Типы отношений и логические типы (часть 3). Парадоксы
Имея на руках такие "козыри", как логические типы, мы можем перейти к созданию парадоксов в отношениях. Напомню, что логические типы были изобетены Бертраном Расселом, чтобы избежать некоторых разновидностей парадоксов. Если же мы начнём смешивать или "путать" логические типы, то к этим самым парадоксам придём с неизбежностью. Разумеется, нас интересуют прагматические парадоксы, встречающиеся в реальной жизни.
Для начала упомянем "метакомплементарные отношения". Этот термин впервые возник в психотерапии для обозначения характерного феномена. Напомню, что комплементарными являются взаимодополняющие отношения, например, между начальником (лидером) и подчинённым (ведомым). Когда пациент или клиент обращается за помощью к психотерапевту, между ними устанавливаются весьма своеобразные отношения. С одной стороны, клиент выступает в руководящей роли: он является инициатором отношений, принимает решения о начале и окончании процесса терапии, оценивает её успех, оплачивает лечение. Он по сути нанимает психотерапевта, становится для него работодателем. С другой стороны, он ожидает, что психотерапевт возьмёт на себя ответственность за процесс лечения, определит его ход, подберёт необходимые процедуры и упражнения, оценит действия клиента, будет его как-то вознаграждать или наказывать. То есть клиент требует, чтобы психотерапевт выступил в роли руководителя и наставника для него.
Значит, на одном уровне клиент занимает ведущую, руководящую позицию по отношению к психотеравпевту, а на другом уровне руководителем, "старшим" является психотерапевт. Пользуясь своей первоначальной "властью", клиент страрается передать эту "власть" в руки психотерапевта. На практике разграничить эти уровни, как-то "развести" сферы ответственности клиента и психотерапевта далеко не всегда получается. Кстати, феномен "психотерапевтического сопротивления" имеет такую же парадоксальную природу. С одной стороны, клиент декларировал своё доверие к психотерапевту и обязался выполнять указания и рекомендации, а с другой стороны, в некоторые моменты настаивает на своём праве определять ход лечения, показывает возможность "взять власть в свои руки". Можно взглянуть на эту ситуацию и под несколько другим углом и также увидеть парадокс, хотя и основанный на других идеях. С одной стороны, клиент надеется на изменения в своей жизни, благодаря которым его проблемы и симптомы исчезнут, а с другой стороны, он прилагает максимум усилий для того, чтобы всё оставить в этой самой жизни по-прежнему. Он хочет "измениться, не меняясь".
Грегори Бейтсон оставил ещё один ключ к возникновению парадоксов в общении. Если участники отношений по-разному определяют для себя тип этих отношений, то неизбежно генерируют друг для друга парадоксальные сообщения. Этот момент лучше не объяснить, а проиллюстрировать.
Случай из моего профессионального опыта. Однажды мы с коллегой, женщиной-психологом, планировали вдвоём как ко-терапевты вести псхихотерапевтическую группу. С самого начала договорились о том, что в процессе работы будем равны, то есть никто из нас двоих в группе не является "начальником" для другого, каждый имеет равные права и ответственность. После первого занятия мы обсудили происходившее и остались неудовлетворены. Я полагал, что коллега слишком пассивна, устраняется от участия в групповом процессе. Она же заявила, что я веду себя слишком авторитарно, перехватываю инициативу, не даю ей возможности высказаться. То есть никакого равенства фактически не получилось. По результатам обсуждения мы решили исправить недочёты.
На следующем занятии я намеренно старался себя "обуздать": был менее категоричным, не торопился высказываться, делал паузы, ожидал от ко-терапевта "вступления в игру". По ощущениям, однако, всё было не лучше, чем раньше, а хуже. После занятия вновь обсудили его ход и вновь оказались недовольны собой и друг другом. Коллега по-прежнему оценила моё поведение, как авторитарное. Она высказала свои претензии, которые были в моём понимании парадоксальными. Она считала, что я должен быть обеспечить равенство между нами таким образом: 1) Сразу же в начале группы заявить о том, что мы с ней равны и потребовать от участников соответствующего внимания и уважения к ней. 2) Периодически прерывать обсуждение и приглашать её высказаться.
Попробуем сфокусироваться на моём поведении. То поведение, которое я расценивал как "равное" - ожидание от неё активности и готовность принять эту активность - она считала авторитарным. Зато поведение, которое по её мнению должно было обеспечить равенство, я считал (а и сейчас считаю) формой гиперпротекции, то есть не просто авторитарным, а чрезмерно авторитарным. Логически, рационально ситуация оказалась неразрешимой. Что характерно, попытки её обсудить приводили не к прояснению проблем и попыткам их решить, а к нарастанию эмоционального напряжения и взаимного недовольства в наших отношениях.
Итак, состоялось два групповых занятия и два обсуждения, причём от встречи к встрече отношения постепенно ухудшались, становились всё менее комфортными. Наши вИдения ситуации категорически не совпадали. То, что каждый требовал от другого, этому самому другому казалось бессмысленным или парадоксальным. На этом сотрудничество мы решили прекратить, и тут оказались правы. Работу с группой я продолжил в одиночестве, зато мы остались в приятельских отношениях. Можно понять и этот поворот сюжета. Как только мы согласились (сменили модальность отношений с симметричных на комплементарные), проблема как таковая исчезла. Я имею в виду проблему в отношениях. Проблемы, связанные с работой, пришлось решать другими способами.
Для начала упомянем "метакомплементарные отношения". Этот термин впервые возник в психотерапии для обозначения характерного феномена. Напомню, что комплементарными являются взаимодополняющие отношения, например, между начальником (лидером) и подчинённым (ведомым). Когда пациент или клиент обращается за помощью к психотерапевту, между ними устанавливаются весьма своеобразные отношения. С одной стороны, клиент выступает в руководящей роли: он является инициатором отношений, принимает решения о начале и окончании процесса терапии, оценивает её успех, оплачивает лечение. Он по сути нанимает психотерапевта, становится для него работодателем. С другой стороны, он ожидает, что психотерапевт возьмёт на себя ответственность за процесс лечения, определит его ход, подберёт необходимые процедуры и упражнения, оценит действия клиента, будет его как-то вознаграждать или наказывать. То есть клиент требует, чтобы психотерапевт выступил в роли руководителя и наставника для него.
Значит, на одном уровне клиент занимает ведущую, руководящую позицию по отношению к психотеравпевту, а на другом уровне руководителем, "старшим" является психотерапевт. Пользуясь своей первоначальной "властью", клиент страрается передать эту "власть" в руки психотерапевта. На практике разграничить эти уровни, как-то "развести" сферы ответственности клиента и психотерапевта далеко не всегда получается. Кстати, феномен "психотерапевтического сопротивления" имеет такую же парадоксальную природу. С одной стороны, клиент декларировал своё доверие к психотерапевту и обязался выполнять указания и рекомендации, а с другой стороны, в некоторые моменты настаивает на своём праве определять ход лечения, показывает возможность "взять власть в свои руки". Можно взглянуть на эту ситуацию и под несколько другим углом и также увидеть парадокс, хотя и основанный на других идеях. С одной стороны, клиент надеется на изменения в своей жизни, благодаря которым его проблемы и симптомы исчезнут, а с другой стороны, он прилагает максимум усилий для того, чтобы всё оставить в этой самой жизни по-прежнему. Он хочет "измениться, не меняясь".
Грегори Бейтсон оставил ещё один ключ к возникновению парадоксов в общении. Если участники отношений по-разному определяют для себя тип этих отношений, то неизбежно генерируют друг для друга парадоксальные сообщения. Этот момент лучше не объяснить, а проиллюстрировать.
Случай из моего профессионального опыта. Однажды мы с коллегой, женщиной-психологом, планировали вдвоём как ко-терапевты вести псхихотерапевтическую группу. С самого начала договорились о том, что в процессе работы будем равны, то есть никто из нас двоих в группе не является "начальником" для другого, каждый имеет равные права и ответственность. После первого занятия мы обсудили происходившее и остались неудовлетворены. Я полагал, что коллега слишком пассивна, устраняется от участия в групповом процессе. Она же заявила, что я веду себя слишком авторитарно, перехватываю инициативу, не даю ей возможности высказаться. То есть никакого равенства фактически не получилось. По результатам обсуждения мы решили исправить недочёты.
На следующем занятии я намеренно старался себя "обуздать": был менее категоричным, не торопился высказываться, делал паузы, ожидал от ко-терапевта "вступления в игру". По ощущениям, однако, всё было не лучше, чем раньше, а хуже. После занятия вновь обсудили его ход и вновь оказались недовольны собой и друг другом. Коллега по-прежнему оценила моё поведение, как авторитарное. Она высказала свои претензии, которые были в моём понимании парадоксальными. Она считала, что я должен быть обеспечить равенство между нами таким образом: 1) Сразу же в начале группы заявить о том, что мы с ней равны и потребовать от участников соответствующего внимания и уважения к ней. 2) Периодически прерывать обсуждение и приглашать её высказаться.
Попробуем сфокусироваться на моём поведении. То поведение, которое я расценивал как "равное" - ожидание от неё активности и готовность принять эту активность - она считала авторитарным. Зато поведение, которое по её мнению должно было обеспечить равенство, я считал (а и сейчас считаю) формой гиперпротекции, то есть не просто авторитарным, а чрезмерно авторитарным. Логически, рационально ситуация оказалась неразрешимой. Что характерно, попытки её обсудить приводили не к прояснению проблем и попыткам их решить, а к нарастанию эмоционального напряжения и взаимного недовольства в наших отношениях.
Итак, состоялось два групповых занятия и два обсуждения, причём от встречи к встрече отношения постепенно ухудшались, становились всё менее комфортными. Наши вИдения ситуации категорически не совпадали. То, что каждый требовал от другого, этому самому другому казалось бессмысленным или парадоксальным. На этом сотрудничество мы решили прекратить, и тут оказались правы. Работу с группой я продолжил в одиночестве, зато мы остались в приятельских отношениях. Можно понять и этот поворот сюжета. Как только мы согласились (сменили модальность отношений с симметричных на комплементарные), проблема как таковая исчезла. Я имею в виду проблему в отношениях. Проблемы, связанные с работой, пришлось решать другими способами.