В. В. Розанов о любви
Чтение Розановских эссе освежает ум и расширяет сосуды. К его книгам и маленьким заметкам - регулярно возвращаюсь уже третье десятилетие. Всегда, когда нечто трудноуловимое гнетёт, и не хватает воздуха. Всегда найдёшь в нём созвучия своим недоумениям. Неудивительно, что ханжи или люди "идейные" его не любили и не любят. Не могут любить. Идеи на нём обламываются, и системы крошатся. У Розанова, при всём, порою, бесстыдстве его любопытствующего всепроникающего взгляда, сохраняется нежное целомудрие и деликатность. Идей в нём лучше не искать, никакой "стройной системы", убийцы непосредственности восприятия и вызванного им чувства. Как нет логичности, милой занудам с иссушенным, кристаллизованным разумом и атрофированным телом. Просто жизнь, текущая своим прихотливым переливом. И при этом - точность наблюдения и теплота сочувствия тому, что он живо ощущает как "своё".
„Если есть вещь, противоположная любви, то это - ухаживание. Любовь безмолвна, бесконечно застенчива, бесконечно лична и исключительна. Вообще метафизики любви не написано, и понимаем ли мы её - более чем сомнительно. Когда она пришла - она пришла как рок. Нет более печальных историй, чем разыгрывающихся на фоне любви. Тут ни судить, ни рассуждать, ни осуждать или оправдывать нельзя - прежде всего по совершенной непонятности предмета суждений. <...> Нам предлежит тут размышлять, а не судить. <…>
Предмет влюбления на все взгляды "так себе", на взгляд влюблённого - единственный, исключительный. И любовь в значительной степени и заключается в образовании этой портретной, физико-духовной фата-морганы. Самое глупое и бесполезное говорить влюблённому, что "предмет" его не хорош, потому что суть влюбления и заключается в неспособности увидеть, что предмет "не хорош".
Явление это столь известно, так необъяснимо и на нём до такой степени основывается всякая любовь, что иногда хочется сказать, что любящий видит, собственно, не конкретного человека, не того "Ивана", на которого все смотрят и ничего особенного в нём не находят, но как бы ангельскую сторону конкретного человека, двойника его, и лучшего, небесного двойника.
Без этого, если бы любовь относилась к конкретному человеку, все любви пали бы на одного или на немногих избранных, наилучших в духовно-физическом отношении людей. Между тем совершенно не бывает человека, совершенно обойдённого любовью; и самый некрасивый, наконец, очень злой или безнравственный - имеет свою пору любви, свой удел в любви. Но чем же явно некрасивый и дурной человек может понравиться, как не душою своею и именно ангельскою частицею этой души? И вот отчего каждый человек бывает любим“.