Императорский дом в детских воспоминаниях принцессы Марии Эдинбургской
Оригинал взят у duchesselisa в Императорский дом в детских воспоминаниях принцессы Марии Эдинбургской
Россия! Моим изумленным детским глазам представились ее огромные дворцы,великолепные парки, сады, фонтаны. Поразительные семейные собрания, военные парады, религиозные церемонии в храмах, где все сияло золотом. Я помню восхитительные драгоценности, бегущих рысью лошадей с разлетающимися хвостами и гривами.Я помню казачьи полки, кажущиеся дикими, но такими красочными, будто они сошли со страниц волшебных сказок. Я помню длинные коридоры с огромными залами и гостиными, я помню пол, настолько вычищенный и натертый воском, что казалось, будто идешь по льду. И все было пропитано особым запахом, смесью скипидара, кожи и сигарного дыма.
"Императорский" - слово настолько фантастическое, сказочное, волшебное, будто речь идет об историях "Тысячи и одной ночи". Превосходство было во всем в России, России Царей, полной великолепия страны, которой больше нет.
Нас, маленьких английских девочек, с Россией познакомила наша мама. Она была русской, она принадлежала всему этому великолепию. Я помню высокого мужчину с седыми волосами и бакенбардами, со строгим лицом, но добрыми глазами - отца мама, а молодые "великаны" были ее братья и кузены, "великаны" постарше - дяди моей матушки. Все они подходили по очереди и наклонялись, чтобы поцеловать меня, от них пахло сигарами, кожей и прекрасным парфюмом.
Они всегда носили форму и были очень высокими. Вместе они выглядели настолько величественно и невероятно, что напоминали сказочных персонажей, которых мое воображение не могло представить, пока я не оказалась в России.
И все они так любили нас, баловали, угощали, дарили нам драгоценные цепочки с крестиками или драгоценными камнями.Слуги целовали нам руки. Мы повсюду встречали матушкиных друзей, которые нас обнимали и крестили.
Когда мы добрались до наших комнат, то обнаружили там два больших блюда: одно с конфетами, второе - с печеньем. Каждый день приносили новые конфеты и печенье. Нигде и никогда я больше не пробовала таких вкусных конфет. Продолговатые фруктовые леденцы, завернутые в белую бумагу с разноцветной бахромой, плоские кремовые карамели, бумажные корзиночки с конфетами из свежей клубники, круглые плиты московской фруктовой пастилы, сухие фрукты и ягоды, привезенные из Киева.
Когда мы выходили в парк, за нами всегда присматривали специально приставленные матросы.
Такими были мои первые детские воспоминания о России. Когда я была еще совсем маленькой, мой дед, император Александр II был убит. Мы узнали об этом в Лондоне. Я помню, как мы были испуганы, видя маму в слезах. С тех пор прошло много лет и конечно я могу что-то путать. Я помню как стояла у окна и смотрела на похоронную процессию, но были это похороны моего деда или бабушки, я уже точно не помню, все будто во мгле.
Но я хорошо помню деда, особенно отчетливо я запомнила три эпизода. Один из них - семейный завтрак на террасе Царского Села. Во главе стола сидит дед, а мы бегаем вокруг с песочными пирожными в ручках и дед притворяется, что пробует их. Второй яркий эпизод: мы заразились корью и дед пришел поведать нас. Третье воспоминание: дед правит экипажем, матушка сидит рядом с ним, а я стою между ними.
Гораздо хуже я помню бабушку. Однажды мы виделись во время путешествия в вагоне ее поезда, она лежала на низенькой кровати драпированной в ткань небесно-голубого цвета. Это была бледная, истощенная женщина с худым восковым лицом и длинными белыми красивыми руками. Я думаю, тогда она отправлялась на юг Франции. В то время она уже несколько лет была практически инвалидом и, как я узнала позже, имела другие причины для грусти, помимо плохого самочувствия.
Более поздние русские воспоминания яснее. У матушки было пятеро братьев: Александр, Владимир, Алексей, Сергей и Павел. Ее старший брат Николай умер молодым в Ницце от туберкулеза. Четверо братьев были женаты к тому времени, о котором я говорю.
Нет ничего более контрастного, чем мои русские и английские родственники. Русские родственники были окружены великолепием. Они были так высоки, блистательны, но вместе с тем любили нас подразнить. Английские дяди были очень рассеянными, они всегда будто не замечали нашего присутствия и смотрели сквозь нас.
Дядя Саша, Император Александр III был очень высоким, сильным, добродушным. У него была орехового цвета борода и добрые голубые глаза. Воспоминания о нем связаны с чем-то веселым.
В его дворе стояла мачта, по которой сыновья дяди Саши учились подниматься и обрабатывать паруса и канаты, бывших в то время неотъемлемой частью кораблей. Чтобы предотвратить опасные падения, под мачтой была натянута сеть. Дядя Саша очень любил веселье и шутки, потому однажды он предложил своим гостям после обеда попрыгать на этой сетке. Я не помню более веселой игры.Веселье достигло своего апогея, когда огромный дядя Саша тоже забрался на сетку, когда он прыгал вверх-вниз, то и мы подпрыгивали как мячики от силы его веса. Игра Богов!
Тетя Минни была сестрой королевы Александры. Не будучи такой же красивой, она обладала ее шармом. Она была всегда очень любезна, хотя и не играет в моих воспоминаниях большой роли. Она была идеальной женой и матерью, центром как семьи, так и своей Империи.
У дяди Саши и тети Минни было пятеро детей, наших кузенов: Ники, Джорджи, Ксения, Миша и Ольга. Ники мы особенно любили и восхищались им. Уже в раннем возрасте у него было такое нежное обаяние и такой добрый взгляд, которые отличали его и впоследствии. Добрый и миролюбивый, нельзя было предположить, что он обречен на столь ужасную судьбу.
Джорджи, как и старший брат моей матушки, умер от туберкулеза где-то на Кавказе (неточность: умер Георгий не от туберкулеза, хотя и был им болен).
Ксения, всего на год старше меня, стала моим добрым другом на многие годы. Ольга и Миша были гораздо младше нас.
Второй брат матушки, дядя Владимир, был темноволосым, очень красивым, хотя и не так высок, как остальные дяди. Его жена, тетя Михен, урожденная принцесса Мекленбургская красавицей не была, но она определенно одна из самых интересных женщин, которых я когда-либо встречала. Между тетей Михен и тетей Минни было всегда некоторое соперничество и гораздо меньше дружбы и взаимопонимания, чем они выказывали на публике. В этой семье было четверо наших кузенов: Кирилл, Борис, Андре и Эллен. Они были самым красивыми детьми, которых можно было себе представить и наша дружба переросла нашу молодость. Позже сестра Даки вышла замуж за Кирилла.
Дядя Алексис был холостяком. Он был похож на викинга и ему идеально подходил образ Лоэнгрина. Как многие моряки, он любил все прекрасное, красивых женщин в частности. Этот дядя подарил мне первый комплимент в моей жизни. Когда мы бежали по лужайке к мама, рядом с которой стоял дядя Алексис, я подбежала первая и он тогда сказал: "Ah! voici la jolie petite!", я была "la jolie petite!" и с тех пор я об этом не забывала. Он был в течении многих лет влюблен в одну женщину которая не была свободна. Ее звали Зина и она была очень привлекательной. У нее были кремово-белая кожа, красные губы, а темные круги под огромными восточными глазами делали их еще более томными.
В кабинете папы была фотография Зины в русском платье и кокошнике, и я все не могла решить, что меня привлекало больше - глаза Зины или ее драгоценности. Зина, жена герцога Лейхтенбергского и сестра знаменитого генерала Скобелева, была тоже частью той великолепной России. Если бы Зина снималась в фильмах, то на экране она могла бы воплотить амплуа женщины вамп, но ее добродушный характер опровергал ее роковую внешность.
Но пара, которая очаровала меня больше всего - это дядя Серж и тетя Элла. Они были совсем недавно женаты, ее красота была просто мечтой.
Дядя Серж был ближе всех по возрасту к мама. Она воспитывалась вместе с ним и дядей Павлом. В отличии от трех старших братьев, которые были широкими и полными, дядя Серж был очень худ. Хотя мы его и побаивались, но он был нашим любимцем, в чем, возможно, сыграло роль восхищение его женой. Дядя Серж был очень строгим, хотя и любил детей, которых ему самому не дано было иметь. Он ругал нас и не спускал ни одной нашей шалости, но всегда приходил поцеловать нас перед сном и пожелать спокойной ночи.
Дядя Серж носил густую бороду, у него были тонкие, почти жестокие губы.Он был особенно хорош в темно-зеленом кителе, шароварах, сапогах и белой каракулевой шапке. У него была привычка держать руки перед собой так, что пальцы одной руки сжимали запястье второй, заставляя цепной браслет звенеть о пуговицы манжет. У него были светло-серые глаза, а зрачки могли сужаться как у кошки и в этом было что-то угрожающее. Он был очень красив, но в его лице было что-то от фанатика, которым он был в глубине души.
Сухой, нервный, нетерпеливый, он не обладал юмором трех старших братьев, но несмотря на это мы любили его и находили очень привлекательным.
Тетя Элла была воплощенным женским очарованием. По рождению она была нашей старшей кузиной, дочерью второй сестры моего отца, а по браку стала нашей тетей. И поскольку она была значительно старше, мы воспринимали ее как тетю. Дядя Серж часто бывал строг и жесток с ней, но он обожал ее красоту. Он относился к ней как учитель к ученице и я как сейчас помню, как ее щеки заливал румянец после его замечаний. "Mais, Serge" - говорила она и ее лицо становилось как у школьницы, замеченной в шалости. Я вспоминаю о ней и мое сердце тает.
У нее тоже были великолепные драгоценности, дядя Серж, который преклонялся перед ее красотой всегда находил поводы дарить ей подарки. К тому же у нее был дар носить одежду. Конечно, ей все подходило, ведь она была высокой, стройной, невероятно грациозной и ни одни румяна не могли сравниться с цветом ее лица. В ней было что-то от лилии, ее чистота была абсолютной, от нее невозможно было оторвать взгляд и каждый раз прощаясь с ней, мы с нетерпением ждали, когда увидим ее снова.
Русское платье было очень живописным, оно состояло из бархатного "халата" и атласного платья. Его надевали при особых случаях. Его фасон с длинными рукавами и длинным шлейфом напоминал средневековые наряды. Эти платья всегда богато расшивались золотом и серебром. Нимбообразный кокошник с вуалью был неотъемлемой частью этого наряда, каждая дама в таком головном уборе казалась невестой. Такое единство костюма сделало русские придворные торжества необычайно живописными, это были картины из "Тысячи и одной ночи", это была Византия во всем ее великолепии.
Тетя Элла в таком наряде - прекрасное видение. Вот она: на ее устах очаровательная улыбка, цвет лица напоминает цветок миндаля, как прекрасен робкий взгляд небесно-голубых глаз. Она держит несколько веточек ландыша, ее любимого цветка. Ее платье цвета льда расшито серебром, а ее ангельское лицо будто нимбом обрамлено кокошником из изумрудов и бриллиантов.Тетя Элла! Прекрасная, прекрасная тетя, может ли хотя бы частичка моей любви к тебе достичь тебя в той далекой стране, где ты обрела мученическую могилу. Теперь ты в Святой Земле, жертва этого мира, слишком черного для твоего света.
Высочайший выход императорской семьи - картина, которую невозможно забыть.
Из всех национальных гимнов русский был самым торжественным, самым впечатляющим и убедительным, меня охватывали глубокие эмоции, когда я его слышала, казалось, что его звуки поднимаются прямо к небесам.
Я помню русские службы. Все вокруг покрыто золотом,сотни свечей и передо мной алтарь, за который не ступает нога женщины. Святая Святых закрыта от моих глаз золотыми вратами. Я чувствую себя почти злоумышленником.Все остальные здесь дома, а я - маленькая чужестранка. Я вдыхаю запах ладана и думаю о том, что чувствуют остальные, те, для кого все это не ново. Я застенчиво смотрю на лица окружающих - можно ли представить себе более благородное собрание, женщин, одетых красивее, где в целом мире можно еще увидеть такие драгоценности?
На почетных местах стоят дядя Саша и тетя Минни - император и императрица. Золотое платье тети расшито серебром, а ее голову украшает тиара с настолько огромными сапфирами, что они напоминают глаза. Каскады жемчуга и бриллиантов спускаются с ее шеи до талии. Она единственное, чье платье украшено синим орденом Андрея Первозванного, в то время, как все остальные дамы носят красную екатерининскую ленту.
За тетей Минни стоит Михен, как аллегория солнечного заката в своем оранжевом платье, расшитом золотом.Каждый раз, когда она движется, крупные жемчужины ее кокошника раскачиваются. Она полна, но умеет подбирать одежду лучше всех присутствующих, чтобы подчеркнуть свои достоинства. Рядом с ней - моя мама. Здесь она дома, в отличие от Лондона. Ангелоподобная тетя Элла в розовом, расшитом серебром платье, ее голову венчает бриллиантовый кокошник. Тетя Санни, осколок старой эпохи, держится как гордый столп предыдущего поколения. Она вся в серебре, а бриллианты на ее белых волосах словно иней на снегу. На ней больше жемчуга, чем на всех остальных присутствующих.
И сколько мужчин в форме! Как высоки и великолепны мои дяди и кузены! Возможно один или два из них считаются некрасивыми, но они лишь оттеняют красоту остальных. Как они все благоговейны и полны поклонения. Бог для них - реальность. Как бы ни были увенчаны их головы, все они смиренно кланяются в знак признания того, кто выше их.
Церковь полна дыма ладана и моя голова начинает кружиться. Я ловлю взгляд мама и она одобрительно улыбается мне и подносит палец к губам - "Терпение"- говорит она. Я, маленький протестант, не должна ее позорить. Затем она снова повернувшись к священникам, горячо крестится. Мама здесь дома. Она принадлежит этому. Ее душа принадлежит России, мама - часть России.
Так же как матушку и меня, тетю Минни зовут Марией. Это имя она получила при переходе в христианство, как датская принцесса она была крещена именем Дагмар. День Марии Магдалины, нашей святой покровительницы приходится на середину лета. Утро началось с церковной службы, потом прошел военный парад, а на вечер был запланирован балет на одном из Петергофских островов. Эта программа праздничного дня запомнилась мне навсегда.
"The story of my life" by Marie queen of Romania
Россия! Моим изумленным детским глазам представились ее огромные дворцы,великолепные парки, сады, фонтаны. Поразительные семейные собрания, военные парады, религиозные церемонии в храмах, где все сияло золотом. Я помню восхитительные драгоценности, бегущих рысью лошадей с разлетающимися хвостами и гривами.Я помню казачьи полки, кажущиеся дикими, но такими красочными, будто они сошли со страниц волшебных сказок. Я помню длинные коридоры с огромными залами и гостиными, я помню пол, настолько вычищенный и натертый воском, что казалось, будто идешь по льду. И все было пропитано особым запахом, смесью скипидара, кожи и сигарного дыма.
"Императорский" - слово настолько фантастическое, сказочное, волшебное, будто речь идет об историях "Тысячи и одной ночи". Превосходство было во всем в России, России Царей, полной великолепия страны, которой больше нет.
Нас, маленьких английских девочек, с Россией познакомила наша мама. Она была русской, она принадлежала всему этому великолепию. Я помню высокого мужчину с седыми волосами и бакенбардами, со строгим лицом, но добрыми глазами - отца мама, а молодые "великаны" были ее братья и кузены, "великаны" постарше - дяди моей матушки. Все они подходили по очереди и наклонялись, чтобы поцеловать меня, от них пахло сигарами, кожей и прекрасным парфюмом.
Они всегда носили форму и были очень высокими. Вместе они выглядели настолько величественно и невероятно, что напоминали сказочных персонажей, которых мое воображение не могло представить, пока я не оказалась в России.
И все они так любили нас, баловали, угощали, дарили нам драгоценные цепочки с крестиками или драгоценными камнями.Слуги целовали нам руки. Мы повсюду встречали матушкиных друзей, которые нас обнимали и крестили.
Когда мы добрались до наших комнат, то обнаружили там два больших блюда: одно с конфетами, второе - с печеньем. Каждый день приносили новые конфеты и печенье. Нигде и никогда я больше не пробовала таких вкусных конфет. Продолговатые фруктовые леденцы, завернутые в белую бумагу с разноцветной бахромой, плоские кремовые карамели, бумажные корзиночки с конфетами из свежей клубники, круглые плиты московской фруктовой пастилы, сухие фрукты и ягоды, привезенные из Киева.
Когда мы выходили в парк, за нами всегда присматривали специально приставленные матросы.
Такими были мои первые детские воспоминания о России. Когда я была еще совсем маленькой, мой дед, император Александр II был убит. Мы узнали об этом в Лондоне. Я помню, как мы были испуганы, видя маму в слезах. С тех пор прошло много лет и конечно я могу что-то путать. Я помню как стояла у окна и смотрела на похоронную процессию, но были это похороны моего деда или бабушки, я уже точно не помню, все будто во мгле.
Но я хорошо помню деда, особенно отчетливо я запомнила три эпизода. Один из них - семейный завтрак на террасе Царского Села. Во главе стола сидит дед, а мы бегаем вокруг с песочными пирожными в ручках и дед притворяется, что пробует их. Второй яркий эпизод: мы заразились корью и дед пришел поведать нас. Третье воспоминание: дед правит экипажем, матушка сидит рядом с ним, а я стою между ними.
Гораздо хуже я помню бабушку. Однажды мы виделись во время путешествия в вагоне ее поезда, она лежала на низенькой кровати драпированной в ткань небесно-голубого цвета. Это была бледная, истощенная женщина с худым восковым лицом и длинными белыми красивыми руками. Я думаю, тогда она отправлялась на юг Франции. В то время она уже несколько лет была практически инвалидом и, как я узнала позже, имела другие причины для грусти, помимо плохого самочувствия.
Более поздние русские воспоминания яснее. У матушки было пятеро братьев: Александр, Владимир, Алексей, Сергей и Павел. Ее старший брат Николай умер молодым в Ницце от туберкулеза. Четверо братьев были женаты к тому времени, о котором я говорю.
Нет ничего более контрастного, чем мои русские и английские родственники. Русские родственники были окружены великолепием. Они были так высоки, блистательны, но вместе с тем любили нас подразнить. Английские дяди были очень рассеянными, они всегда будто не замечали нашего присутствия и смотрели сквозь нас.
Дядя Саша, Император Александр III был очень высоким, сильным, добродушным. У него была орехового цвета борода и добрые голубые глаза. Воспоминания о нем связаны с чем-то веселым.
В его дворе стояла мачта, по которой сыновья дяди Саши учились подниматься и обрабатывать паруса и канаты, бывших в то время неотъемлемой частью кораблей. Чтобы предотвратить опасные падения, под мачтой была натянута сеть. Дядя Саша очень любил веселье и шутки, потому однажды он предложил своим гостям после обеда попрыгать на этой сетке. Я не помню более веселой игры.Веселье достигло своего апогея, когда огромный дядя Саша тоже забрался на сетку, когда он прыгал вверх-вниз, то и мы подпрыгивали как мячики от силы его веса. Игра Богов!
Тетя Минни была сестрой королевы Александры. Не будучи такой же красивой, она обладала ее шармом. Она была всегда очень любезна, хотя и не играет в моих воспоминаниях большой роли. Она была идеальной женой и матерью, центром как семьи, так и своей Империи.
У дяди Саши и тети Минни было пятеро детей, наших кузенов: Ники, Джорджи, Ксения, Миша и Ольга. Ники мы особенно любили и восхищались им. Уже в раннем возрасте у него было такое нежное обаяние и такой добрый взгляд, которые отличали его и впоследствии. Добрый и миролюбивый, нельзя было предположить, что он обречен на столь ужасную судьбу.
Джорджи, как и старший брат моей матушки, умер от туберкулеза где-то на Кавказе (неточность: умер Георгий не от туберкулеза, хотя и был им болен).
Ксения, всего на год старше меня, стала моим добрым другом на многие годы. Ольга и Миша были гораздо младше нас.
Второй брат матушки, дядя Владимир, был темноволосым, очень красивым, хотя и не так высок, как остальные дяди. Его жена, тетя Михен, урожденная принцесса Мекленбургская красавицей не была, но она определенно одна из самых интересных женщин, которых я когда-либо встречала. Между тетей Михен и тетей Минни было всегда некоторое соперничество и гораздо меньше дружбы и взаимопонимания, чем они выказывали на публике. В этой семье было четверо наших кузенов: Кирилл, Борис, Андре и Эллен. Они были самым красивыми детьми, которых можно было себе представить и наша дружба переросла нашу молодость. Позже сестра Даки вышла замуж за Кирилла.
Дядя Алексис был холостяком. Он был похож на викинга и ему идеально подходил образ Лоэнгрина. Как многие моряки, он любил все прекрасное, красивых женщин в частности. Этот дядя подарил мне первый комплимент в моей жизни. Когда мы бежали по лужайке к мама, рядом с которой стоял дядя Алексис, я подбежала первая и он тогда сказал: "Ah! voici la jolie petite!", я была "la jolie petite!" и с тех пор я об этом не забывала. Он был в течении многих лет влюблен в одну женщину которая не была свободна. Ее звали Зина и она была очень привлекательной. У нее были кремово-белая кожа, красные губы, а темные круги под огромными восточными глазами делали их еще более томными.
В кабинете папы была фотография Зины в русском платье и кокошнике, и я все не могла решить, что меня привлекало больше - глаза Зины или ее драгоценности. Зина, жена герцога Лейхтенбергского и сестра знаменитого генерала Скобелева, была тоже частью той великолепной России. Если бы Зина снималась в фильмах, то на экране она могла бы воплотить амплуа женщины вамп, но ее добродушный характер опровергал ее роковую внешность.
Но пара, которая очаровала меня больше всего - это дядя Серж и тетя Элла. Они были совсем недавно женаты, ее красота была просто мечтой.
Дядя Серж был ближе всех по возрасту к мама. Она воспитывалась вместе с ним и дядей Павлом. В отличии от трех старших братьев, которые были широкими и полными, дядя Серж был очень худ. Хотя мы его и побаивались, но он был нашим любимцем, в чем, возможно, сыграло роль восхищение его женой. Дядя Серж был очень строгим, хотя и любил детей, которых ему самому не дано было иметь. Он ругал нас и не спускал ни одной нашей шалости, но всегда приходил поцеловать нас перед сном и пожелать спокойной ночи.
Дядя Серж носил густую бороду, у него были тонкие, почти жестокие губы.Он был особенно хорош в темно-зеленом кителе, шароварах, сапогах и белой каракулевой шапке. У него была привычка держать руки перед собой так, что пальцы одной руки сжимали запястье второй, заставляя цепной браслет звенеть о пуговицы манжет. У него были светло-серые глаза, а зрачки могли сужаться как у кошки и в этом было что-то угрожающее. Он был очень красив, но в его лице было что-то от фанатика, которым он был в глубине души.
Сухой, нервный, нетерпеливый, он не обладал юмором трех старших братьев, но несмотря на это мы любили его и находили очень привлекательным.
Тетя Элла была воплощенным женским очарованием. По рождению она была нашей старшей кузиной, дочерью второй сестры моего отца, а по браку стала нашей тетей. И поскольку она была значительно старше, мы воспринимали ее как тетю. Дядя Серж часто бывал строг и жесток с ней, но он обожал ее красоту. Он относился к ней как учитель к ученице и я как сейчас помню, как ее щеки заливал румянец после его замечаний. "Mais, Serge" - говорила она и ее лицо становилось как у школьницы, замеченной в шалости. Я вспоминаю о ней и мое сердце тает.
У нее тоже были великолепные драгоценности, дядя Серж, который преклонялся перед ее красотой всегда находил поводы дарить ей подарки. К тому же у нее был дар носить одежду. Конечно, ей все подходило, ведь она была высокой, стройной, невероятно грациозной и ни одни румяна не могли сравниться с цветом ее лица. В ней было что-то от лилии, ее чистота была абсолютной, от нее невозможно было оторвать взгляд и каждый раз прощаясь с ней, мы с нетерпением ждали, когда увидим ее снова.
Русское платье было очень живописным, оно состояло из бархатного "халата" и атласного платья. Его надевали при особых случаях. Его фасон с длинными рукавами и длинным шлейфом напоминал средневековые наряды. Эти платья всегда богато расшивались золотом и серебром. Нимбообразный кокошник с вуалью был неотъемлемой частью этого наряда, каждая дама в таком головном уборе казалась невестой. Такое единство костюма сделало русские придворные торжества необычайно живописными, это были картины из "Тысячи и одной ночи", это была Византия во всем ее великолепии.
Тетя Элла в таком наряде - прекрасное видение. Вот она: на ее устах очаровательная улыбка, цвет лица напоминает цветок миндаля, как прекрасен робкий взгляд небесно-голубых глаз. Она держит несколько веточек ландыша, ее любимого цветка. Ее платье цвета льда расшито серебром, а ее ангельское лицо будто нимбом обрамлено кокошником из изумрудов и бриллиантов.Тетя Элла! Прекрасная, прекрасная тетя, может ли хотя бы частичка моей любви к тебе достичь тебя в той далекой стране, где ты обрела мученическую могилу. Теперь ты в Святой Земле, жертва этого мира, слишком черного для твоего света.
Высочайший выход императорской семьи - картина, которую невозможно забыть.
Из всех национальных гимнов русский был самым торжественным, самым впечатляющим и убедительным, меня охватывали глубокие эмоции, когда я его слышала, казалось, что его звуки поднимаются прямо к небесам.
Я помню русские службы. Все вокруг покрыто золотом,сотни свечей и передо мной алтарь, за который не ступает нога женщины. Святая Святых закрыта от моих глаз золотыми вратами. Я чувствую себя почти злоумышленником.Все остальные здесь дома, а я - маленькая чужестранка. Я вдыхаю запах ладана и думаю о том, что чувствуют остальные, те, для кого все это не ново. Я застенчиво смотрю на лица окружающих - можно ли представить себе более благородное собрание, женщин, одетых красивее, где в целом мире можно еще увидеть такие драгоценности?
На почетных местах стоят дядя Саша и тетя Минни - император и императрица. Золотое платье тети расшито серебром, а ее голову украшает тиара с настолько огромными сапфирами, что они напоминают глаза. Каскады жемчуга и бриллиантов спускаются с ее шеи до талии. Она единственное, чье платье украшено синим орденом Андрея Первозванного, в то время, как все остальные дамы носят красную екатерининскую ленту.
За тетей Минни стоит Михен, как аллегория солнечного заката в своем оранжевом платье, расшитом золотом.Каждый раз, когда она движется, крупные жемчужины ее кокошника раскачиваются. Она полна, но умеет подбирать одежду лучше всех присутствующих, чтобы подчеркнуть свои достоинства. Рядом с ней - моя мама. Здесь она дома, в отличие от Лондона. Ангелоподобная тетя Элла в розовом, расшитом серебром платье, ее голову венчает бриллиантовый кокошник. Тетя Санни, осколок старой эпохи, держится как гордый столп предыдущего поколения. Она вся в серебре, а бриллианты на ее белых волосах словно иней на снегу. На ней больше жемчуга, чем на всех остальных присутствующих.
И сколько мужчин в форме! Как высоки и великолепны мои дяди и кузены! Возможно один или два из них считаются некрасивыми, но они лишь оттеняют красоту остальных. Как они все благоговейны и полны поклонения. Бог для них - реальность. Как бы ни были увенчаны их головы, все они смиренно кланяются в знак признания того, кто выше их.
Церковь полна дыма ладана и моя голова начинает кружиться. Я ловлю взгляд мама и она одобрительно улыбается мне и подносит палец к губам - "Терпение"- говорит она. Я, маленький протестант, не должна ее позорить. Затем она снова повернувшись к священникам, горячо крестится. Мама здесь дома. Она принадлежит этому. Ее душа принадлежит России, мама - часть России.
Так же как матушку и меня, тетю Минни зовут Марией. Это имя она получила при переходе в христианство, как датская принцесса она была крещена именем Дагмар. День Марии Магдалины, нашей святой покровительницы приходится на середину лета. Утро началось с церковной службы, потом прошел военный парад, а на вечер был запланирован балет на одном из Петергофских островов. Эта программа праздничного дня запомнилась мне навсегда.
"The story of my life" by Marie queen of Romania