Альтруизм. Моё видение этого явления.
В общем, широком смысле я определил бы альтруизм как
склонность предпочитать чужие интересы своим.
В этом смысле явление альтруизма прямо противостоит явлению эгоизма, эгоизм - это склонность к предпочтению собственных интересов чужим.
Можно также сказать, что альтруизм - это склонность ассоциировать чужие интересы со своими собственными, замещать собственные интересы чужими.
Т.е. альтруистичный человек может даже прежде всего концентрироваться на осознании чьих-либо чужих интересов, именно они для него и будут "его собственными" интересами - у предельно альтруистичного человека собственных интересов как бы и нет, есть только чужие. И только их-то он и способен отстаивать, как свои собственные.
"Возлюби ближнего своего как самого себя" - эта библейская формула по сути исчерпывающе описывает позицию альтруиста в мире.
Любящая мать, опекающая своего ребёнка, заботящаяся о нём, ежеминутно задумывающаяся о том, "каково ему" - "не холодно ли", "не хочет ли он кушать" и т.п. - вот яркий пример альтруистичного поведения. Матерью интересы её ребёнка (строго говоря, чужие интересы, интересы другого существа) рассматриваются, как её собственные, матери интересы; как интересы, требующие её защиты. Вообще традиционное родительское отношение к детям - наиболее очевидное, общераспространённое проявление альтруизма.
В обыденном общении об альтруизме говорят, как о "доброте", "добрый" человек - это и есть альтруистичный человек. Образ такого "доброго человека"-альтруиста можно увидеть в главной героине фильма "Влюблён по собственному желанию". Там, кстати, показано и то, как альтруизм зачастую нещадно эксплуатируется окружающими - женщину просят то посидеть с чужим ребёнком, то ещё что-то сделать; она охотно откликается на такие просьбы. Альтруистично откликается.
Далее.
Для меня здесь важно подчеркнуть, что альтруизм является врождённой, инстинктивной тенденцией в психике. Т.е. альтруизм не требует специальных чрезвычайных усилий по своему воспитанию, он неизбежно развивается сам (наряду с эгоизмом). Кроме того, альтруизм не является чем-то "возвышенным", чем-то отличным по природе своей от эгоизма. Альтруизм имеет к "животному" началу в человеке ровно то же отношение, что и эгоизм.
Это объясняется тем, что у любых социальных, общественных, живущих группами животных всегда развиваются комплексы инстинктивного альтруистичного поведения - это инстинктивные программы по защите потомства, молодняка, заботе о нём; программы по защите слабых, раненых особей и т.п. Киты помогают терпящим бедствие сородичам, самцы павиана жертвуют собой ради стаи в схватке с леопардом и т.д., и т.п. Всё это необходимо для сохранения, благополучия биологического вида.
В связи с альтруизмом животных некоторые моралисты в этическом угаре способны даже заявлять, что "животные лучше, чем люди". На самом же деле, как у животных, так и у людей мы имеем дело с альтруистическим инстинктивным поведением, обоснованным интересами выживания биологического вида.
Инстинктивный альтруизм - это своеобразная "пятая колонна" социума внутри индивида, альтруизм нацелен на преследование интересов биологического вида, стаи, социума. Альтруизм заставляет человека (животное) жертвовать собственными (эгоистическими) интересами ради выгоды вида в целом. Таким образом можно сказать, что инстинктивный альтруизм вполне прагматичен, т.е. его существование обусловлено его выгодностью. Выгодностью пусть не для индивида, но для социума.
Конкретным механизмом проявления альтруизма в психике человека является эмпатия - т.е. способность к эмоциональному заражению от другого индивида; способность к тому, чтобы воспринимать эмоциональные проявления другого человека (например, его боль или радость) как свои собственные. Например, такое яркое эмоциональное проявление как плач обычно немедленно вызывает эмоциональный отклик у любого наблюдателя - возникает ощущение сопереживания, сострадания плачущему. Это - действие врождённого альтруизма в нас.
В своё время писатель Ф.Искандер сомневался в прагматической природе альтруизма, приводя следующий пример. Я иду по улице, говорит Искандер, слышу писк, жалобное мяуканье котёнка. И у меня немедленно возникает жалость, сострадание к этому котёнку. Так где же тут прагматизм? - вопрошает Искандер. Ведь интересами пользы нашего биологического вида жалость к котёнку не объяснишь.
Однако же, "проблема Искандера" решается просто. Всё дело в том, что наши врождённые биологические механизмы всегда устроены так, что действуют с некоторой "погрешностью", нацелены лишь на то, чтобы давать достаточный эффект. А способ распознавания объекта инстинктивной реакции зачастую довольно груб, позволяет лишь приблизительно обозначить этот объект.
Так например, К.Лоренц описывает, как индюшка, охраняющая свой выводок, заклёвывает до смерти индюшонка, неспособного издать характерный для индюшат писк, и в то же время принимает за своего ребёнка, охраняет чучело хорька, оснащённое динамиком, этот самый писк издающим. Дело в том, что "знание" о писке индюшонка - это единственный механизм распознавания объектов для материнского инстинкта, единственный, которым природа оснастила индюшек. В обычных условиях этого механизма оказывается достаточно для реализации индюшками поведения, способствующего благополучию биологического вида.
Таким образом, "претензия" Искандера к непрагматичности нашей эмпатической реакции на мяуканье котёнка подобна, равнозначна претензии к нашему языку, нашим вкусовым рецепторам, которые далеко не всегда реагируют на полезную пищу ощущением сладкого вкуса, а на вредную - горького. С вкусовых рецепторов довольно и того, что в большинстве случаев они помогают нам ориентироваться в пищевом многообразии (скажем, эффективно опознают как "невкусные" гнилые, испортившиеся продукты), но эти рецепторы неспособны всегда выдавать абсолютно точную рекомендацию для пищевого поведения. Точные, тонкие оценки выгодности того или иного поведения - это прерогатива разума, интеллекта. Инстинкт же способен лишь подсказать, задать некую широкую поведенческую "колею", внутри которой мы относительно свободны (а можем даже попытаться выйти и за её рамки).
По крайней мере для меня однозначно ясно, что наша эмпатическая реакция на жалобное мяуканье - реакция сострадания, сопереживания - не вызвана какими-то "высшими" силами, "вселенским добром" или чем-то в этом духе. Наша реакция - такая же дань нашей природе (природе общественного животного), как и телесная радость от вкусного (и не обязательно полезного) ужина.
Врождённый (инстинктивный, природный, животный) альтруизм является одним из важнейших естественных оснований морали. Т.е. моральное развитие человека - не есть нечто сугубо противостоящее его животной природе, не есть нечто привносимое только лишь воспитанием. Альтруистическая мораль столь же естественна для человека, как и аморальность излишней эгоистичности. Инстинктивный альтруизм - это по сути неосознанная (не нуждающаяся в осознании) мораль.
Т.е., мне представляется, что попытка полностью отказаться от альтруистического поведения будет для человека столь же сложна в исполнении, как и, скажем, попытка всегда и во всём следовать морали. Мучения Раскольникова, который под давлением доводов разума заставляет себя пойти на антиальтруистический акт - убийство; эти мучения, на мой взгляд, могут иллюстрировать отнюдь не только сложность бунта человека против Бога или против морали - но и сложность такового бунта против своей собственной природы. Природы альтруистичной. С тем же успехом Раскольников мог бы попытаться усилием воли заставить себя полностью отказаться от полового влечения или от полноценного сна, например.
Таким образом, я утверждаю, что в человеке всегда неизбежно, врождённым образом сосуществуют две противоположных тенденции в психике - эгоистическая и альтруистическая. Наличие обеих эволюционно обусловлено и потому неизбежно. Эгоистическая тенденция, безусловно, сильнее и ярче выражена. Однако же, и альтруистическая тенденция далеко не столь слаба, как, возможно, принято о ней думать.
склонность предпочитать чужие интересы своим.
В этом смысле явление альтруизма прямо противостоит явлению эгоизма, эгоизм - это склонность к предпочтению собственных интересов чужим.
Можно также сказать, что альтруизм - это склонность ассоциировать чужие интересы со своими собственными, замещать собственные интересы чужими.
Т.е. альтруистичный человек может даже прежде всего концентрироваться на осознании чьих-либо чужих интересов, именно они для него и будут "его собственными" интересами - у предельно альтруистичного человека собственных интересов как бы и нет, есть только чужие. И только их-то он и способен отстаивать, как свои собственные.
"Возлюби ближнего своего как самого себя" - эта библейская формула по сути исчерпывающе описывает позицию альтруиста в мире.
Любящая мать, опекающая своего ребёнка, заботящаяся о нём, ежеминутно задумывающаяся о том, "каково ему" - "не холодно ли", "не хочет ли он кушать" и т.п. - вот яркий пример альтруистичного поведения. Матерью интересы её ребёнка (строго говоря, чужие интересы, интересы другого существа) рассматриваются, как её собственные, матери интересы; как интересы, требующие её защиты. Вообще традиционное родительское отношение к детям - наиболее очевидное, общераспространённое проявление альтруизма.
В обыденном общении об альтруизме говорят, как о "доброте", "добрый" человек - это и есть альтруистичный человек. Образ такого "доброго человека"-альтруиста можно увидеть в главной героине фильма "Влюблён по собственному желанию". Там, кстати, показано и то, как альтруизм зачастую нещадно эксплуатируется окружающими - женщину просят то посидеть с чужим ребёнком, то ещё что-то сделать; она охотно откликается на такие просьбы. Альтруистично откликается.
Далее.
Для меня здесь важно подчеркнуть, что альтруизм является врождённой, инстинктивной тенденцией в психике. Т.е. альтруизм не требует специальных чрезвычайных усилий по своему воспитанию, он неизбежно развивается сам (наряду с эгоизмом). Кроме того, альтруизм не является чем-то "возвышенным", чем-то отличным по природе своей от эгоизма. Альтруизм имеет к "животному" началу в человеке ровно то же отношение, что и эгоизм.
Это объясняется тем, что у любых социальных, общественных, живущих группами животных всегда развиваются комплексы инстинктивного альтруистичного поведения - это инстинктивные программы по защите потомства, молодняка, заботе о нём; программы по защите слабых, раненых особей и т.п. Киты помогают терпящим бедствие сородичам, самцы павиана жертвуют собой ради стаи в схватке с леопардом и т.д., и т.п. Всё это необходимо для сохранения, благополучия биологического вида.
В связи с альтруизмом животных некоторые моралисты в этическом угаре способны даже заявлять, что "животные лучше, чем люди". На самом же деле, как у животных, так и у людей мы имеем дело с альтруистическим инстинктивным поведением, обоснованным интересами выживания биологического вида.
Инстинктивный альтруизм - это своеобразная "пятая колонна" социума внутри индивида, альтруизм нацелен на преследование интересов биологического вида, стаи, социума. Альтруизм заставляет человека (животное) жертвовать собственными (эгоистическими) интересами ради выгоды вида в целом. Таким образом можно сказать, что инстинктивный альтруизм вполне прагматичен, т.е. его существование обусловлено его выгодностью. Выгодностью пусть не для индивида, но для социума.
Конкретным механизмом проявления альтруизма в психике человека является эмпатия - т.е. способность к эмоциональному заражению от другого индивида; способность к тому, чтобы воспринимать эмоциональные проявления другого человека (например, его боль или радость) как свои собственные. Например, такое яркое эмоциональное проявление как плач обычно немедленно вызывает эмоциональный отклик у любого наблюдателя - возникает ощущение сопереживания, сострадания плачущему. Это - действие врождённого альтруизма в нас.
В своё время писатель Ф.Искандер сомневался в прагматической природе альтруизма, приводя следующий пример. Я иду по улице, говорит Искандер, слышу писк, жалобное мяуканье котёнка. И у меня немедленно возникает жалость, сострадание к этому котёнку. Так где же тут прагматизм? - вопрошает Искандер. Ведь интересами пользы нашего биологического вида жалость к котёнку не объяснишь.
Однако же, "проблема Искандера" решается просто. Всё дело в том, что наши врождённые биологические механизмы всегда устроены так, что действуют с некоторой "погрешностью", нацелены лишь на то, чтобы давать достаточный эффект. А способ распознавания объекта инстинктивной реакции зачастую довольно груб, позволяет лишь приблизительно обозначить этот объект.
Так например, К.Лоренц описывает, как индюшка, охраняющая свой выводок, заклёвывает до смерти индюшонка, неспособного издать характерный для индюшат писк, и в то же время принимает за своего ребёнка, охраняет чучело хорька, оснащённое динамиком, этот самый писк издающим. Дело в том, что "знание" о писке индюшонка - это единственный механизм распознавания объектов для материнского инстинкта, единственный, которым природа оснастила индюшек. В обычных условиях этого механизма оказывается достаточно для реализации индюшками поведения, способствующего благополучию биологического вида.
Таким образом, "претензия" Искандера к непрагматичности нашей эмпатической реакции на мяуканье котёнка подобна, равнозначна претензии к нашему языку, нашим вкусовым рецепторам, которые далеко не всегда реагируют на полезную пищу ощущением сладкого вкуса, а на вредную - горького. С вкусовых рецепторов довольно и того, что в большинстве случаев они помогают нам ориентироваться в пищевом многообразии (скажем, эффективно опознают как "невкусные" гнилые, испортившиеся продукты), но эти рецепторы неспособны всегда выдавать абсолютно точную рекомендацию для пищевого поведения. Точные, тонкие оценки выгодности того или иного поведения - это прерогатива разума, интеллекта. Инстинкт же способен лишь подсказать, задать некую широкую поведенческую "колею", внутри которой мы относительно свободны (а можем даже попытаться выйти и за её рамки).
По крайней мере для меня однозначно ясно, что наша эмпатическая реакция на жалобное мяуканье - реакция сострадания, сопереживания - не вызвана какими-то "высшими" силами, "вселенским добром" или чем-то в этом духе. Наша реакция - такая же дань нашей природе (природе общественного животного), как и телесная радость от вкусного (и не обязательно полезного) ужина.
Врождённый (инстинктивный, природный, животный) альтруизм является одним из важнейших естественных оснований морали. Т.е. моральное развитие человека - не есть нечто сугубо противостоящее его животной природе, не есть нечто привносимое только лишь воспитанием. Альтруистическая мораль столь же естественна для человека, как и аморальность излишней эгоистичности. Инстинктивный альтруизм - это по сути неосознанная (не нуждающаяся в осознании) мораль.
Т.е., мне представляется, что попытка полностью отказаться от альтруистического поведения будет для человека столь же сложна в исполнении, как и, скажем, попытка всегда и во всём следовать морали. Мучения Раскольникова, который под давлением доводов разума заставляет себя пойти на антиальтруистический акт - убийство; эти мучения, на мой взгляд, могут иллюстрировать отнюдь не только сложность бунта человека против Бога или против морали - но и сложность такового бунта против своей собственной природы. Природы альтруистичной. С тем же успехом Раскольников мог бы попытаться усилием воли заставить себя полностью отказаться от полового влечения или от полноценного сна, например.
Таким образом, я утверждаю, что в человеке всегда неизбежно, врождённым образом сосуществуют две противоположных тенденции в психике - эгоистическая и альтруистическая. Наличие обеих эволюционно обусловлено и потому неизбежно. Эгоистическая тенденция, безусловно, сильнее и ярче выражена. Однако же, и альтруистическая тенденция далеко не столь слаба, как, возможно, принято о ней думать.