Освобождение Духа Вишневого Дерева
Тонкие изящные ветки, ароматно пахнущие, остались от засохшей молодой вишни, которая не смогла прижиться на новом месте. В них как в темнице заключен Дух Вишневого Дерева. Он скован тяжёлыми цепями древесины и коры, но он жаждет вырваться наружу, потому что чувствует приход новой весны. Я освобожу его силой огня… Я принесу в жертву ему и Новой Весне то сокровище, которым обладаю… И вне зависимости от того, желает Безумный Свин этого или нет, роль жертвы сыграет именно он, а точнее четвёртый и по совместительству последний кусок его мумифицированной грудинки…
А дело было так… Сперва была растоплена печь - её помощь в осуществлении задуманного оказалась просто неоценимой. Далее на неё была водружена старая потрёпанная чего только не видевшая кастрюля, в которую я поместил для небольшой просушки предварительно замоченные на ночь мелко поломанные вишневые ветки. Пока они сушились, мои усилия были направлены на конструирование конверта из алюминиевой фольги, внутрь которого я и намеревался поместить вишню, именно оттуда она будет источать свой душераздирающий аромат.
Запечатав конверт, я положил его на дно кастрюли, не забыв проделать некоторое количество отверстий для выхода дыма. Прямо сверху на фольгу и была помещена грудинка Свина. Как оказалось впоследствии, выделяющаяся во время копчения из грудинки влага протекала вниз и попадала внутрь конверта, поэтому теоретически можно было бы выстроить какую-нибудь хитрую конструкцию, располагающуюся между одымляемым продуктом и фольгой с целью сбора жидкости. В любом случае это не отразилось на результате.
Печь к этому моменту разгорелась не на шутку. Огонь внутри неё бушевал яростно и неистово. С целью герметизировать получившуюся таким образом коптильную камеру я прикрыл кастрюлю фольгой, а впоследствии накрыл её ещё и металлической миской да придавил сверху кирпичом… ну и, конечно, положил рядом кочергу в качестве стражника - Безумному Свину не избежать предопределенной ему участи, как бы он не пытался.
Два часа стояла кастрюля на пылающей печи, в это время внутри можно только догадываться что происходило, но одно я возьмусь утверждать без сомнений - запах оттуда доносился просто божественный. Ах да, совсем забыл упомянуть, что грудинка-то не была оставлена в одиночестве - в компанию к ней прямо сразу, прямо с самого начала было направлено несколько стручков острого жгучего красного перца - я аккуратно разложил их по периметру кастрюли и они коптились все вместе весёлой компанией. В результате, по истечении положенного срока, вскрыв, наконец, камеру и незамедлительно почувствовав мощный удар изумительного аромата, я был буквально поражен тем удивительным золотисто-коричневым цветом, который приобрела грудинка, а вот перец слегка обуглился, сочетая на своих изгибах воинственные чёрные и красные оттенки.
Стоит отметить, что перец только выглядит так жутковато и ужасно, внутри он не сгорел. А стал очень хрупким и хрустящим и что самое удивительное - даже не дожил до того момента, когда бы пригодился в каком-нибудь блюде, потому как съел я его весь прямо так, откусывая от стручка, естественно не сразу, а за несколько вечеров, в противном случае свирепый и неукротимый огонь сожрал бы меня изнутри... Вот в такое адское объедение превратился перец... причём во всех смыслах этой фразы!
Что касается самой грудинки, то её вкус оказался просто бесподобным. Аромат дыма был очень тонким и не доминировал, агрессивно не выделялся. Грудинке удалось-таки вобрать в себя Дух Вишневого Дерева. Посему жертвоприношение можно считать удавшимся - Новой Весне быть!
А дело было так… Сперва была растоплена печь - её помощь в осуществлении задуманного оказалась просто неоценимой. Далее на неё была водружена старая потрёпанная чего только не видевшая кастрюля, в которую я поместил для небольшой просушки предварительно замоченные на ночь мелко поломанные вишневые ветки. Пока они сушились, мои усилия были направлены на конструирование конверта из алюминиевой фольги, внутрь которого я и намеревался поместить вишню, именно оттуда она будет источать свой душераздирающий аромат.
Запечатав конверт, я положил его на дно кастрюли, не забыв проделать некоторое количество отверстий для выхода дыма. Прямо сверху на фольгу и была помещена грудинка Свина. Как оказалось впоследствии, выделяющаяся во время копчения из грудинки влага протекала вниз и попадала внутрь конверта, поэтому теоретически можно было бы выстроить какую-нибудь хитрую конструкцию, располагающуюся между одымляемым продуктом и фольгой с целью сбора жидкости. В любом случае это не отразилось на результате.
Печь к этому моменту разгорелась не на шутку. Огонь внутри неё бушевал яростно и неистово. С целью герметизировать получившуюся таким образом коптильную камеру я прикрыл кастрюлю фольгой, а впоследствии накрыл её ещё и металлической миской да придавил сверху кирпичом… ну и, конечно, положил рядом кочергу в качестве стражника - Безумному Свину не избежать предопределенной ему участи, как бы он не пытался.
Два часа стояла кастрюля на пылающей печи, в это время внутри можно только догадываться что происходило, но одно я возьмусь утверждать без сомнений - запах оттуда доносился просто божественный. Ах да, совсем забыл упомянуть, что грудинка-то не была оставлена в одиночестве - в компанию к ней прямо сразу, прямо с самого начала было направлено несколько стручков острого жгучего красного перца - я аккуратно разложил их по периметру кастрюли и они коптились все вместе весёлой компанией. В результате, по истечении положенного срока, вскрыв, наконец, камеру и незамедлительно почувствовав мощный удар изумительного аромата, я был буквально поражен тем удивительным золотисто-коричневым цветом, который приобрела грудинка, а вот перец слегка обуглился, сочетая на своих изгибах воинственные чёрные и красные оттенки.
Стоит отметить, что перец только выглядит так жутковато и ужасно, внутри он не сгорел. А стал очень хрупким и хрустящим и что самое удивительное - даже не дожил до того момента, когда бы пригодился в каком-нибудь блюде, потому как съел я его весь прямо так, откусывая от стручка, естественно не сразу, а за несколько вечеров, в противном случае свирепый и неукротимый огонь сожрал бы меня изнутри... Вот в такое адское объедение превратился перец... причём во всех смыслах этой фразы!
Что касается самой грудинки, то её вкус оказался просто бесподобным. Аромат дыма был очень тонким и не доминировал, агрессивно не выделялся. Грудинке удалось-таки вобрать в себя Дух Вишневого Дерева. Посему жертвоприношение можно считать удавшимся - Новой Весне быть!