Классы по грамматике санскрита: культурология традиционного образования
Click to viewДля любителей и почитателей этого языка выкладываю собственные коротенькие видеозаписи, сделанные мною в феврале в Бенаресском гос. университете (BHU = Benares Hindu University) на кафедре санскритской грамматики, факультета санскритского языкознания и дхармашастры. Также ниже даются несколько пояснений по предмету традиционного изучения санскритской грамматики.
Преподаватель - пандит Рамаканта Пандея, на кафедре санскритской грамматики факультета санскритского языкознания и дхармашастры, проводит занятия в классе для начинающих, по Сиддхантакаумуди, а также в классе аспирантов. Примечательно, что для начинашек часть объяснений, наряду с санскритом, ведётся всё-таки на хинди, в то время как с аспирантами пандит-джи разговаривает на уроках почти исключительно на санскрите. Общаясь с некоторыми из аспирантов и студентов, я смог убедиться, насколько их владение живым языком превосходит уровень знаний европейских студентов или докторантов-санскритологов.
Будучи двадцати с небольшим лет, ребята очень хорошо и бегло умеют изъясняться на санскрите. Однако, подобная ранняя специализация имеет и свои теневые стороны: специалист-грамматик, например, может виртуозно владеть своим предметом, но плохо знать при этом изящную литературу, поэзию или отдельные философские дисциплины.
Хотя это и государственный университет, обучение санскриту, особенно же его грамматике (вьякаране: vyākaraṇa) всецело следует традиционной модели учёных-пандитов (paṇḍita). В соответствии с ней, изучение грамматики санскрита начинается с заучивания и изучения основных сутр (кратких, афористических правил) из "Восьмикнижия" (aṣṭādhyāyī) Панини, а именно в том порядке, в котором оне излагаются и объясняются по учебнику конца 17 века, относящегося к чрезвычайно продуктивному классу аналитических учебников типа "Каумуди" (kaumudī - досл. "Лунный свет"): "Лагхусиддхантакаумуди" (laghusiddhāntakaumudī) грамматика Варадараджи.
Сам санскритский грамматический трактат переведён на русский проф. Б. А. Захарьиным и издан в виде книги 2007 г., см. мою несколько скептическую рецензию о практической пользе такого рода переводов для неспециалистов.
Без знания назубок учебника Варадараджи не может быть дальнейшего углубления в предмет санскритской грамматики. Затем переходят к другому, более подробному и трудному, несколько ранее написанному (в начале 17 в.) учебнику Бхаттоджи Дикшита "Сиддхантакаумуди", основной текст которого (все паниниевские сутры с краткими пояснениями автора) также изучается наизусть, но, естественно, с пониманием значения.
Параллельно и далее, текст Бхаттоджи Дикшита изучается в течение нескольких лет, по разделам с возрастанием сложности, с различными комментариями. В традиции санскритского образования в Северной Индии, особенно в Бенаресе, "Сиддхантакаумуди" изучается прежде всего и главным образом с комментариями великого бенаресского грамматика 18 века Нагеши Бхатты (alias Нагоджи Бхатты: Nāgeśabhaṭṭa/Nāgojī Bhaṭṭa), родом из Махараштры: Лагхушабдендушекхара (laghuśabdenduśekhara), Парибшашендушекхара (paribhāśenduśekhara), Праудхаманорама (prauḍhamanoramā) и др.
На Востоке Индии, прежде всего в Ориссе (напр., санскритский университет в Пури) имеется несколько иная традиция изучения санскритской грамматики, следующая порядку грамматических сутр, как оне изложены у самого Панини в "Восьмикнижии". В виде основного комментария изучается знаменитый "Бенаресский комментарий" (Кашикавритти) Ваманы и Джаядитьи (Vāmana & Jayāditya - 6 в. по Р. Х.), а в виде компендиума правил интерпретации (парибхашасутр: paribhāṣāsūtra) изучается уже не трактаты Нагеши Бхатты, а "Парибхашавритти" (paribhāṣāvṛtti) Сирадевы.
"Великий Комментарий" (mahābhāṣya) Патанджали не изучается по стандартному плану высших санскритских учебных заведений, а представляет собой, как и следовало ожидать, "высший пилотаж" виртуозного владения темами и проблематикой традиционного санскритского языкознания. Естественно, что специалисты по грамматике, пандиты-ваякараны, изучают по крайней мере части данного чрезвычайно сложного трактаты, с комментариями всё того же Нагеши Бхатты и др., а также и знаменитую "Вакьяпадию" (vākyapadīya - "Трактат о предложениях и словах"), представляющую не столько грамматику, сколько труд по философии языка. Последнее произведение вызывает, как кажется, особенно в последние годы особый интерес на Западе. Интерес этот не в последнюю очередь связан с взрывом своего рода моды на тантру, особенно на кашмирский шиваизм с его "монизмом в разнообразии", во многом отталкивающийся от лингво-метафизических воззрения Бхартрихари.
Вообще, формально с изучениме санскрита в (неспециальных, то есть не специфически санскритских) средних учебных заведениях в Индии дело обстоит много лучше, нежели с изучением европейских классических языков, - латыни и особенно греческого, - в гимназиях и школах современной Европы. Множество людей, с которыми я в феврале общался, подтверждали, что они изучали санскрит в школе от 8 до 10 лет! Но язык как следует не знают - так же, видимо, как и большинство выпускников (к примеру) немецкоязычных гимназий.
Причиной этого следует назвать реальный низкий престиж санскрита (его якобы "неактуальность" - "Зачем это нам?": так меня с недоумением спрашивали некие молодые люди из Раджастана, с которыми довелось долго беседовать под Агрой на ночной ж/д станции) для небрахманических классов в современной Индии.
В непальской патхашале (традиционной санскритской школе), что на Лалита-Гхате в Варанаси, тамошний учитель даже ставил меня в пример своим присутствовавшим при разговоре студентам, упрекая их за то, что они едва умеют говорить на санскрите, в то время как "даже иностранцы разговаривают на нашем священном языке..."; при этом сам гуру изъяснялся на санскрите вполне прилично и бегло, будучи быпускником бенаресского университета.
В заключение следует добавить, что "владение темой" или областью, в традиционном индийском схоластическом понимании, означает, что пандит владеет основополагающими трактатами по своей специальности, но в той степени, что тексты эти стали "стоящими/находящимися в горле" (kaṇṭhastha). При этом это не просто примитивное начётничество и умение красиво речитативом классические тексты произносить, в чём их обычно презрительно упрекают европейские коллеги!
Пандиты не просто знают содержание, поскольку "читали книги", как можно сказать об обычных европейских учёных. Знание их почти совершенно независимо от раскрытых книг, и достигает владения такими подробностями текстов и тонкостями имплицитных намёков интертекстуальной ткани, которые большинству европейских гуманитариев могут только сниться. Правда, по свидетельству Кильхорна, их подобное глубокое знание обычно не выходит за рамки двух дюжин трактатов.
Другое дело, что лишь сравнительно небольшая часть этих виртуозных схоластов обладает подлинным интересом и пониманием европейской одержимости историзмом и текстовой критикой, хотя и такие знатоки имеются среди современных великих имён. Например, та же Сароджа Бхате из Пуны, великая знатокиня "Кашики Вритти", кстати - восходящая своей линией преемственности всё к тому же всеприсутстующему в тематике вьякараны бенаресскому Нагеше.
Что ж, перед нами очередная дилемма серьёзных расхождений не только двух принципиально разных образовательных систем, но и основополагающих мировоззренческих предпосылок. Если для "европейцев" (относя сюда же с таким же успехом и русских, и американцев, и японцев) санскрит представляет собою прежде всего увлекательный предмет исследований, то у осознающих свою великую, уникальную традицию ортодоксальных брахманов санскрит, даже вне зависимости от его необъятной литературы самых различных жанров, самодостаточен, и самоё изучение его имеет религиозное, сотериологическое значение.
Ибо, как уверял в своём недавнем выступлении на семинаре по "Индийской и европейской философии языка" в Бенаресском университете проф. Панда, декан санскритского факультета, сам крупный грамматик, тот, кто овладел "Шабдабрахманом", непременно достигает и абсолютного Брахмана и, тем самым, высшей религиозной цели. Ответом было единодушное рукоплескание собравшихся пандитов. В этой реакции - квинтэссенция духа сообщества санскритских пандитов, и ради того, чтобы это в полной мере ощутить, стоило приехать в вечный Варанаси, погрузившись в стихию священной Речи древних ведических провидцев.