Первые мандельштамовские чтения
35 лет назад - с 24 по 26 февраля 1988 года - в переполненном конференц-зале Института мировой литературы АН СССР имени А. М. Горького впервые в советской истории прошли Мандельштамовские чтения.
Они были организованы Комиссией по литературному наследию О. Э. Мандельштама при СП СССР, ИМЛИ, факультетом журналистики МГУ и Литературным институтом. За три дня было заслушано около пятидесяти докладов и сообщений, представленных исследователями не только Москвы и Ленинграда, но и Риги, Тбилиси, Еревана, Воронежа, Новгорода, Пскова, Смоленска, Омска, Ижевска, Кемерово и Череповца.
Открывая Чтения, директор ИМЛИ Ф. Кузнецов подчеркнул, что создание на базе ИМЛИ научно-исследовательского Центра по изучению русской и советской литературы открывает новые перспективы в изучении русской советской поэзии, и в частности творчества О. Мандельштама. В сообщении о деятельности Комиссии по наследию поэта (вместо заболевшего Р. Рождественского его сделал П. Нерлер) было рассказано об организации вечеров и издании книг Мандельштама, об увековечении его памяти в Москве, Ленинграде и Воронеже: вопрос о мемориальной доске в Воронеже уже решен горисполкомом, зато вопрос о переименовании одной из улиц в улицу Мандельштама заморожен. Было также сообщено о состоявшейся 28 октября 1987 году реабилитации О. Э. Мандельштама по его «делу» 1934 года (в 1956 году он был реабилитирован лишь по «делу» 1938 года).
Именно в 1934 году в кабинетах Лубянки и Кремля решалась судьба гражданина Мандельштама Осипа Эмильевича, 1891 г. р. - одного из крупнейших русских поэтов столетия. Поводом к аресту послужило известное восьмистишие Мандельштама о Сталине.
Подследственный не отпирался и, обмакнув в чернильницу ручку, сам записал свой рифмованный пасквиль на тетрадном в клеточку листе. После чего приготовился к расстрелу и заболел: в камере Мандельштаму все слышался голос пытаемой за стеной жены, и, в приступе психоза, он пытался вскрыть себе вены.
Заступничество Ахматовой и Пастернака, бросившихся к Енукидзе и Бухарину, привело к благосклонному вмешательству лично Сталина, дозвонившегося до Пастернака единственно ради того, чтобы бросить тому несправедливый упрек в бездействии, когда его друг в беде, - один из многочисленных примеров "висельного юмора" вождя народов. Вердикт был: "изолировать, но сохранить".
Так вместо расстрела поэт «отделался» тремя годами ссылки в уральский город Чердынь в Прикамье, а потом был переведен в Воронеж, куда прибыл вместе с женой в двадцатых числах июня 1934 года.
Неполных три года воронежской ссылки - это период наибольшей творческой активности Мандельштама, это около сотни стихотворений - четверть всего написанного за жизнь. Без позднего Мандельштама русская поэзия уже непредставима.
Людей, лично знавших Мандельштама, к 1988 году осталось немного - возможно, поэтому появление на трибуне Л. Я. Гинбург и С. Липкина было встречено особенно тепло. Л. Я. Гинзбург рассказала об оттенках восприятия литературной молодежью 20-х годов поэзии Пастернака и Мандельштама - создателей новой, Нерационалистической логики стихотворения.
У Пастернака это вызвано стремительным напором скрещивающихся предметов и понятий; они образуют сменяющиеся конфигурации по принципу калейдоскопа. Для Мандельштама решающим оказывается повышенное значение контекста. В сцеплениях тугих мандельштамовских контекстов лирические мотивы не развертываются последовательно, а свободно блуждают в стиховом пространстве. Эти особенности показаны в докладе на материале стихотворения «За то, что я руки твои не сумел удержать…».
С. Липкин поделился отрывками своих воспоминаний о поэте.
С. Аверинцев говорил о включенности человека у Мандельштама в историю, о его нахождении внутри истории («Всех живущих прижизненный друг»), о сквозном для поэта противопоставлении христианства и буддизма, готики и Египта. «Пирамида для Мандельштама настолько не соотнесена с масштабом человека, что ее даже нельзя назвать большой - отсюда «пустячок пирамид» в стихотворении о Вийоне».
Мандельштам, сказал В. Микушевич, пришел к Данте путем Чаадаева, отказавшегося видеть в истории дурную бесконечность линейной протяженности, обретшего в ней осмысленную целостность и ценность. История для Мандельштама - это «единый синхронистический акт», «совместное держание времени» («Разговор о Данте»). Таким дантовским пониманием истории, когда представители разных времен и народов выступают как современники, проникнута поздняя лирика Мандельштама: приобщаясь к прошлому и будущему через трагическое, поэт чувствует свое бессмертие, осознавая при этом свою смертность. Трагическая несовместимость подобного чувства с подобным сознанием разрешается катарсисом в «совместном держании времени». Так, в стихах Мандельштама, написанных в 1937 году, возникает секуляризованный вариант бессмертия - «целокупное небо», приобщающее человека к прошлому и к будущему через трагическое.
Поэзия Мандельштама, подчеркнул А. Кушнер, это «выпрямительный вздох», это - наша опора, наша надежда в борьбе с духом уныния.
Г. Померанц отметил, что акмеизм Мандельштама - это «покров, накинутый над бездной». Страх Мандельштама - это преодоленный страх. Созерцание бездны распрямляет крылья, дает духовную силу и смелость, его поэзия преодолевает ограничения логики, как крылья - земное тяготение.
Нерлер Павел Маркович
Доктор географических наук, филолог, литературный критик, директор Мандельштамовского центра при Школе филологии Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики»
Журнал «Вопросы литературы» #6, 1988 год
======================
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=======================
Они были организованы Комиссией по литературному наследию О. Э. Мандельштама при СП СССР, ИМЛИ, факультетом журналистики МГУ и Литературным институтом. За три дня было заслушано около пятидесяти докладов и сообщений, представленных исследователями не только Москвы и Ленинграда, но и Риги, Тбилиси, Еревана, Воронежа, Новгорода, Пскова, Смоленска, Омска, Ижевска, Кемерово и Череповца.
Открывая Чтения, директор ИМЛИ Ф. Кузнецов подчеркнул, что создание на базе ИМЛИ научно-исследовательского Центра по изучению русской и советской литературы открывает новые перспективы в изучении русской советской поэзии, и в частности творчества О. Мандельштама. В сообщении о деятельности Комиссии по наследию поэта (вместо заболевшего Р. Рождественского его сделал П. Нерлер) было рассказано об организации вечеров и издании книг Мандельштама, об увековечении его памяти в Москве, Ленинграде и Воронеже: вопрос о мемориальной доске в Воронеже уже решен горисполкомом, зато вопрос о переименовании одной из улиц в улицу Мандельштама заморожен. Было также сообщено о состоявшейся 28 октября 1987 году реабилитации О. Э. Мандельштама по его «делу» 1934 года (в 1956 году он был реабилитирован лишь по «делу» 1938 года).
Именно в 1934 году в кабинетах Лубянки и Кремля решалась судьба гражданина Мандельштама Осипа Эмильевича, 1891 г. р. - одного из крупнейших русских поэтов столетия. Поводом к аресту послужило известное восьмистишие Мандельштама о Сталине.
Подследственный не отпирался и, обмакнув в чернильницу ручку, сам записал свой рифмованный пасквиль на тетрадном в клеточку листе. После чего приготовился к расстрелу и заболел: в камере Мандельштаму все слышался голос пытаемой за стеной жены, и, в приступе психоза, он пытался вскрыть себе вены.
Заступничество Ахматовой и Пастернака, бросившихся к Енукидзе и Бухарину, привело к благосклонному вмешательству лично Сталина, дозвонившегося до Пастернака единственно ради того, чтобы бросить тому несправедливый упрек в бездействии, когда его друг в беде, - один из многочисленных примеров "висельного юмора" вождя народов. Вердикт был: "изолировать, но сохранить".
Так вместо расстрела поэт «отделался» тремя годами ссылки в уральский город Чердынь в Прикамье, а потом был переведен в Воронеж, куда прибыл вместе с женой в двадцатых числах июня 1934 года.
Неполных три года воронежской ссылки - это период наибольшей творческой активности Мандельштама, это около сотни стихотворений - четверть всего написанного за жизнь. Без позднего Мандельштама русская поэзия уже непредставима.
Людей, лично знавших Мандельштама, к 1988 году осталось немного - возможно, поэтому появление на трибуне Л. Я. Гинбург и С. Липкина было встречено особенно тепло. Л. Я. Гинзбург рассказала об оттенках восприятия литературной молодежью 20-х годов поэзии Пастернака и Мандельштама - создателей новой, Нерационалистической логики стихотворения.
У Пастернака это вызвано стремительным напором скрещивающихся предметов и понятий; они образуют сменяющиеся конфигурации по принципу калейдоскопа. Для Мандельштама решающим оказывается повышенное значение контекста. В сцеплениях тугих мандельштамовских контекстов лирические мотивы не развертываются последовательно, а свободно блуждают в стиховом пространстве. Эти особенности показаны в докладе на материале стихотворения «За то, что я руки твои не сумел удержать…».
С. Липкин поделился отрывками своих воспоминаний о поэте.
С. Аверинцев говорил о включенности человека у Мандельштама в историю, о его нахождении внутри истории («Всех живущих прижизненный друг»), о сквозном для поэта противопоставлении христианства и буддизма, готики и Египта. «Пирамида для Мандельштама настолько не соотнесена с масштабом человека, что ее даже нельзя назвать большой - отсюда «пустячок пирамид» в стихотворении о Вийоне».
Мандельштам, сказал В. Микушевич, пришел к Данте путем Чаадаева, отказавшегося видеть в истории дурную бесконечность линейной протяженности, обретшего в ней осмысленную целостность и ценность. История для Мандельштама - это «единый синхронистический акт», «совместное держание времени» («Разговор о Данте»). Таким дантовским пониманием истории, когда представители разных времен и народов выступают как современники, проникнута поздняя лирика Мандельштама: приобщаясь к прошлому и будущему через трагическое, поэт чувствует свое бессмертие, осознавая при этом свою смертность. Трагическая несовместимость подобного чувства с подобным сознанием разрешается катарсисом в «совместном держании времени». Так, в стихах Мандельштама, написанных в 1937 году, возникает секуляризованный вариант бессмертия - «целокупное небо», приобщающее человека к прошлому и к будущему через трагическое.
Поэзия Мандельштама, подчеркнул А. Кушнер, это «выпрямительный вздох», это - наша опора, наша надежда в борьбе с духом уныния.
Г. Померанц отметил, что акмеизм Мандельштама - это «покров, накинутый над бездной». Страх Мандельштама - это преодоленный страх. Созерцание бездны распрямляет крылья, дает духовную силу и смелость, его поэзия преодолевает ограничения логики, как крылья - земное тяготение.
Нерлер Павел Маркович
Доктор географических наук, филолог, литературный критик, директор Мандельштамовского центра при Школе филологии Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики»
Журнал «Вопросы литературы» #6, 1988 год
======================
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=======================
