О востоковедных предметах в германских* университетах
"Учитель одного из моих учителей говорил своим студентам, изучающим у него грамматику сирийского языка: «Основной обязанностью, основной ролью профессора является избавление от студентов, так как для них не будет в достаточном количестве рабочих мест. Поэтому следует как можно раньше отсеивать плохих студентов из их числа“. Он знал, что как учитель он весьма плох, и поэтому говорил: "Если они неспособны учиться у меня, то значит, они вообще неспособны к обучению, и от таковых надо избавляться". Другой причиной были соображения экономического рода: шансы на работу были после первой волны минимальными, то есть когда востоковедные кафедры были всюду уже заняты.
Почему же санскрит сохранился как предмет обучения при столь низком числе студентов-санскритологов? Я думаю, что одной из причин была немецкая университетская система, с королевскими университетами, которая отличалась от системы итальянской, в которой профессор был наёмником своих студентов. Насколько я понимаю, на американскую систему в большой мере повлияла итальянская, в то время как система немецкая копирует французскую. Поэтому, если король со своим министром образования решили нечто поддерживать, то так и случалось. Это служило тщеславию монарха, и, подобным образом, той же цели служили личные маленькие оперы или балетные труппы с красавицами-балеринами, содержавшиеся многими королями, князьями и герцогами.
Это льстило их самолюбию - то, что они имели в своих университетах представителей редких экзотических птиц, называемых по-немецки "Orchideenfach", "орхидейная специальность" или наука: такие, как санскритология, изучение иероглифов и т. п. Возможно, именно это объясняет тот факт, почему эти научные области выжили, но в наши дни изо всех сил борются за существование, а политики-популисты удивляются, почему они вообще получают так много денег при столь малом числе студентов.“
Источник:
Hartmut Scharfe, Comments on Chapter Six to Eight, in: Sanskrit and Orientalism: Indology and Comparative Linguistics in Germany, 1750-1958. Delhi: Manohar 2005, p. 332-233.
Данный отрывок я решил выложить, недавно получив известия о массовых сокращениях научных рабочих мест в знаменитом (некогда?) Лейпцигском университете - уничтожение 150 (sic!) ставок, а также узнал о полной ликвидации знаменитого лейпцигского института археологии и (если не ошибаюсь) этнографии (Kultur- und Sozialanthropоlogie), а также о предстоящей ликвидации профессорского места по тибетологии и монголистикe. И такого рода известия поступают из европейских университетов отовсюду.
Конечно, ликвидация экономически убыточных институтов (то есть не приносящих никакой выгодной денежной прибыли, кроме международного научного престижа), к коим можно отнести практически все гуманитарные науки (которые по-английски и "науками" - sciencies - не называются) - некогдашнюю гордость и особый "цимес" германских университетов - имеет в Европе несколько иную природу, нежели в России. В той же Германии, в том же Дрездене, где я ныне нахожусь, всемерную поддержку и развитие получают естественные и технические науки, развиваемые в Дрезденском Техническом университете, являющемся одним из лучших в Германии. Этого, насколько я понимаю и знаю, совершенно нет в РФ (буду благодарен за любые уточнения или исправления от российских знатоков ситуации).
В виде краткого вывода: студентам, желающим заниматься гуманитарными, а наипаче востоковедными науками в Европе, следует знать и понимать, что им практически нечего рассчитывать на любого рода постоянные, а тем более профессорские места - в университетской или академической системе. С другой стороны, талантливые и усидчивые студенты всегда могут надеяться на получение разнообразных исследовательских грантов, коих бывает великое множество. Именно это я говорю своим венским студентам, которые решились перешагнуть ступеньку бакалавра и перешли учиться в магистратуру.
Проблема некоторых из таких талантливых студентов - это голова, замороченная неумеренным романтизмом, касающимся "индийской духовности".** Опыт показывает, что эта "духовность" обычно претерпевает жесточайший кризис, вызванный пониманием того, что санскрит с наскоку и одною лишь "духовностью" не одолеть. Виноватыми оказываются, как обычно, "скучные" европейские профессора и преподаватели-лекторы, заставляющие искателей быстрого просветления зубрить санскритские парадигмы и внимательно разбирать тексты, роководствуясь строгими филологическими методами, а не одною лишь "интуицией"*** и религиозными фантазиями. Впрочем, об этом - как-нибудь в другой раз.
.......................................................
*) Имеется в виду период в т. ч. до образования политически единой Германской империи в 19-м веке, поэтому именно так, а не "в университетах Германии".
**) Я твержу об этом с известным постоянством, поскольку около полутора-двух десятков лет тому назад сам был не чужд подобных благоглупых фантазмов. Лишь тот факт, что все эти годы я оставался в институте Южной Азии в основном просто как бы предметом мебели, нисколько не рассчитывая на какое-либо профессиональное занятие (то есть такое, что предполагает солидную академическую квалификацию, и чем, во-вторых, можно зарабатывать на физическое существование) санскритскими или тибетологическими науками, но просто из семестра в семестр - из одного интереса, удовольствия и интеллектуальной привычки - посещая множество семинаров и упражнений, а также научных докладов и конференций, позволил мне постепенно спуститься с виртульных небес на землю почтенной европейской научной традиции, научив меня ценить её как великое наследие европейского Просвещения, ныне весьма успешно разрушаемое доминирующими левыми политиками. Впрочем, последние события в общественной жизни мне подсказывают, что политики правой ориентации едва ли чем-нибудь лучше. Отличия их друг от друга - как разница в сортах известной вторичной субстанции или как отличия красного чёрта от коричневого. По слову Гекльберри Финна: "Все короли - дрянь". За исключением просвещённых и мудрых государей прошлого, разумеется, которые ценили и финансово поддерживали наши изящные науки.
***) Интуиция, дополняющая и венчающая знание многих научных фактов и общую начитанность, разнится от "интуиции" молодого романтика, основанной лишь на его/её произвольных фантазиях.