Земные лотосы

[edel]

Помню, как мы сажали их осенью. Было стыло и мокро - осенняя земля холодила руки, моросил дождь. Мы перепачкались, устали стоять на коленях, закапывая маленькие коричневые клубеньки, но... думали о том, что весной, когда земля проснётся, проснутся наши клубеньки - и… И они проснулись :) Взошли первоцветами. Раскололи уплотнившуюся за зиму землю - земля пошла крупными трещинами, и - как стартующие ракеты - победно вознеслись над ней. А, вырвавшись на волю, упрямые и нетерпеливые, сразу, не дожидаясь, пока вытянется над землёй стебель, раскрыли лепестки лотосоподобных венчиков - и цветут на ладони земли, исчерченной весенними трещинами линий жизни и судьбы, подобно лотосам на глади воды. Их треплет ветер, ещё очень холодный временами, их забрасывает апрельским снегом нежданная метель, а они стоят, как стойкие оловянные солдатики, как часовы весны - в коричневых клубеньках, из которых они вышли, сохранилась память поколений многих и многих первоцветов о таких вот северных ветрах и апрельских метелях - они готовы к испытаниям. Эти хрупкие цветы с полупрозрачными лепестками, как и все первопроходцы-подснежники - ветреницы, галантусы, анемоны, мать-и-мачехи - умеют преодолевать, бороться, не сдаваться. Потому, быть может, и звучит так ярко-жизнеутверждающе в весенней симфонии пробуждающейся земли их уверенный, нежный аккорд.

Крокусы - это земные лотосы. Простая радость - лечь рядом на пахнущую весной, холодную ещё, но уже живую землю и, вглядываясь в доверчиво разомкнутые сейчас лепестки, сказать: «Здравствуй… Ты не помнишь моих рук, ты проснулся уже в земле. Но я помню тебя маленьким шершавым клубеньком на ладони. И горжусь тем, каким ты теперь стал…»