Вадим Медведев
94 года назад - 29 марта 1929 года - родился Вадим Андреевич Медведев - один из ближайших соратников Михаила Сергеевича Горбачёва.
Лично мне Вадим Андреевич запомнился как интересный собеседник, красноречиво, но конкретно отвечавший на мои вопросы. Передо мной растаял как дым образ сухого бюрократа, чуть ли не перестроечного «Суслова» при Горбачёве, как о нём думали многие в годы освободительной Перестройки.
Ничего похожего!
Другие грани этой личности открылись в интервью Дмитрия Волина с его коллегами:
Волынское против Морозовки
«Мне кажется, самый большой взлет мысли Вадима Медведева - это экономическая реформа периода перестройки», - вспоминает Олег Ожерельев, который в 1991 году был помощником по экономике президента СССР Михаила Горбачева. По его словам, эта реформа была значительно мощнее, чем косыгинские преобразования 1965 года, и по своему размаху приближалась к НЭПу. Вместе с тем она «абсолютно незаслуженно сегодня вычеркнута из истории».
Решение о созыве пленума по экономической реформе было принято после анализа первых месяцев 1987 года, когда стали заметны нарастающие проблемы в народном хозяйстве. Для подготовки заседания была создана группа из ведущих экономистов. Ее возглавил Медведев, несмотря на то что в Политбюро экономику курировал Николай Слюньков. По мнению Ожерельева, Горбачев принял такое решение, «так как понимал, что с точки зрения широты мышления в экономической сфере Медведев был самым прогрессивно мыслящим человеком в стране».
Для подготовки пленума Медведев вместе со всей группой переехал на дачу в Волынское. «Мы все там жили безвылазно. Были разосланы запросы всем крупным научно-исследовательским институтам, директорам крупнейших предприятий. Я позвонил декану экономического факультета Ленинградского университета и декану экономфака МГУ и попросил их прислать свои соображения относительно предлагаемой реформы», - отмечает собеседник агентства. Раз в неделю рабочая группа встречалась с представителями Госплана, Минфина и других ведомств.
Параллельно Горбачев попросил главу правительства Николая Рыжкова создать свою группу. «Руководители министерств и ведомств иногда приезжали к нам. Мы с ними вели дискуссии, обсуждения. С самого начала начались трения между правительственной и нашей, цековской, группой. Потому что цековская группа стояла за радикальную реформу, смысл которой состоял в том, чтобы полностью отказаться от административного, директивного управления экономикой и перейти исключительно к экономическим методам», - поясняет Ожерельев.
Авторы радикальной реформы предполагали, что Госснаб не должен распределять материальные ресурсы, а «вместо этого подсказывать предприятиям, куда они могут обратиться для заключения договорных отношений, быть сводней». Госплан, в свою очередь, должен был определять основные направления научно-технического прогресса, а Минфин и другие организации должны были выстраивать экономические нормативы для предприятий, но не путем приказа, а с помощью новой системы ценообразования.
На финальном этапе подготовки реформы началась борьба двух направлений: медведевского и рыжковского. Рыжков считал, что реформа должна быть растянута минимум на десять лет. «Николай Иванович трудоголик, он работал днями и ночами, и все бумаги должны были пройти через него. И тут вдруг ему говорят, что этим не надо заниматься: финансы не нужно из бюджета выделять предприятиям, а надо, чтобы они сами брали кредит, если им нужны деньги», - поясняет
Ожерельев. Он сам бывал в Морозовке, где располагалась группа Рыжкова, пытался выйти на общий знаменатель на рабочем уровне, но это было сложно: «У каждой группы были свои резоны».
Горбачев поддержал идею радикальной реформы, и «предполагалось, что следующая пятилетка будет сформирована по новому хозяйственному механизму». Однако Медведева не сделали ни членом Политбюро, ни кандидатом в члены, ни даже ответственным за экономическую политику. Его оставили секретарем ЦК КПСС, отвечающим за отношения с соцстранами.
По убеждению Ожерельева, «Рыжков похоронил радикальную реформу», хотя формально и согласился с ней. «По моей информации, Рыжков собрал свою группу и сказал: «Ну вот, ребята, напринимали, вы же понимаете, что сейчас мы это не можем реализовать. Поэтому будем как-то двигаться потихоньку, но, в общем, пока все это подождет», - отмечает он.
«Что ты такое несешь?»
Медведев был человеком команды Горбачева и все свои идеи сначала докладывал генсеку. Если Горбачев их одобрял, Медведев начинал их исполнять, ссылаясь при этом на позицию главы государства, говорит Ожерельев.
Медведев высказывал свою позицию только в разговорах с Горбачевым наедине, «не выпячивал себя». За пределами горбачевского кабинета, даже на заседаниях Политбюро, рабочих групп, Медведев старался не обнаруживать своего мнения. Но поступал так «не потому, что его не было, а потому что он не хотел высказаться с опережением». «Поэтому у многих создавалось ложное впечатление о том, что Медведев был безликой личностью, а в действительности все обстояло иначе», - говорит Ожерельев.
Он вспоминает один «курьезный случай». В мае 1989 года после открытия первого Съезда народных депутатов СССР Горбачев, по создавшейся традиции, приехал в Волынское, чтобы в узком кругу обсудить произошедшее.
«Во время этой встречи Горбачев поворачивается ко мне:
- Олег, а ты что думаешь, как прошел первый день съезда?
- Михаил Сергеевич, по-моему, очень плохо подготовлена организационная часть. Сумбур полнейший. С выборами - как подсчитывать голоса - непонятно, с рассадкой - непонятно.
В этот момент Медведев поворачивается ко мне:
- Слушай, ты, по-моему, чего-то не то несешь, - сказал он тихо, но очень жестко.
- Вадим, ну о чем ты говоришь… Олег, правильно ты говоришь, продолжай, - сказал Горбачев».
По мнению Ожерельева, у Медведева «присутствовала субординация и отсутствовала раскованность». «Ему стало страшно, что Горбачев может меня выгнать», - отмечает он.
Раскованный и очень интеллигентный
Несколько другим запомнился Медведев Георгию Пряхину, который с 1988 по 1990 год работал заместителем заведующего отделом ЦК КПСС, а затем - консультантом президента СССР Михаил Горбачева.
«Впервые в жизни я увидел Вадима Медведева в 1986 году. Тогда я входил в группу, которая помогала делать доклад первому заместителю Предсовмина СССР Гейдару Алиеву. Мы работали в доме отдыха «Сосны», куда приехала команда из ЦК партии во главе Медведевым. Я увидел человека в спортивном костюме, совершенно раскованного, очень интеллигентного, и таким он остался на все годы работы нашей совместной в ЦК партии», - рассказывает Пряхин.
Еще одна памятная встреча произошла в 90-е годы. В это время Пряхин был директором издательства «Художественная литература», где готовилась к выпуску книга Медведева «В команде Горбачева». В издательство Медведев приезжал на велосипеде, хотя на тот момент ему было за 70.
Пряхин полемизирует с теми, кто считает, что «в Политбюро работали какие-то монстры». «На моей памяти горбачевское Политбюро - это был социализм с человеческим лицом. И одним из главных этих лиц было лицо Вадима Медведева», - говорит он.
«Можно долго оспаривать, кому первому принадлежит идея перестройки, но что очевидно - что принадлежит этой троице (Горбачев, Яковлев, Медведев), в которой несомненным штыком - и я боюсь, самым рабочим штыком - был Медведев», - подчеркивает Пряхин.
Более того, «если бы не такие люди, как Медведев, - образованные, интеллигентные, умеющие слушать, то развал Советского Союза проходил бы по другому совершенно сценарию. То, что мы избежали большой крови, то, что мы избежали разрушения сердцевины государства - России, в этом заслуга таких людей, как Медведев», - уверен собеседник агентства. При этом он признает, что на каждом из тех, кто был причастен к руководству страны в тот период, «лежит отсвет большой трагедии распада страны».
Демократический стиль
Медведев был миротворцем, а не «ястребом». «Он был ученым, не умел плести интриги. Он до последнего был верен Горбачеву», - продолжает Пряхин.
Демократический стиль проявлялся в общении Медведева с подчиненными, «ему можно было говорить не только за, но и против». «Обычно все подчиненные не любят, когда начальство вызывает на ковер, но мы, его подчиненные, спокойно приходили к нему на разборки и могли обмениваться любыми мнениями». Более того, Пряхин вспоминает, как Медведев дал понять одному из своих сотрудников, чтобы тот реже ходил в партийную гостиницу, потому что там работает прослушка.
«А мне однажды, когда я был заместителем заведующего идеологическим отделом ЦК и в какой-то степени опекал выступления Раисы Горбачевой, Медведев сказал: «Георгий, ну уж слишком долго, много она говорит на экране, надо как-то это редактировать, корректировать». Меня это немного задело, и я ему сказал: «Вадим Андреевич, а вы не хотите сами редактировать Раису Максимовну?» Другой бы разнос устроил, выпер бы, я летел бы из кабинета вверх тормашками. А он сказал: «Ну ладно, занимайся своим делом», - рассказывает Пряхин.
«С Горбачевым отношения у Медведева были товарищеские», - продолжает Пряхин. Горбачев к Медведеву обращался на «ты» - это южнорусская привычка у большинства людей. Медведев в этом отношении был более сдержан, он называл Горбачева на «вы». Но при том «Медведев никогда не смотрел в рот Горбачеву».
Несмотря на близкие отношения с главой государства, Медведев был крайне скромен в быту. «У Медведева как у члена Политбюро был серьезный особняк с бассейном на Рублевке. Но он один из первых, если не единственный из всех членов Политбюро, кто переехал в более демократичный поселок Успенку, «где получил коттеджец, по нынешним временам самый заурядный, но кирпичный». «Я думаю, что это он сделал по собственному почину», - отмечает Пряхин.
Последовательность и требовательность
«Медведев производил впечатление строгого, суховатого человека. Общение с ним оставляло след излишней строгости, выдвинутой вперед требовательности, когда он спрашивал за дело и спрашивал, надо сказать, достаточно серьезно», - рассказывает Михаил Горшков, который работал у Медведева сначала в Академии общественных наук при ЦК, а затем - помощником, когда Медведев был секретарем ЦК.
Закат Союза
В начале 1990-го работа проходила «в сумасшедшем темпе: Медведев приезжал к девяти утра, а уезжал уже за полночь». «Процессы в Союзе на волне гласности получили такой оборот, что секретарю, курирующему идеологию, очень сильно доставалось со всех краев - либеральных, демократических, [от] болтунов… проходили еженедельные совещания с руководителями газет, изданий, телекомпаний. Разговоры были жесткие, порой не очень приятные. Была попытка каким-то образом упорядочить демократический хаос», - отмечает Горшков.
Он вспоминает о поездке вместе с Горбачевым и Медведевым по странам Балтии. Целью было «не то чтобы поставить руководство республик на место, но объяснить степень возможной экономической свободы и высказать пожелание остаться в рамках Союза». В ходе турне Медведев выполнял поручения Горбачева о встречах с лидерами оппозиции.
Во время поездки Медведев максимально спокойно и уважительно пытался донести до лидеров балтийских республик позицию советского руководства, однако всякий раз наталкивался на вежливый, но жесткий негативный ответ.
«Помню один эпизод, который угрюмость, даже настороженность вызвал на лице Вадима Андреевича. Мы ехали вместе в машине ночью, переезжая из Литвы в Латвию. Час ночи, темно, и вдоль дороги с одной и с другой стороны стояли люди с фонариками и плакатами: «Свободу, независимость республике!», - вспоминает Горшков.
В 1979 году по случаю своего 50-летия Медведев был удостоен госнаграды. Удивление у Горшкова тогда вызвала формулировка: «За многолетнюю безупречную работу».
Такой формулировки Горшков раньше не встречал. Как сказал сам Медведев: «Это не типовая формулировка. Обычно партийных работников с такой формулировкой не награждают».
«Заслужить такую формулировку мог только честный и кристально чистый человек. И чтобы получить такую награду, нужно было вкалывать, работать очень ответственно», - заключает Горшков.
Дмитрий Волин
================
2024 год:
Дорогой Вадим Андреевич!
Сердечно поздравляем Вас с 95-летием. Выдающийся политический деятель, крупный экономист, Вы внесли значительный вклад в теорию и практику Перестройки. Вы были не только верным соратником Михаила Сергеевича, но и его близким другом.
Когда Перестройка оборвалась, Вы стали одним из учредителей Горбачев-Фонда и долгие годы трудились вместе с нами. Старший товарищ, Вы служили нам примером во всем.
Основная задача Фонда сегодня - сохранить наследие Михаила Сергеевича. В этой работе нам всегда очень помогают Ваши статьи и книги, Ваши бесценные документальные записи.
Вам и Вашим близким желаем всего наилучшего.
Ваши горбачевцы.
Наш друг, писатель Георгий Владимирович Пряхин, Ваш заместитель в Отделе ЦК, написал к Вашему Юбилею воспоминания, которые мы публикуем на сайте Горбачев-Фонда.
ВАДИМ МЕДВЕДЕВ: ВРЕМЕНА И ГОДЫ
С Вадимом Андреевичем Медведевым я впервые увиделся году в 1985-м. Он не был тогда ни членом Политбюро, ни секретарём ЦК КПСС - по-моему, его только-только назначили заведующим отделом ЦК. И увиделись мы с ним в по-своему весьма любопытном месте: в совминовском Доме отдыха, в знаменитых «Соснах». Я оказался там в составе скромной группы «спичрайтеров», помогавших тогдашнему кандидату в члены Политбюро, первому заместителю председателя Совета министров СССР Гейдару Алиеву в написании небольшой официальной, но публичной речи. И как раз в эти же дни в «Сосны» высадилась куда более значительная пишущая компания из ЦК КПСС, которую как раз и возглавлял Вадим Медведев. Тогда ещё молодой, задорно вихрастый, поджарый. Увиделись мы в сосновской столовой - обедали за соседними столами. Что приятно удивило меня тогда - Медведев являлся в неизменном спортивном костюме! Все вокруг почти что в тройках, при галстуках, особенно мы, совминовская узкая «шарашка», а Медведев, самый большой начальник серди нас и самое официальное лицо - в спортивном. И поведения соответствующего - вполне человеческого. Не небожительского. Эта деталь уже тогда подкупила меня, начинающего номенклатурщика, но по природе своей так и остающегося журналистом, тем более - выходцем из «Комсомольской правды».
После познакомился с ним куда ближе: оказался в его непосредственном подчинении. Вадим Андреевич был уже на самых высоких этажах власти - и секретарь, и член Политбюро. Но при этом осмелился окружить себя не самой послушной и не самой конформистской молодёжью. К несчастью, рано ушедший из жизни, а в конце восьмидесятых один из самых «юных» и при этом авторитетных докторов исторических наук - причём докторская у него была не по вопросам советского или партийного строительства или по какой-то ещё конъюнктурной теме, а по крестьянскому вопросу в России семнадцатого века, Александр Дегтярёв. Володя Егоров, тоже весьма учёный юноша, дослужившийся впоследствии и до главы главной, Ленинской библиотеки России, и до министра культуры этой молодой страны. Ну, и ваш слуга покорный, пришедший под высокую медведевскую руку с должности заместителя председателя тогдашнего, перестроечного Гостелерадио СССР, причём должен заметить, что именно в моём ведении рождался и пребывал мятежный «Взгляд».
Ни в «членовозе», ни тем более в его официозном кабинете в спортивном костюме я Вадима Андреевича уже не видал. Но. Но - это был, пожалуй, единственный из знакомых мне членов и кандидатов Политбюро, который разрешал своим подчинённым говорить непосредственно то, что они думают и говорить так, как им заблагорассудится. В том числе - спорить с ним, которому по должности уже положено быть непререкаемым изрекателем исключительно истин. Причём спорить аж до хрипоты. Из его начальственного кабинета мы часто выходили с раскрасневшимися физиономиями - и вовсе не от нагоняев. И даже не от выпитого чая, которого вместе с легендарными цековскими сушками подавали нам, и нам тоже, в изобилии. Позволял спорить и при этом не укладывал на лопатки, пользуясь собственным академическим многознанием и вельможным положением. Нет, не только выслушивал, но нередко, пусть и подправляя, подстругивая их, принимал наши угловатые и даже фрондёрские умозаключения.
В те кризисные месяцы я имел возможность наблюдать его и на заседаниях секретариата и даже Политбюро - Медведев и там всегда имел свой голос. Спокойный, здравый. Академический - но свой, не спешащий подлаживаться под председательствующего. «Реализм - земля перестройки» - так называлась книга другого, очень знакового секретаря и члена Политбюро ЦК КПСС, которого принято называть прорабом перестройки, Александра Николаевича Яковлева. Но, мне кажется, реализм в даже большей степени был свойствен тогда именно Медведеву. Его, тоже ярославской - изначально они оба были земляками - но крепко подработанной ленинградскими годами жизни, работой в Ленинградском университете, в этой извечной цитадели вольнолюбия, натуре.
…И всё-таки после мне ещё не раз довелось повидать Вадима Медведева в спортивном костюме. И даже верхом на гоночном велосипеде - круто склонённая, как против сильного ветра, лёгкая, стремительная, вовсе не стариковская фигура. Он приезжал ко мне на улицу Правды, где располагалось моё издательство «Воскресенье» и где тогда, в девяностых, версталась и печаталась его книжка с очень знаковым названием «В команде Горбачёва».
В команде Горбачёва - Вадим Андреевич один из очень немногих самых близких М.С. Горбачёву людей, ни на йоту не сдавших его и после крушения перестройки. Впрочем, почему крушения? Как бы там ни было, а перестройка в каждом из нас, россиян, советских людей, оставила и сохранила свой след. След - в человеческом достоинстве, куда более явном, чем было до неё, до перестройки...
И встреча несколько лет назад, под Звенигородом, в Мозжинке, на его, Медведева, даче, построенной, насколько я знаю, и его собственными, всё ещё спортивными, руками. Вместе с внуком Мишей Вадим Андреевич снимал с им же посаженных деревьев последние, поздние, «зимние» яблоки и угощал ими нас, всё ту же, почти булгаковскую компанию: Миша Горшков, ныне тоже полный академик, доктор наук, авторитетнейший экономист Олег Ожерельев, Володя Егоров, Саша Дегтярёв… Тогда мы ещё были все вместе, все на этом, на белом свете. Миша, которого я знал ещё совсем мальчиком, повзрослевший и даже пополневший, мы тоже раздались в животах. И только патриарх наш - по-прежнему лёгок, с седым задорным клоком над академическим лбом, всё так же остёр на язык и, что мне особенно нравится, приметлив к чужому острому слову и незаезженной мысли.
Дай Бог повидаться ещё хотя бы раз!
Георгий Пряхин
======
Из комментариев в Фейсбуке:
Ирина Маликова
С большим уважением отношусь к Вадиму Андреевичу и его семье. Арт и интеллигентный и порядочный человек! Никогда не стеснялся задавать вопросы и даже просить советы у младших во всех отношениях сотрудников. А как замечательно он владел косой! Каждые выходные в пансионате утро начинал с того, что косил траву на всей территории.
======================
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=======================
Лично мне Вадим Андреевич запомнился как интересный собеседник, красноречиво, но конкретно отвечавший на мои вопросы. Передо мной растаял как дым образ сухого бюрократа, чуть ли не перестроечного «Суслова» при Горбачёве, как о нём думали многие в годы освободительной Перестройки.
Ничего похожего!
Другие грани этой личности открылись в интервью Дмитрия Волина с его коллегами:
Волынское против Морозовки
«Мне кажется, самый большой взлет мысли Вадима Медведева - это экономическая реформа периода перестройки», - вспоминает Олег Ожерельев, который в 1991 году был помощником по экономике президента СССР Михаила Горбачева. По его словам, эта реформа была значительно мощнее, чем косыгинские преобразования 1965 года, и по своему размаху приближалась к НЭПу. Вместе с тем она «абсолютно незаслуженно сегодня вычеркнута из истории».
Решение о созыве пленума по экономической реформе было принято после анализа первых месяцев 1987 года, когда стали заметны нарастающие проблемы в народном хозяйстве. Для подготовки заседания была создана группа из ведущих экономистов. Ее возглавил Медведев, несмотря на то что в Политбюро экономику курировал Николай Слюньков. По мнению Ожерельева, Горбачев принял такое решение, «так как понимал, что с точки зрения широты мышления в экономической сфере Медведев был самым прогрессивно мыслящим человеком в стране».
Для подготовки пленума Медведев вместе со всей группой переехал на дачу в Волынское. «Мы все там жили безвылазно. Были разосланы запросы всем крупным научно-исследовательским институтам, директорам крупнейших предприятий. Я позвонил декану экономического факультета Ленинградского университета и декану экономфака МГУ и попросил их прислать свои соображения относительно предлагаемой реформы», - отмечает собеседник агентства. Раз в неделю рабочая группа встречалась с представителями Госплана, Минфина и других ведомств.
Параллельно Горбачев попросил главу правительства Николая Рыжкова создать свою группу. «Руководители министерств и ведомств иногда приезжали к нам. Мы с ними вели дискуссии, обсуждения. С самого начала начались трения между правительственной и нашей, цековской, группой. Потому что цековская группа стояла за радикальную реформу, смысл которой состоял в том, чтобы полностью отказаться от административного, директивного управления экономикой и перейти исключительно к экономическим методам», - поясняет Ожерельев.
Авторы радикальной реформы предполагали, что Госснаб не должен распределять материальные ресурсы, а «вместо этого подсказывать предприятиям, куда они могут обратиться для заключения договорных отношений, быть сводней». Госплан, в свою очередь, должен был определять основные направления научно-технического прогресса, а Минфин и другие организации должны были выстраивать экономические нормативы для предприятий, но не путем приказа, а с помощью новой системы ценообразования.
На финальном этапе подготовки реформы началась борьба двух направлений: медведевского и рыжковского. Рыжков считал, что реформа должна быть растянута минимум на десять лет. «Николай Иванович трудоголик, он работал днями и ночами, и все бумаги должны были пройти через него. И тут вдруг ему говорят, что этим не надо заниматься: финансы не нужно из бюджета выделять предприятиям, а надо, чтобы они сами брали кредит, если им нужны деньги», - поясняет
Ожерельев. Он сам бывал в Морозовке, где располагалась группа Рыжкова, пытался выйти на общий знаменатель на рабочем уровне, но это было сложно: «У каждой группы были свои резоны».
Горбачев поддержал идею радикальной реформы, и «предполагалось, что следующая пятилетка будет сформирована по новому хозяйственному механизму». Однако Медведева не сделали ни членом Политбюро, ни кандидатом в члены, ни даже ответственным за экономическую политику. Его оставили секретарем ЦК КПСС, отвечающим за отношения с соцстранами.
По убеждению Ожерельева, «Рыжков похоронил радикальную реформу», хотя формально и согласился с ней. «По моей информации, Рыжков собрал свою группу и сказал: «Ну вот, ребята, напринимали, вы же понимаете, что сейчас мы это не можем реализовать. Поэтому будем как-то двигаться потихоньку, но, в общем, пока все это подождет», - отмечает он.
«Что ты такое несешь?»
Медведев был человеком команды Горбачева и все свои идеи сначала докладывал генсеку. Если Горбачев их одобрял, Медведев начинал их исполнять, ссылаясь при этом на позицию главы государства, говорит Ожерельев.
Медведев высказывал свою позицию только в разговорах с Горбачевым наедине, «не выпячивал себя». За пределами горбачевского кабинета, даже на заседаниях Политбюро, рабочих групп, Медведев старался не обнаруживать своего мнения. Но поступал так «не потому, что его не было, а потому что он не хотел высказаться с опережением». «Поэтому у многих создавалось ложное впечатление о том, что Медведев был безликой личностью, а в действительности все обстояло иначе», - говорит Ожерельев.
Он вспоминает один «курьезный случай». В мае 1989 года после открытия первого Съезда народных депутатов СССР Горбачев, по создавшейся традиции, приехал в Волынское, чтобы в узком кругу обсудить произошедшее.
«Во время этой встречи Горбачев поворачивается ко мне:
- Олег, а ты что думаешь, как прошел первый день съезда?
- Михаил Сергеевич, по-моему, очень плохо подготовлена организационная часть. Сумбур полнейший. С выборами - как подсчитывать голоса - непонятно, с рассадкой - непонятно.
В этот момент Медведев поворачивается ко мне:
- Слушай, ты, по-моему, чего-то не то несешь, - сказал он тихо, но очень жестко.
- Вадим, ну о чем ты говоришь… Олег, правильно ты говоришь, продолжай, - сказал Горбачев».
По мнению Ожерельева, у Медведева «присутствовала субординация и отсутствовала раскованность». «Ему стало страшно, что Горбачев может меня выгнать», - отмечает он.
Раскованный и очень интеллигентный
Несколько другим запомнился Медведев Георгию Пряхину, который с 1988 по 1990 год работал заместителем заведующего отделом ЦК КПСС, а затем - консультантом президента СССР Михаил Горбачева.
«Впервые в жизни я увидел Вадима Медведева в 1986 году. Тогда я входил в группу, которая помогала делать доклад первому заместителю Предсовмина СССР Гейдару Алиеву. Мы работали в доме отдыха «Сосны», куда приехала команда из ЦК партии во главе Медведевым. Я увидел человека в спортивном костюме, совершенно раскованного, очень интеллигентного, и таким он остался на все годы работы нашей совместной в ЦК партии», - рассказывает Пряхин.
Еще одна памятная встреча произошла в 90-е годы. В это время Пряхин был директором издательства «Художественная литература», где готовилась к выпуску книга Медведева «В команде Горбачева». В издательство Медведев приезжал на велосипеде, хотя на тот момент ему было за 70.
Пряхин полемизирует с теми, кто считает, что «в Политбюро работали какие-то монстры». «На моей памяти горбачевское Политбюро - это был социализм с человеческим лицом. И одним из главных этих лиц было лицо Вадима Медведева», - говорит он.
«Можно долго оспаривать, кому первому принадлежит идея перестройки, но что очевидно - что принадлежит этой троице (Горбачев, Яковлев, Медведев), в которой несомненным штыком - и я боюсь, самым рабочим штыком - был Медведев», - подчеркивает Пряхин.
Более того, «если бы не такие люди, как Медведев, - образованные, интеллигентные, умеющие слушать, то развал Советского Союза проходил бы по другому совершенно сценарию. То, что мы избежали большой крови, то, что мы избежали разрушения сердцевины государства - России, в этом заслуга таких людей, как Медведев», - уверен собеседник агентства. При этом он признает, что на каждом из тех, кто был причастен к руководству страны в тот период, «лежит отсвет большой трагедии распада страны».
Демократический стиль
Медведев был миротворцем, а не «ястребом». «Он был ученым, не умел плести интриги. Он до последнего был верен Горбачеву», - продолжает Пряхин.
Демократический стиль проявлялся в общении Медведева с подчиненными, «ему можно было говорить не только за, но и против». «Обычно все подчиненные не любят, когда начальство вызывает на ковер, но мы, его подчиненные, спокойно приходили к нему на разборки и могли обмениваться любыми мнениями». Более того, Пряхин вспоминает, как Медведев дал понять одному из своих сотрудников, чтобы тот реже ходил в партийную гостиницу, потому что там работает прослушка.
«А мне однажды, когда я был заместителем заведующего идеологическим отделом ЦК и в какой-то степени опекал выступления Раисы Горбачевой, Медведев сказал: «Георгий, ну уж слишком долго, много она говорит на экране, надо как-то это редактировать, корректировать». Меня это немного задело, и я ему сказал: «Вадим Андреевич, а вы не хотите сами редактировать Раису Максимовну?» Другой бы разнос устроил, выпер бы, я летел бы из кабинета вверх тормашками. А он сказал: «Ну ладно, занимайся своим делом», - рассказывает Пряхин.
«С Горбачевым отношения у Медведева были товарищеские», - продолжает Пряхин. Горбачев к Медведеву обращался на «ты» - это южнорусская привычка у большинства людей. Медведев в этом отношении был более сдержан, он называл Горбачева на «вы». Но при том «Медведев никогда не смотрел в рот Горбачеву».
Несмотря на близкие отношения с главой государства, Медведев был крайне скромен в быту. «У Медведева как у члена Политбюро был серьезный особняк с бассейном на Рублевке. Но он один из первых, если не единственный из всех членов Политбюро, кто переехал в более демократичный поселок Успенку, «где получил коттеджец, по нынешним временам самый заурядный, но кирпичный». «Я думаю, что это он сделал по собственному почину», - отмечает Пряхин.
Последовательность и требовательность
«Медведев производил впечатление строгого, суховатого человека. Общение с ним оставляло след излишней строгости, выдвинутой вперед требовательности, когда он спрашивал за дело и спрашивал, надо сказать, достаточно серьезно», - рассказывает Михаил Горшков, который работал у Медведева сначала в Академии общественных наук при ЦК, а затем - помощником, когда Медведев был секретарем ЦК.
Закат Союза
В начале 1990-го работа проходила «в сумасшедшем темпе: Медведев приезжал к девяти утра, а уезжал уже за полночь». «Процессы в Союзе на волне гласности получили такой оборот, что секретарю, курирующему идеологию, очень сильно доставалось со всех краев - либеральных, демократических, [от] болтунов… проходили еженедельные совещания с руководителями газет, изданий, телекомпаний. Разговоры были жесткие, порой не очень приятные. Была попытка каким-то образом упорядочить демократический хаос», - отмечает Горшков.
Он вспоминает о поездке вместе с Горбачевым и Медведевым по странам Балтии. Целью было «не то чтобы поставить руководство республик на место, но объяснить степень возможной экономической свободы и высказать пожелание остаться в рамках Союза». В ходе турне Медведев выполнял поручения Горбачева о встречах с лидерами оппозиции.
Во время поездки Медведев максимально спокойно и уважительно пытался донести до лидеров балтийских республик позицию советского руководства, однако всякий раз наталкивался на вежливый, но жесткий негативный ответ.
«Помню один эпизод, который угрюмость, даже настороженность вызвал на лице Вадима Андреевича. Мы ехали вместе в машине ночью, переезжая из Литвы в Латвию. Час ночи, темно, и вдоль дороги с одной и с другой стороны стояли люди с фонариками и плакатами: «Свободу, независимость республике!», - вспоминает Горшков.
В 1979 году по случаю своего 50-летия Медведев был удостоен госнаграды. Удивление у Горшкова тогда вызвала формулировка: «За многолетнюю безупречную работу».
Такой формулировки Горшков раньше не встречал. Как сказал сам Медведев: «Это не типовая формулировка. Обычно партийных работников с такой формулировкой не награждают».
«Заслужить такую формулировку мог только честный и кристально чистый человек. И чтобы получить такую награду, нужно было вкалывать, работать очень ответственно», - заключает Горшков.
Дмитрий Волин
================
2024 год:
Дорогой Вадим Андреевич!
Сердечно поздравляем Вас с 95-летием. Выдающийся политический деятель, крупный экономист, Вы внесли значительный вклад в теорию и практику Перестройки. Вы были не только верным соратником Михаила Сергеевича, но и его близким другом.
Когда Перестройка оборвалась, Вы стали одним из учредителей Горбачев-Фонда и долгие годы трудились вместе с нами. Старший товарищ, Вы служили нам примером во всем.
Основная задача Фонда сегодня - сохранить наследие Михаила Сергеевича. В этой работе нам всегда очень помогают Ваши статьи и книги, Ваши бесценные документальные записи.
Вам и Вашим близким желаем всего наилучшего.
Ваши горбачевцы.
Наш друг, писатель Георгий Владимирович Пряхин, Ваш заместитель в Отделе ЦК, написал к Вашему Юбилею воспоминания, которые мы публикуем на сайте Горбачев-Фонда.
ВАДИМ МЕДВЕДЕВ: ВРЕМЕНА И ГОДЫ
С Вадимом Андреевичем Медведевым я впервые увиделся году в 1985-м. Он не был тогда ни членом Политбюро, ни секретарём ЦК КПСС - по-моему, его только-только назначили заведующим отделом ЦК. И увиделись мы с ним в по-своему весьма любопытном месте: в совминовском Доме отдыха, в знаменитых «Соснах». Я оказался там в составе скромной группы «спичрайтеров», помогавших тогдашнему кандидату в члены Политбюро, первому заместителю председателя Совета министров СССР Гейдару Алиеву в написании небольшой официальной, но публичной речи. И как раз в эти же дни в «Сосны» высадилась куда более значительная пишущая компания из ЦК КПСС, которую как раз и возглавлял Вадим Медведев. Тогда ещё молодой, задорно вихрастый, поджарый. Увиделись мы в сосновской столовой - обедали за соседними столами. Что приятно удивило меня тогда - Медведев являлся в неизменном спортивном костюме! Все вокруг почти что в тройках, при галстуках, особенно мы, совминовская узкая «шарашка», а Медведев, самый большой начальник серди нас и самое официальное лицо - в спортивном. И поведения соответствующего - вполне человеческого. Не небожительского. Эта деталь уже тогда подкупила меня, начинающего номенклатурщика, но по природе своей так и остающегося журналистом, тем более - выходцем из «Комсомольской правды».
После познакомился с ним куда ближе: оказался в его непосредственном подчинении. Вадим Андреевич был уже на самых высоких этажах власти - и секретарь, и член Политбюро. Но при этом осмелился окружить себя не самой послушной и не самой конформистской молодёжью. К несчастью, рано ушедший из жизни, а в конце восьмидесятых один из самых «юных» и при этом авторитетных докторов исторических наук - причём докторская у него была не по вопросам советского или партийного строительства или по какой-то ещё конъюнктурной теме, а по крестьянскому вопросу в России семнадцатого века, Александр Дегтярёв. Володя Егоров, тоже весьма учёный юноша, дослужившийся впоследствии и до главы главной, Ленинской библиотеки России, и до министра культуры этой молодой страны. Ну, и ваш слуга покорный, пришедший под высокую медведевскую руку с должности заместителя председателя тогдашнего, перестроечного Гостелерадио СССР, причём должен заметить, что именно в моём ведении рождался и пребывал мятежный «Взгляд».
Ни в «членовозе», ни тем более в его официозном кабинете в спортивном костюме я Вадима Андреевича уже не видал. Но. Но - это был, пожалуй, единственный из знакомых мне членов и кандидатов Политбюро, который разрешал своим подчинённым говорить непосредственно то, что они думают и говорить так, как им заблагорассудится. В том числе - спорить с ним, которому по должности уже положено быть непререкаемым изрекателем исключительно истин. Причём спорить аж до хрипоты. Из его начальственного кабинета мы часто выходили с раскрасневшимися физиономиями - и вовсе не от нагоняев. И даже не от выпитого чая, которого вместе с легендарными цековскими сушками подавали нам, и нам тоже, в изобилии. Позволял спорить и при этом не укладывал на лопатки, пользуясь собственным академическим многознанием и вельможным положением. Нет, не только выслушивал, но нередко, пусть и подправляя, подстругивая их, принимал наши угловатые и даже фрондёрские умозаключения.
В те кризисные месяцы я имел возможность наблюдать его и на заседаниях секретариата и даже Политбюро - Медведев и там всегда имел свой голос. Спокойный, здравый. Академический - но свой, не спешащий подлаживаться под председательствующего. «Реализм - земля перестройки» - так называлась книга другого, очень знакового секретаря и члена Политбюро ЦК КПСС, которого принято называть прорабом перестройки, Александра Николаевича Яковлева. Но, мне кажется, реализм в даже большей степени был свойствен тогда именно Медведеву. Его, тоже ярославской - изначально они оба были земляками - но крепко подработанной ленинградскими годами жизни, работой в Ленинградском университете, в этой извечной цитадели вольнолюбия, натуре.
…И всё-таки после мне ещё не раз довелось повидать Вадима Медведева в спортивном костюме. И даже верхом на гоночном велосипеде - круто склонённая, как против сильного ветра, лёгкая, стремительная, вовсе не стариковская фигура. Он приезжал ко мне на улицу Правды, где располагалось моё издательство «Воскресенье» и где тогда, в девяностых, версталась и печаталась его книжка с очень знаковым названием «В команде Горбачёва».
В команде Горбачёва - Вадим Андреевич один из очень немногих самых близких М.С. Горбачёву людей, ни на йоту не сдавших его и после крушения перестройки. Впрочем, почему крушения? Как бы там ни было, а перестройка в каждом из нас, россиян, советских людей, оставила и сохранила свой след. След - в человеческом достоинстве, куда более явном, чем было до неё, до перестройки...
И встреча несколько лет назад, под Звенигородом, в Мозжинке, на его, Медведева, даче, построенной, насколько я знаю, и его собственными, всё ещё спортивными, руками. Вместе с внуком Мишей Вадим Андреевич снимал с им же посаженных деревьев последние, поздние, «зимние» яблоки и угощал ими нас, всё ту же, почти булгаковскую компанию: Миша Горшков, ныне тоже полный академик, доктор наук, авторитетнейший экономист Олег Ожерельев, Володя Егоров, Саша Дегтярёв… Тогда мы ещё были все вместе, все на этом, на белом свете. Миша, которого я знал ещё совсем мальчиком, повзрослевший и даже пополневший, мы тоже раздались в животах. И только патриарх наш - по-прежнему лёгок, с седым задорным клоком над академическим лбом, всё так же остёр на язык и, что мне особенно нравится, приметлив к чужому острому слову и незаезженной мысли.
Дай Бог повидаться ещё хотя бы раз!
Георгий Пряхин
======
Из комментариев в Фейсбуке:
Ирина Маликова
С большим уважением отношусь к Вадиму Андреевичу и его семье. Арт и интеллигентный и порядочный человек! Никогда не стеснялся задавать вопросы и даже просить советы у младших во всех отношениях сотрудников. А как замечательно он владел косой! Каждые выходные в пансионате утро начинал с того, что косил траву на всей территории.
======================
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=======================