Какую жизнь и где можно считать "интересной"
Одной из распространённых в РФ и яростных своим всепронизывающим агрессивным свойством мифологем является стойкое убеждение большинства людей, что жить в России - "интересно", хоть и тяжелo, а "на Западе - скучно". Это одна из причин (компенсаторного с психологической точки зрения) высокомерного отношения к "Западу", как и всякой надрывной апокалиптики, связанной с "грядущими ужасами глобализма". Меня, например, нынешняя в РФ повальная тяга ко всему советскому, от символики до восхваления отдельных деятелей с кровавыми руками, и самогО затхлого духа "Совка", беспокоит гораздо больше, чем любой глобализм, таяние ледников или растущая озоновая дыра.
В связи с данной темой мне хотелось бы процитировать мысли А. М. Пятигорского, выраженные в одном из его интервью.
Кажется, точнее причину указанного явления и не назовёшь. Итак:
"... Русская история проецируется на мировую, что абсурдно. Утрачивается ощущение нормальности твоей собственной жизни. Если твоя история такая исключительная, если ты уж совсем несчастен и осознаёшь это, то теряет смысл вообще любая нормальная история. Отсюда безумное историческое высокомерие.
Скажем, беседуя с историком из Уругвая, советский историк не может всё-таки сдержать улыбку: да что там у вас могло быть в Уругвае. Между тем реальная человеческая история Уругвая была такой же, как и во всякой другой стране. А русский историк не хочет понять, что история России прошла мимо Уругвая, как история Уругвая прошла мимо России. Потому что историческое мышление - это одно из самых субъективных и нефилософских форм мышления...
В каком-то смысле каждая история уникальна. Но русский историзм ориентирован на русскую историю как на абсолютно уникальную, по сравнению с которой все остальные истории как бы нормальны. Нормальны в уничижительном смысле.
То, что происходит сейчас [впервые опубликовано в "Вопросах философии за 1990 г. - Э. Л.], ставит человека перед выбором исторической точки зрения: а что ты вообще хочешь? Быть участником великой, уникальной истории или нормальной, "банальной" истории, где, скаже, тебя не будут бить лопатой по голове. А если будут, то только в порядке исключения. Русский исторически мыслящий человек обычно хочет одновременно того и другого, хочет быть и уникальным, и жить нормально. А вот этого, по-моему, в мировой истории ни у кого ещё не получалось".
[цитируется по книге: А. М. Пятигорский, Избранные труды: Индивид и культура. М 1996, стр. 294 сл.]
Хочется привести для наглядности несколько фотографий, которые я снимал по свежим следам в Ливане в июне-июле 2005 г., в год, когда политическая обстановка казалась впервые после многих лет многообещающей и даже относительно стабильной. Буквально только что, в мае месяце, из страны были выведены сирийские оккупационные войска, и ливанцы праздновали независимость.
Как только я приехал в город Джуние, километрах в 20 к северу от Бейрута, как друзья повели меня на место, где совсем недавно была единственная на всём Ближнем Востоке христианская радиостанция. В её передачах часто звучали сообщения о происходящих преследованиях христиан, о христинаских политических заключённых в Сирии и в других арабских странах (друзья мне называли, на тот день, число в несколько сотен, но точную цифру я, увы, запамятовал). Христианство на Ближнем Востоке как-то по-особому связано с правозащитной деятельностью, причины чего понятны.
И вот незадолго до моего прибытия в Ливан эту радиостанцию взорвали. Ливанцы перешёптывались, что это "однозначно сирийские спецслужбы". Когда я пришёл на само место, то в квартале, где раньше располагалась радиостанция, зияла огромная дыра. Сами помещения превратились в пыль, от здания мало что осталось, кроме покосившихся стен и провалившихся этажей. Сильно пострадало ещё несколько зданий, расположенных по соседству. В их число входила и маронитская (католическая) церковь, в стене которой образовалась значительных размеров пробоина, а сами стены расседались от трещин…
В первый же день моего прибытия, когда я посетил в его дворце президента страны Эмиля Лахуда, во время нашей поездки на машине, уже при выезде с президентской территории, мы узнали по радио, что произведено покушение на министра обороны Ливана (взорвана машина). Часа 2 или 3 перед тем мы как раз проезжали рядом с тем местом, по улице, где прогремел взрыв. Тогда-то я и понял, как там, на Ливане, "интересно" живётся…
Как говорит один из героев "Девятой роты", здесь "ничего лишнего, только жизнь и - смерть". Но он говорил про войну. Боюсь, что я не могу разделить его пафоса, также и восторга тех, кто считает, будто непременно жизнь должна быть ежесекундно непредсказуемой, чтобы быть "интересной". Я всегда считал, что для человека, который сам по себе "интересен", обладая спектром разнообразных внутренних интересов, всегда найдётся какое-нибудь интересное занятие, даже если не рвутся бесперечь бомбы, а жизнь людей стOит дороже, чем две копейки.
А потом, кажется, что то самое "интересное" уже давно пришло в добрую старую Европу, вместе с бандами "цветной" молодёжи и её беспределом, и недавними угрозами Аль-Каиды погрузить Германию в море крови, если её население изберёт прежнее правительство.
Дистанция к привычному - великая вещь. Стоило покинуть и Европу, и РФ - и поехать в Азию (Индию) или Ливан, или Турцию, чтобы увидеть "интересную", - подпираемую только страхом и надеждой на прекращение ужаса, - жизнь множества людей, чтобы заново оценить скучную, но вместе с тем прелестную размеренность обычной жизни. А заодно и критически пересмотреть некоторые привычные, безумно высокомерные мифы, один из которых гласит: "Только в России жить по-настоящему интересно". Кабы так, кабы так...
