О хранении себя
В очередной раз убеждаюсь, что разумный взрослый человек, способный здраво оценивать себя и других, должен всячески хранить себя от слишком близкого общения с так называемыми "духовными людьми". Воистину, рекомая "духовность" -- это орудие самого Шайтана, наиболее эффективный из стероидов для вскармливания и взращивания непомерной гордыни.
Духовные люди, все эти тонкие практики Кундалини, умелые йоги разных расцветок и кудрявых парампар, практические астрологи, мужественные заклинатели зубасто-рогатых элементарий, мнящие себя самих чистыми чистильщики чужой кармы и штопальщики их чакр, бесстыдно и сладострастно подглядывающие за обнажённой судьбой своих ближних, как и прочие подобные им добрые люди -- это всегда тонкие манипуляторы, весьма умело и постепенно вовлекающий тебя, о наивнейший из человеков, в мутный поток своего бреда после того, как посадили тебя на свой изострённый крючок, некоторое время попев тебе сладостные дифирамбы, артистично щекочущие твоё самолюбие.
Крючок прочно вошёл в утробу жертвы, после того, как та согласилась со своим "духовным диагнозом", на который люди духовные никогда не скупятся: "О, состояние твоего духа внушает мне беспокойство!"; "Мне тебя искренне жаль!"; "Нельзя так думать и чувствовать, как ты!"; "ты должен быть выше таких-то обстоятельств!" и т.п.
Если же ты, о хитрейший из человеков, -- горе тебе! -- дерзнёшь разрушить их пение сирен своим неожиданным скепсисом, осторожным, хотя и вежливым недоверием, или, не приведи Господь, ещё и злоязыкою насмешкою, то немедленно удостоишься от сих светочей древней восточной премудрости -- анафемы и отлучения от их мнимого единственно спасительным бреда. Например, в Лицекнижии сия анафема нарицается баном. Был человек, часы переписки с ним, размышлений -- и нет!
Воистину, внутреннее устроение человека духовного зело тонко, не терпя самомалейшего несогласия со стороны пасомой овечки, и немедленно оскорбляясь, если та внезапу взбрыкивает, пытаясь вырваться из благостно выделенной ей комнатки с точно отмеренным метражом, наполненной чистейшим фосгеном какой-нибудь древней, добре выдержанной в ветхих мехах духовности.