(no subject)
Вообще-то любая идеология в исполнении людей, компенсирующих отсутствие ума, чувства и такта чрезвычайной общественной активностью и убежденностью в своей правоте, выглядит прискорбно. Даже глубокая изначально.
Спасает обычно то, что идеологии, как правило, регулируют общественные отношения, и активисты с незамутненными взорами попадают в прогал между управлением, осуществляемым людьми неглупыми или, по крайней мере, знающими меру, - и частной жизнью, куда активистам доступа нет, хотя и очень хочется.
В этом прогале управдомы - друзья человеков обычно и резвятся, доставляя окружающим много неприятностей, а то и несчастий, но и выполняя полезную функцию донесения господствующей идеологии до тех, кому в более сложных формулировках понять ее затруднительно.
Люди несовершенны, и человеческое общество выстраивается для жизни и самовоспроизводства всегда не без потерь. Тем не менее равновесие нащупывает, поддерживает - и живет дальше, злое, прекрасное, возвышенное и низменное, разнообразное и живое.
И вот, незаметно и исповдоль, в какой-то момент все правила оказались нарушены.
Во-первых, возникла идеология, неимоверно плоская, нежизнеспособная и выморочная сама по себе. Ее даже нельзя назвать идеологией гедонизма, хотя в ней и звучит постоянным рефреном: "Я живу, чтобы радоваться и получать удовольствие". Увы, старый добрый гедонизм в данной парадигме - только вывешенный на воротах потрепанный лозунг, формальный, призванный служить ответом на настырные вопросы со стороны, но никак не реализуемый.
Смысл идеологии - в непрерывной защите "своих границ" от всего "токсичного". То есть от всего мира, потому что мир токсичен по определению. Частный случай - феминизм, сводящий всю жизнь к постоянному угнетению женщинов мужчинами и необходимости постоянной же защиты от этого угнетения. Но это только частный случай. Поскольку жизнь вообще - штука всегда взаимная, в ней принимают и жертвуют, получают и платят по счетам всегда все и от всех, вставший в позицию "не трогайте мое Я, оно живет только для себя всегда и во всем, любая неважная мелочь - начало посягательства" - обязательно оказывается в положении обороняющейся крепости, на которую со всех сторон лезут враги. Прежде всего - самые близкие люди. Соответственно - самые ненавистные. Понятно, что о классическом гедонизме в такой ситуации говорить не приходится: ну какая может быть радость жизни, когда ты в осаде и дожираешь последнюю крысу! Пойманную в подвалах своей темной, осклизлой, давно лишенной свежего воздуха души. И нет, носители этой идеологии напрасно уповают на "возможность договориться". Договороспособность предполагает в качестве обязательного условия иерархию, различение важного и неважного, чем ты можешь поступиться, а чем нет. Когда любая уступка рассматривается как "начало посягательства на мои границы", "проявление абьюза", договориться не получится. Только война, до полного истребления всего вокруг.
Во-вторых. Обычно, как уже было упомянуто, идеологии регулируют отношения общественные, не затрагивая частные. Эта - именно на частное и направлена. От нее нельзя уйти в семью, в круг друзей, даже в себя. Подхвативший эту заразу утрачивает не только близких, но и внутреннюю свободу.
И наконец, активисты - то, с чего я начала. Прогала, в котором они более-менее безвредны, позволяя обществу жить и развиваться, больше нет. Управдомы дорвались до всего хрупкого и прекрасного, куда им раньше пути не было, - людских отношений и душ.
Спасает обычно то, что идеологии, как правило, регулируют общественные отношения, и активисты с незамутненными взорами попадают в прогал между управлением, осуществляемым людьми неглупыми или, по крайней мере, знающими меру, - и частной жизнью, куда активистам доступа нет, хотя и очень хочется.
В этом прогале управдомы - друзья человеков обычно и резвятся, доставляя окружающим много неприятностей, а то и несчастий, но и выполняя полезную функцию донесения господствующей идеологии до тех, кому в более сложных формулировках понять ее затруднительно.
Люди несовершенны, и человеческое общество выстраивается для жизни и самовоспроизводства всегда не без потерь. Тем не менее равновесие нащупывает, поддерживает - и живет дальше, злое, прекрасное, возвышенное и низменное, разнообразное и живое.
И вот, незаметно и исповдоль, в какой-то момент все правила оказались нарушены.
Во-первых, возникла идеология, неимоверно плоская, нежизнеспособная и выморочная сама по себе. Ее даже нельзя назвать идеологией гедонизма, хотя в ней и звучит постоянным рефреном: "Я живу, чтобы радоваться и получать удовольствие". Увы, старый добрый гедонизм в данной парадигме - только вывешенный на воротах потрепанный лозунг, формальный, призванный служить ответом на настырные вопросы со стороны, но никак не реализуемый.
Смысл идеологии - в непрерывной защите "своих границ" от всего "токсичного". То есть от всего мира, потому что мир токсичен по определению. Частный случай - феминизм, сводящий всю жизнь к постоянному угнетению женщинов мужчинами и необходимости постоянной же защиты от этого угнетения. Но это только частный случай. Поскольку жизнь вообще - штука всегда взаимная, в ней принимают и жертвуют, получают и платят по счетам всегда все и от всех, вставший в позицию "не трогайте мое Я, оно живет только для себя всегда и во всем, любая неважная мелочь - начало посягательства" - обязательно оказывается в положении обороняющейся крепости, на которую со всех сторон лезут враги. Прежде всего - самые близкие люди. Соответственно - самые ненавистные. Понятно, что о классическом гедонизме в такой ситуации говорить не приходится: ну какая может быть радость жизни, когда ты в осаде и дожираешь последнюю крысу! Пойманную в подвалах своей темной, осклизлой, давно лишенной свежего воздуха души. И нет, носители этой идеологии напрасно уповают на "возможность договориться". Договороспособность предполагает в качестве обязательного условия иерархию, различение важного и неважного, чем ты можешь поступиться, а чем нет. Когда любая уступка рассматривается как "начало посягательства на мои границы", "проявление абьюза", договориться не получится. Только война, до полного истребления всего вокруг.
Во-вторых. Обычно, как уже было упомянуто, идеологии регулируют отношения общественные, не затрагивая частные. Эта - именно на частное и направлена. От нее нельзя уйти в семью, в круг друзей, даже в себя. Подхвативший эту заразу утрачивает не только близких, но и внутреннюю свободу.
И наконец, активисты - то, с чего я начала. Прогала, в котором они более-менее безвредны, позволяя обществу жить и развиваться, больше нет. Управдомы дорвались до всего хрупкого и прекрасного, куда им раньше пути не было, - людских отношений и душ.