(no subject)
Думы о былом
Введение
Я как то писал, что я москвич, из «понаехавших», не коренной, значит. А как я попал в Москву, я не рассказывал. Не рассказывал и о том, как я работал, - ни в Москве, ни в Мурманске. А ведь я затевал свой дневник не как ЕЖЕдневник, т.е. не для записей о делах текущих и повседневных, тем более, не как блог развлечений, а как блог воспоминаний. Почему, зачем? Я об этом сказал в самом начале ЛиРуДнева. И я следовал этому, пока считал, что мои заметки интересны другим людям. У меня не случайно появились рубрики «Я по свету немало хаживал», «По морям, по волнам», «Города, где я бывал», «Встречи с интересными людьми». Есть россыпь коротких воспоминаний в других рубриках, комментариях. Я не ошибся. Довольно быстро у меня появилось немало виртуальных друзей, которым нравились мои записки. Но потом я перестал писать на эти темы. Мне казалось, что это малоинтересно другим людям. Тем не менее, я решил вернуться к той задумке, которая была у меня, когда я начинал вести дневник. А уж будет ли это интересно другим? Посмотрим…
В Москве
Начну с рассказа о том, как начиналась моя трудовая деятельность в Москве. Не «лимитчика», но «приглашенного специалиста».
Во времена обязательной крайне жесткой и ограниченной «прописки» это были две основные формы «понаехать» - «лимита» и «приглашение». И то и другое строго лимитировалось. «Лимита» - это лимит численности ввозимых по вербовке рабочих для предприятий, строек Москвы, разрешенный ЦК КПСС для министерств и ведомств. Лимитой называли и людей, кто приезжал на работу в столицу в пределах выделенного лимита. Согласие министерствам и ведомствам на «приглашение» специалистов давалось тоже ЦК КПСС, но практически персонально на каждого специалиста. И если «лимитчиков» обычно селили в общежитиях, то приглашенным специалистам предоставлялись квартиры.
Итак, по окончании Академии, я был откомандирован в распоряжение Госкомгидромета СССР.
Вопреки обещаниям и председателя Госкомгидромета Ю. А. Израэля Ю.А., и начальника управления кадров, А. Н. Чилингарова, данным мне при поступлении в Академию, мне предложили должность начальника Управления снабжения и сбыта Госкомгидромета (УСиС). Очень не хотел я занимать эту должность. А уж когда мне и квартиру вместо обещанной трехкомнатной стали предлагать двухкомнатную, я заявил
Израэлю, что уеду из Москвы обратно в Мурманск и вновь пойду работать в тамошнее управление - кем возьмут. Просился еще руководителем группы в Лаос (я уже побывал в Кампучии и был знаком с ЮВ Азией), на другие должности. Но Ю. Израэль настоял на своем. Сейчас я понимаю, что работа в должности начальника Управления снабжения была и интересней и полезней, нежели в других, куда я рвался.
Госкомгидромет находился на Красной Пресне, в переулке Павлика Морозова, дом 12.
Вход в основное здание Госкомгидромета (ныне Росгидромет)
Название района происходит по некоторым данным от имени протекавшей здесь речки Пресня, а название реки - по вкусу ее пресноватой воды. Район исторически очень интересный. Здесь находилась знаменитая Трехгорка, Храм Святителя Николая на Трех горах, храм Иоана предтечи, музей Красной Пресни.
Здесь многое напоминало о революции 1905 года (музей Красной Пресни) и, уж не знаю почему, Павлика Морозова (наш переулок, парк носили его имя). Сейчас небольшая волна переименований смыла следы Павлика Морозова и красноватый отблеск революции 1905 года. Правда, ближайшие станции метро Краснопресненская и Улица 1905 года сохранили свое название.
Недалеко от Госкомгидромета еще при мне стоял деревянный рубленый дом художника Верещагина. Обнесенный забором, заброшенный, он был облюбован бомжами и вскоре сгорел. Остался от него только каменный фундамент.
Здесь был дом Верещагина
Управление снабжения располагалось в небольшом здании рядом с основным (на фото ниже - желтенький дом) и занимало второй этаж, часть отделов располагалась на других этажах. Делили мы кров с одним из ведущих управлений - Техническим и некоторыми другими. На первом этаже рабочих кабинетов не было, располагались вспомогательные службы.
Здание Управления Снабжения
Управление Снабжения и Сбыта (УСиС) имело самостоятельный баланс, в подчинении имелись Типография и База снабжения, в оперативном управлении - несколько (5 или 7 - точно не помню) производственных мастерских в разных городах страны, изготавливавших мелкие приборы и устройства для сети станций. Эти простые приборы и устройства мы поставляли (сбывали) не только организациям Госкомгидромета, но некоторым организациям Академии наук, воинским частям.
Управление размещало заказы на предприятиях страны - на Клинском заводе «Термометр», стекольных предприятиях - химпосуду и др. Все это давало значительную самостоятельность и свободу действий. Да потом, кто не зависел в условиях планово-директивной экономики от снабженцев?! Все и каждый! Мы обеспечивали централизованно плановой продукцией республиканские (14 республик) и территориальные (в РСФСР) управления гидрометслужбы, научно-исследовательские институты (22 НИИ), Гидрометеоиздат, другие организации Комитета, продукцию экспериментальных мастерских, произведенную по нашим заказам на других предприятиях мы поставляли (сбывали) некоторым организациям Академии наук, Военной гидрографии, другим. У начальника было два заместителя. Нет, хорошая и интересная была работа! До меня начальником управления был Григорий Яковлевич Стерлин. Хороший, грамотный специалист, хороший человек. Но ему было уже 75 лет, он уже 10 лет собирался уйти на пенсию, да замены ему не могли найти. А тут как на грех попался еще он на том, что он и его замы приобрели на Базе снабжения самовары, предназначенные для труднодоступных станций. Страшный дефицит по тем временам, да еще куплены были по оптовой, а не по розничной цене. Схлопотали они по выговору (партийному), а начальство стало решать головоломку как развязать этот «еврейский узел». А тут я подвернулся. Вот и воткнули меня в это управление вопреки моему желанию.
Надо понимать, что в силу преклонного возраста, наличия парт-выговора, Григорий Яковлевич не вступал в споры и пререкания с начальством, никогда ничего не требовал, а начальники других управлений старались все свои промахи и недоработки свалить на Управление снабжения. В эпоху всеобщего дефицита найти повод для этого было несложно.
Начал я с того, что организовал приведение в божеский вид помещений. При этом я исходил не из личных амбиций. Я полагал, что достойный вид служебных помещений - залог достойного и уважительного отношения к выполняемой нами работе, к сотрудникам. Два момента побудили ускорить решение проблемы.
Во-первых, дверь в мой кабинет была первой, на которую наталкивался человек, пришедший в наше здание и разыскивающий кого-нибудь из сотрудников или отдел. Поэтому я становился справочным бюро: дверь в кабинет поминутно открывалась, в нее просовывалась голова и вопрошала, как найти Ивана Петровича. Не успевала дверь закрыться за первой головой, как появлялась другая и интересовалась, не знаю ли я, как найти уже Петра Ивановича. И так целый день. Это мешало работать, нервировало. Вторым побудительным мотивом послужила обшарпанность помещений. Бетонный пол был покрыт линолеумом с дырами, стены выкрашены облупившейся краской. Общение с секретарем - через коридор. Однажды у главбуха, пришедшего подписывать банковские документы, сквозь дырявый линолеум шпилька туфли попала в щель бетонного пола и вызволить ее без ущерба для туфли не удалось, поцарапана была изрядно.
Ремонт сделали, привели в порядок все помещения, прорубили дверь в смежную комнату, ставшую полноценной приемной, стены кабинета обшили деревянными панелями, старую входную дверь заложили…
Одну из комнат сделал приемной, потребовав прорубить дверь из нее в кабинет начальника, одновременно заложить входную дверь из коридора. Эта дверь была источником постоянного беспокойства: кабинет располагался на втором этаже здания, на первом этаже рабочих кабинетов не было. Поэтому дверь ко мне в кабинет оказывалась первой дверью, которая попадалась посетителю. Каждый, кто приходил в наше и другие управления в этом здании и не знал расположения кабинетов, первым делом открывал мою дверь и спрашивал, как найти какой-то отдел, сотрудника. Я стал как бы справочным бюро нашего здания, и это не могло не раздражать, ибо мешало работе. Кроме того, состояние помещений было ужасающее. Помню, как в первые же дни, главбух, пришедшая для подписания документоа, шпилькой продавила линолеум, шпилька застряла в щели бетонного пола, без ущерба вызволить ее не удалось, кожа была подпорчена. Короче, по моему настоянию был проведен неплохой ремонт, изменена планировка. Забегая вперед (не знаю, дойдут ли руки до описания), скажу, что позже, став начальником другого управления, затем Главка, я также начал с «перестройки» (это уже в основном здании): организовал приемную, для чего потребовалось прорубить окно в глухой стене. Как сопротивлялся начальник ХОЗУ!!! Но я преодолел это сопротивление. И делал я это не для себя лично, хотя и не без этого (до этого начальник управления, позже оно стало Главком, общался с секретарем перестукиваясь через стену, а личные свидания осуществлялись через коридор…
Фундамент дома Верещагина (дом сгорел)
Отл ГМС
Введение
Я как то писал, что я москвич, из «понаехавших», не коренной, значит. А как я попал в Москву, я не рассказывал. Не рассказывал и о том, как я работал, - ни в Москве, ни в Мурманске. А ведь я затевал свой дневник не как ЕЖЕдневник, т.е. не для записей о делах текущих и повседневных, тем более, не как блог развлечений, а как блог воспоминаний. Почему, зачем? Я об этом сказал в самом начале ЛиРуДнева. И я следовал этому, пока считал, что мои заметки интересны другим людям. У меня не случайно появились рубрики «Я по свету немало хаживал», «По морям, по волнам», «Города, где я бывал», «Встречи с интересными людьми». Есть россыпь коротких воспоминаний в других рубриках, комментариях. Я не ошибся. Довольно быстро у меня появилось немало виртуальных друзей, которым нравились мои записки. Но потом я перестал писать на эти темы. Мне казалось, что это малоинтересно другим людям. Тем не менее, я решил вернуться к той задумке, которая была у меня, когда я начинал вести дневник. А уж будет ли это интересно другим? Посмотрим…
В Москве
Начну с рассказа о том, как начиналась моя трудовая деятельность в Москве. Не «лимитчика», но «приглашенного специалиста».
Во времена обязательной крайне жесткой и ограниченной «прописки» это были две основные формы «понаехать» - «лимита» и «приглашение». И то и другое строго лимитировалось. «Лимита» - это лимит численности ввозимых по вербовке рабочих для предприятий, строек Москвы, разрешенный ЦК КПСС для министерств и ведомств. Лимитой называли и людей, кто приезжал на работу в столицу в пределах выделенного лимита. Согласие министерствам и ведомствам на «приглашение» специалистов давалось тоже ЦК КПСС, но практически персонально на каждого специалиста. И если «лимитчиков» обычно селили в общежитиях, то приглашенным специалистам предоставлялись квартиры.
Итак, по окончании Академии, я был откомандирован в распоряжение Госкомгидромета СССР.
Вопреки обещаниям и председателя Госкомгидромета Ю. А. Израэля Ю.А., и начальника управления кадров, А. Н. Чилингарова, данным мне при поступлении в Академию, мне предложили должность начальника Управления снабжения и сбыта Госкомгидромета (УСиС). Очень не хотел я занимать эту должность. А уж когда мне и квартиру вместо обещанной трехкомнатной стали предлагать двухкомнатную, я заявил
Израэлю, что уеду из Москвы обратно в Мурманск и вновь пойду работать в тамошнее управление - кем возьмут. Просился еще руководителем группы в Лаос (я уже побывал в Кампучии и был знаком с ЮВ Азией), на другие должности. Но Ю. Израэль настоял на своем. Сейчас я понимаю, что работа в должности начальника Управления снабжения была и интересней и полезней, нежели в других, куда я рвался.
Госкомгидромет находился на Красной Пресне, в переулке Павлика Морозова, дом 12.
Вход в основное здание Госкомгидромета (ныне Росгидромет)
Название района происходит по некоторым данным от имени протекавшей здесь речки Пресня, а название реки - по вкусу ее пресноватой воды. Район исторически очень интересный. Здесь находилась знаменитая Трехгорка, Храм Святителя Николая на Трех горах, храм Иоана предтечи, музей Красной Пресни.
Здесь многое напоминало о революции 1905 года (музей Красной Пресни) и, уж не знаю почему, Павлика Морозова (наш переулок, парк носили его имя). Сейчас небольшая волна переименований смыла следы Павлика Морозова и красноватый отблеск революции 1905 года. Правда, ближайшие станции метро Краснопресненская и Улица 1905 года сохранили свое название.
Недалеко от Госкомгидромета еще при мне стоял деревянный рубленый дом художника Верещагина. Обнесенный забором, заброшенный, он был облюбован бомжами и вскоре сгорел. Остался от него только каменный фундамент.
Здесь был дом Верещагина
Управление снабжения располагалось в небольшом здании рядом с основным (на фото ниже - желтенький дом) и занимало второй этаж, часть отделов располагалась на других этажах. Делили мы кров с одним из ведущих управлений - Техническим и некоторыми другими. На первом этаже рабочих кабинетов не было, располагались вспомогательные службы.
Здание Управления Снабжения
Управление Снабжения и Сбыта (УСиС) имело самостоятельный баланс, в подчинении имелись Типография и База снабжения, в оперативном управлении - несколько (5 или 7 - точно не помню) производственных мастерских в разных городах страны, изготавливавших мелкие приборы и устройства для сети станций. Эти простые приборы и устройства мы поставляли (сбывали) не только организациям Госкомгидромета, но некоторым организациям Академии наук, воинским частям.
Управление размещало заказы на предприятиях страны - на Клинском заводе «Термометр», стекольных предприятиях - химпосуду и др. Все это давало значительную самостоятельность и свободу действий. Да потом, кто не зависел в условиях планово-директивной экономики от снабженцев?! Все и каждый! Мы обеспечивали централизованно плановой продукцией республиканские (14 республик) и территориальные (в РСФСР) управления гидрометслужбы, научно-исследовательские институты (22 НИИ), Гидрометеоиздат, другие организации Комитета, продукцию экспериментальных мастерских, произведенную по нашим заказам на других предприятиях мы поставляли (сбывали) некоторым организациям Академии наук, Военной гидрографии, другим. У начальника было два заместителя. Нет, хорошая и интересная была работа! До меня начальником управления был Григорий Яковлевич Стерлин. Хороший, грамотный специалист, хороший человек. Но ему было уже 75 лет, он уже 10 лет собирался уйти на пенсию, да замены ему не могли найти. А тут как на грех попался еще он на том, что он и его замы приобрели на Базе снабжения самовары, предназначенные для труднодоступных станций. Страшный дефицит по тем временам, да еще куплены были по оптовой, а не по розничной цене. Схлопотали они по выговору (партийному), а начальство стало решать головоломку как развязать этот «еврейский узел». А тут я подвернулся. Вот и воткнули меня в это управление вопреки моему желанию.
Надо понимать, что в силу преклонного возраста, наличия парт-выговора, Григорий Яковлевич не вступал в споры и пререкания с начальством, никогда ничего не требовал, а начальники других управлений старались все свои промахи и недоработки свалить на Управление снабжения. В эпоху всеобщего дефицита найти повод для этого было несложно.
Начал я с того, что организовал приведение в божеский вид помещений. При этом я исходил не из личных амбиций. Я полагал, что достойный вид служебных помещений - залог достойного и уважительного отношения к выполняемой нами работе, к сотрудникам. Два момента побудили ускорить решение проблемы.
Во-первых, дверь в мой кабинет была первой, на которую наталкивался человек, пришедший в наше здание и разыскивающий кого-нибудь из сотрудников или отдел. Поэтому я становился справочным бюро: дверь в кабинет поминутно открывалась, в нее просовывалась голова и вопрошала, как найти Ивана Петровича. Не успевала дверь закрыться за первой головой, как появлялась другая и интересовалась, не знаю ли я, как найти уже Петра Ивановича. И так целый день. Это мешало работать, нервировало. Вторым побудительным мотивом послужила обшарпанность помещений. Бетонный пол был покрыт линолеумом с дырами, стены выкрашены облупившейся краской. Общение с секретарем - через коридор. Однажды у главбуха, пришедшего подписывать банковские документы, сквозь дырявый линолеум шпилька туфли попала в щель бетонного пола и вызволить ее без ущерба для туфли не удалось, поцарапана была изрядно.
Ремонт сделали, привели в порядок все помещения, прорубили дверь в смежную комнату, ставшую полноценной приемной, стены кабинета обшили деревянными панелями, старую входную дверь заложили…
Одну из комнат сделал приемной, потребовав прорубить дверь из нее в кабинет начальника, одновременно заложить входную дверь из коридора. Эта дверь была источником постоянного беспокойства: кабинет располагался на втором этаже здания, на первом этаже рабочих кабинетов не было. Поэтому дверь ко мне в кабинет оказывалась первой дверью, которая попадалась посетителю. Каждый, кто приходил в наше и другие управления в этом здании и не знал расположения кабинетов, первым делом открывал мою дверь и спрашивал, как найти какой-то отдел, сотрудника. Я стал как бы справочным бюро нашего здания, и это не могло не раздражать, ибо мешало работе. Кроме того, состояние помещений было ужасающее. Помню, как в первые же дни, главбух, пришедшая для подписания документоа, шпилькой продавила линолеум, шпилька застряла в щели бетонного пола, без ущерба вызволить ее не удалось, кожа была подпорчена. Короче, по моему настоянию был проведен неплохой ремонт, изменена планировка. Забегая вперед (не знаю, дойдут ли руки до описания), скажу, что позже, став начальником другого управления, затем Главка, я также начал с «перестройки» (это уже в основном здании): организовал приемную, для чего потребовалось прорубить окно в глухой стене. Как сопротивлялся начальник ХОЗУ!!! Но я преодолел это сопротивление. И делал я это не для себя лично, хотя и не без этого (до этого начальник управления, позже оно стало Главком, общался с секретарем перестукиваясь через стену, а личные свидания осуществлялись через коридор…
Фундамент дома Верещагина (дом сгорел)
Отл ГМС