Pеплика об одном телевизионном проекте
Прочитав пост моего френда banshur69, я нашёл в интернете выложенными 4 серии проекта "Отдел" Архангельского и просмотрел 2 серии. Согласен, что философии как таковой здесь действительно очень мало. Что же есть?
История становления московских интеллектуалов-гуманитариев, кружка, сложившегося вокруг неординарных личностей. Мамардашвили, Ильенков, Зиновьев, Щедровицкий, Левада, Пятигорский... Философствующие фронтовики, шестидесятники, диссиденты мысли, буддисты-буддологи... Всё это крайне интересно с познавательной точки зрения: вот такие они были, эти мальчики со "здоровым сексуальным интересом", которые в позднесталинское и послесталинское уже время пробовали, учились самостоятельно думать.
Из них лишь Пятигорский и Мамардашвили представляют лично для меня интерес как мыслители, внутренне своим мышлением повлиявшие. И то не их система, которую они, кажется, так и не создали, но интонация философской беседы. Ритм рефлексии, работа с сознанием.
И всё это бесконечное "вгрызание в живого Маркса", проходящее жирной ниткой, кажется, через весь фильм. Вот чего ни душа, ни ум никогда не принимали, так это затхлой отрыжки марксизма. Пронафталиненное чучело Маркса в качестве странного объекта ломания головы. Я понимаю, что иначе было бы невозможно вообще учиться на философском факультете той эпохи в Москве. Но... Я вот и не учился, сбежал даже из Лесотехнической Академии позднесоветского разлива, с её непременными тошнотворными курсами "истории КПСС", марксистско-ленинской философии (а я ещё с детства производил слово "ленинизм" от слова "лениться" - как от такого не побежишь!), политэкономии и "научного" атеизма.
А эти философы как-то умудрялись извлекать из Маркса методологию, и все спорили, спорили о нём до посинения. Вот чего я никак не могу понять! То есть не то, что в марксистской схоластике не было своего институционализированного диспута, как и в любой схоластике. Просто как они выносили сам объект? Как их не тошнило в этом закупоренном боксе со специфическим запахом?
Насколько могу судить, все указанные мыслители, за исключением "сознанствующего" Мамардашвили или вовремя уехавшего (вернее, вытуренного) в Лондон Пятигорского, так и остались интонационно и даже содержательно связаны с Марксом своей юности. Фи! Отрицание объекта так же намертво связывает тебя с ним, только негативным образом, как и утверждение.
Звучащая фоном задорная советская музыка, перемежающаяся с Окуджавой и Галичем, улыбающиеся, счастливые советские люди, тащащие лениных, брежневых и прочих сусловых на транспарантах, - всё это вообще производит на меня физиологическое действие, вгоняя в подобие судорог телесных сочленений и вызывая физическую изжогу и состояние тревоги (не великие барды, конечно, которых я любил с детства).
Удивительно, насколько эти интеллектуальные течения прошли мимо меня, когда я жил в России. Молодой ещё был. Смотрю - и как будто гуляю по другой планете или в экзотическом зверинце. Наверное, это связано с тем, что в Эсэсэре я с детства фанатично занимался биологией и химией, а гуманитария открыл в себе, лишь когда убежал и от естественных наук, и от Совка. От последнего - с воплем ужаса. Убежал в Церковь.
Но тем любопытственней по этому зверинцу погулять.
Русские интеллигентские посиделки я открыл, как это ни странно, впервые в Латвии, а потом уже и в Питере. Но, опять же, тогда это была скорее "религиозная тусовка", хотя они и проводились в форме традиционных "кухонек" или подобного: пятницы у одних, среды у других, коллективные чтения Розария где-нибудь на Невском -- отдалённый аналог московской Маяковки, поскольку за это уже не сажали. Хоть и засылали регулярно в нашу компанию гебистских стукачей...
Только уехав из страны, я постепенно стал ощущать свою принадлежность также и к русской культуре, а не только к европейскому католичеству и к балтийской общности. К культуре, если вычесть её политизированные, отвратительные мне составляющие. Величие возрождающегося третьего Рима и иной тревожный бред тяжелобольного.
И ещё, что мне абсолютно чуждо - это движение от культуры к религии, характерное для столичной интеллигенции 1970-х. У меня было совсем наоборот: от "чистой" религии (религиозной веры) - к культурным формам.
Какой вывод из просмотра двух первых серий и из нынешнего размышления? Буду смотреть дальше, из культуроведческой любознательности. Кроме того, это вдруг всколыхнуло во мне тему рефлексии: о преломлении времени в себе, о том, кто и что на становление моего сознания повлияло. Ведь уже своим 20-летним студентам представляешься чуть ли нe стариком, свидетелем ископаемых эпох.
История становления московских интеллектуалов-гуманитариев, кружка, сложившегося вокруг неординарных личностей. Мамардашвили, Ильенков, Зиновьев, Щедровицкий, Левада, Пятигорский... Философствующие фронтовики, шестидесятники, диссиденты мысли, буддисты-буддологи... Всё это крайне интересно с познавательной точки зрения: вот такие они были, эти мальчики со "здоровым сексуальным интересом", которые в позднесталинское и послесталинское уже время пробовали, учились самостоятельно думать.
Из них лишь Пятигорский и Мамардашвили представляют лично для меня интерес как мыслители, внутренне своим мышлением повлиявшие. И то не их система, которую они, кажется, так и не создали, но интонация философской беседы. Ритм рефлексии, работа с сознанием.
И всё это бесконечное "вгрызание в живого Маркса", проходящее жирной ниткой, кажется, через весь фильм. Вот чего ни душа, ни ум никогда не принимали, так это затхлой отрыжки марксизма. Пронафталиненное чучело Маркса в качестве странного объекта ломания головы. Я понимаю, что иначе было бы невозможно вообще учиться на философском факультете той эпохи в Москве. Но... Я вот и не учился, сбежал даже из Лесотехнической Академии позднесоветского разлива, с её непременными тошнотворными курсами "истории КПСС", марксистско-ленинской философии (а я ещё с детства производил слово "ленинизм" от слова "лениться" - как от такого не побежишь!), политэкономии и "научного" атеизма.
А эти философы как-то умудрялись извлекать из Маркса методологию, и все спорили, спорили о нём до посинения. Вот чего я никак не могу понять! То есть не то, что в марксистской схоластике не было своего институционализированного диспута, как и в любой схоластике. Просто как они выносили сам объект? Как их не тошнило в этом закупоренном боксе со специфическим запахом?
Насколько могу судить, все указанные мыслители, за исключением "сознанствующего" Мамардашвили или вовремя уехавшего (вернее, вытуренного) в Лондон Пятигорского, так и остались интонационно и даже содержательно связаны с Марксом своей юности. Фи! Отрицание объекта так же намертво связывает тебя с ним, только негативным образом, как и утверждение.
Звучащая фоном задорная советская музыка, перемежающаяся с Окуджавой и Галичем, улыбающиеся, счастливые советские люди, тащащие лениных, брежневых и прочих сусловых на транспарантах, - всё это вообще производит на меня физиологическое действие, вгоняя в подобие судорог телесных сочленений и вызывая физическую изжогу и состояние тревоги (не великие барды, конечно, которых я любил с детства).
Удивительно, насколько эти интеллектуальные течения прошли мимо меня, когда я жил в России. Молодой ещё был. Смотрю - и как будто гуляю по другой планете или в экзотическом зверинце. Наверное, это связано с тем, что в Эсэсэре я с детства фанатично занимался биологией и химией, а гуманитария открыл в себе, лишь когда убежал и от естественных наук, и от Совка. От последнего - с воплем ужаса. Убежал в Церковь.
Но тем любопытственней по этому зверинцу погулять.
Русские интеллигентские посиделки я открыл, как это ни странно, впервые в Латвии, а потом уже и в Питере. Но, опять же, тогда это была скорее "религиозная тусовка", хотя они и проводились в форме традиционных "кухонек" или подобного: пятницы у одних, среды у других, коллективные чтения Розария где-нибудь на Невском -- отдалённый аналог московской Маяковки, поскольку за это уже не сажали. Хоть и засылали регулярно в нашу компанию гебистских стукачей...
Только уехав из страны, я постепенно стал ощущать свою принадлежность также и к русской культуре, а не только к европейскому католичеству и к балтийской общности. К культуре, если вычесть её политизированные, отвратительные мне составляющие. Величие возрождающегося третьего Рима и иной тревожный бред тяжелобольного.
И ещё, что мне абсолютно чуждо - это движение от культуры к религии, характерное для столичной интеллигенции 1970-х. У меня было совсем наоборот: от "чистой" религии (религиозной веры) - к культурным формам.
Какой вывод из просмотра двух первых серий и из нынешнего размышления? Буду смотреть дальше, из культуроведческой любознательности. Кроме того, это вдруг всколыхнуло во мне тему рефлексии: о преломлении времени в себе, о том, кто и что на становление моего сознания повлияло. Ведь уже своим 20-летним студентам представляешься чуть ли нe стариком, свидетелем ископаемых эпох.