими. Приведу пример: когда люди здесь месяцами не получали зарплаты, мы, западные журналисты, ждали бунтов и стачек. В конце концов, если бы в Канаде произошло что-то похожее, люди бы вышли на улицу, устроили самый настоящий переворот.
Недавно я ездил в Томск. Прекрасный сибирский город, практически не тронутый экономическим развитием.
Я могу с закрытыми глазами нарисовать карту Торонто, но я до сих пор не могу разобраться в Москве. Этот город устроен по принципу матрешки, и четких форм здесь нет. Ты ищешь дом по адресу «Новинский проспект, 8», а потом оказывается, что тебе нужно строение 4, которое расположено во дворах - в полукилометре от восьмого дома
До сих пор в официальных инстанциях разного уровня с тобой общаются по давно заведенному советскому принципу: сначала нахамить, затем - помочь. Это такой ритуал: сначала ты должен немножечко унизиться, поклянчить, поумолять, а потом, так уж и быть, тебе пойдут навстречу.
Владелец Макдоналдса 20 лет добивался разрешения на то, чтобы открыть свой ресторан в Москве, а когда это торжественное событие свершилось, я написал, что «потребовалось 20 лет для того, чтобы одна тоталитарная система победила другую».
Москва - не тот город, где стоит быть одному. Для иностранного корреспондента, едва переехавшего в столицу, жизнь нечеловечески трудна. Сейчас, конечно, стало проще, но я хорошо помню, как пытался зайти поужинать в ресторан: в зале полно пустых столиков, но на двери висела вывеска: «Мест нет». И я никак не мог понять, по какому принципу устроены очереди в продуктовых магазинах: нужно было отдельно стоять за овощами, отдельно - за сыром, отдельно - за соком. Все продукты взвешивались, в каждом отделе тебе давали чек, и затем ты отстаивал очередь в кассу с охапкой чеков в руках. Чтобы купить морковь требовался час.
Для меня большая загадка, что происходит с общественным протестом в России. Возьмите тот же Химкинский лес. Сначала против его вырубки протестует половина города, потом - четверть, потом в лесу остается горстка активистов, лес вырубают и начинают строить шоссе. Такое ощущение, что власти разрешают людям немножко возмущаться, выпускать пар, а потом все успокаиваются, и гайки закручивают по-новому. Я не понимаю, почему русские это терпят.
На данный момент русские люди не склонны к революциям. Они удивительно терпеливы, и я думаю, сама история заставляет их быть такими. Приведу пример: когда люди здесь месяцами не получали зарплаты, мы, западные журналисты, ждали бунтов и стачек. В конце концов, если бы в Канаде произошло что-то похожее, люди бы вышли на улицу, устроили самый настоящий переворот.
Недавно я ездил в Томск. Прекрасный сибирский город, практически не тронутый экономическим развитием.
Я могу с закрытыми глазами нарисовать карту Торонто, но я до сих пор не могу разобраться в Москве. Этот город устроен по принципу матрешки, и четких форм здесь нет. Ты ищешь дом по адресу «Новинский проспект, 8», а потом оказывается, что тебе нужно строение 4, которое расположено во дворах - в полукилометре от восьмого дома
До сих пор в официальных инстанциях разного уровня с тобой общаются по давно заведенному советскому принципу: сначала нахамить, затем - помочь. Это такой ритуал: сначала ты должен немножечко унизиться, поклянчить, поумолять, а потом, так уж и быть, тебе пойдут навстречу.
Владелец Макдоналдса 20 лет добивался разрешения на то, чтобы открыть свой ресторан в Москве, а когда это торжественное событие свершилось, я написал, что «потребовалось 20 лет для того, чтобы одна тоталитарная система победила другую».