О козлиной природе человека
Вниманию любителей санскритских Субхашит ("доброречений", то есть стихотворных "гемм мудрости") представляю очередной стишок, являющийся комбинацией весёлой шутки с глубоким и грустным прозрением, вполне достойным самого настоящего мудреца или, по крайней мере, подвижника-аскета. Вот эта стихотворная строфа, сочинённая размером "арья":
aśanaṃ me vasanaṃ me jāyā me bandhuvargo* me /
iti me me ca kurvāṇaṃ** kālavṛko hanti puruṣājam //
Однозначный перевод этой грамматически несложной строфы труден из-за её ономатопоэтического характера:
"Моя еда, моя одежда, моя жена, мои друзья", - так говорящего "моё, моё" человека-козла убивает волк-время!
[*дословно: "группа близких";
** kurvāṇa: причастие среднего залога от √kṛ "делать/говорить", в строфе стоит в аккузативе, синтаксически будучи определением прямого дополнения, выраженного композитом-кармадхараей "человек-козёл" (puruṣa-aja)].
Цимес этой строфы в том, что энклитическая форма личного местоимения (санскр. aham) в родительном падеже (полная форма "mama") есть "me". Постоянное повторение "моё, моё, моё..." ("то моё, это моё...") этого местоимения на санскрите создаёт эффект как бы козьего блеяния: "Мээ-мээ!" Обычного человека, ежедневно и ежечасно таким образом "реализующего" свою "козью" или "козлиную натуру", то есть накрепко привязанного к вещам и людям, цепляющегося за эфемерный модус обладания, неминуемо настигнет и убьёт время-разрушитель, который в данном случае подобен волку, преследующему и убивающему в ужасе и отчаянии (бытия) блеющее парнокопытноe. Прямо настоящий экзистенциализм с элементами чёрного юмора!