Крым. Ольга.
- Извините, я совсем забыл спросить как Вас зовут.
Она угощала нас чаем и рассказывала о себе, о своей жизни. Мы могли только, раскрыв рты от удивления, перекидываться многозначительными взглядами.
«Ты это слышал?» - спрашивала я его глазами.
«Ага! Невероятно!» - отвечали мне его глаза.
Она рассказывала о своей жизни, но так получалось, что о нашей. Как можно в 10 минутную легкую беседу поместить все содержание наших многолетних разговоров и откровений?
По концентрации смысла на одно предложение ее речь превосходила даже песни Криса де Бурга.
И способ передачи информации, понятийный аппарат, как я его называю - был в точности как и наш. Как будто на одной фабрике собран.
- Меня зовут Ольга, - сказала она, делая ударение на слове Ольга, так, что это прозвучало как вызов.
***
Ольга живет в небольшом домике на вершине горы. 932 метра над уровнем моря, если быть точной. Она собирает травы, варит варенье и помогает людям понять свое предназначение. По крайней мере это она сообщила нам о себе сама. Поэтому мы между собой называем ее «ведьма». Потому что в нашем представлении ведьмы занимаются именно этим. А может мы просто перечитали Терри Пратчетта.
- Таня, человек, который помогает понять людям свое предназначение, называется «психолог», - смеется моя подруга.
- Да, но когда он живет на вершине горы, к которой нет дорог - то это уже ведьма.
- Ну, логично.
***
Точнее, дорога к ней все-таки есть. Сначала нужно ехать в гору по шоссе. Потом свернуть на тропинку, пройти через водопад, искупаться в ледяном родниковом озере, взобраться на вершину ущелья и снова нырнуть в лес, проехать по дороге, построенной еще римскими легионерами и свернуть вбок, чтобы срезать путь.
Дорога петляет и все время идет вверх. Дорогой это могут называть разве что велосипедисты и прочие покорители грязи. Выдолбленные колеи, торчащие камни и очень крутой уклон.
- А куда мы едем вообще? - спрашиваем мы инструктора, пыхтя и отдуваясь.
- На чайный домик, - отвечает он.
- Там правда есть чайный домик? - спрашиваю я после подъема еще на 100 метров. Велосипед уже давно сказал мне «ты ковбой, ты и прыгай» и устроился на моем плече. Так тяжело идти в гору, что хочется уже знать - а ради чего это все?
- Да нет там никакого домика, - как всегда невозмутимо отвечает инструктор. - Просто он раньше там был, вот место и называется так.
- Бл@###. А раньше нельзя было сказать?!
Уже не хочется никакого домика. Ничего не хочется, только отмотать назад и начать спуск с того места, с которого мы начали подъем. Потому что нам же еще спускаться вниз! А время близится к закату, а дороги как таковой нет. Спуститься с 900 метров вниз по бездорожью вдоль ущелья (где к тому же живут и промышляют кабаны) - на такой экстрим мы не подписывались. Да и инструктор не горит желанием устраивать нам такое сафари.
Но цель поставлена, а велосипедисты - очень целеустремленные люди. Если сказано херачить 100 км до заката - будут ехать как миленькие и не спрашивать зачем и почему. Если идти в гору и нести велосипед на себе - то даже если сил уже нет, велосипедист все равно будет идти. Потому что у него Гармин. А как в Гармине не отметить маршрутную точку на вершине?! Ну вот как - взять и записать трек, который позорно разворачивается и идет вниз, не достигнув цели?! Это ж как потом людям в глаза смотреть после этого?
Кстати, если мне было крайне важно привезти из отпуска достойный и красивый трек, то Паше очень хотелось красивых фотографий. Поэтому наши цели иногда противоречили друг другу. Он останавливается и фотографирует, а я понимаю, что в данный момент безжалостный, но справедливый Гармин пишет нам остановку, и средняя скорость неумолимо падает.
***
Уклон становился все меньше и меньше, а потом уже почти ровная тропинка вывела нас из леса на поляну, где паслись лошади и бегали собаки. Собака кинулась к нам с лаем, но быстро приняла за своих, улеглась и подставила пузо.
Мы сели немного передохнуть, чтобы набраться сил перед не менее тяжелой дорогой вниз. Лично мне вниз всегда тяжелее ехать, чем вверх, потому что вниз все время работают пальцы рук - приходится все время сжимать тормоза. И очень внимательно смотреть перед собой, заранее планировать каждый мельчайший поворот: вот я сейчас этот камень объеду, тот зацеплю задним колесом, и как раз аккуратно войду вот в эту колею, там чуть отпущу тормоза и быстро проскочу вон по тем кочкам. Вниз каждый метр проходится вот так - осознанно. А вверх-то что - вверх жопой едешь, а вниз - головой.
Кто-то пошел к лошадям и попытался дать им хлеба.
- Нечего мне тут лошадей кормить! - мы даже не заметили домик на краю поляны, из которого выскочила миниатюрная женщина и, размахивая руками, бежала к нам. - Вы им пищеварение испортите!
Она подошла к нам и, сменив грозный тон на приветливый, добавила:
- А вот напоить - можно!
Паша пошел за ней в дом, набрал пару ведер воды и принялся поить лошадей. Они разговорились, и женщина предложила напоить нас чаем с вареньем. Паша согласился за нас за всех.
Мы с инструктором начали бить копытом, мол закат через полтора часа, в лесу темнеет рано, дорога тяжелая, кабаны, руссо-туристо, облико морале, никакого чая: все по седлам и вниз!
- Да успеете вы до заката, я уже чайник поставила - женщина небрежно махнула рукой, будто не понимая всей важности, будто считая свой чай важнее нашей дороги назад. - А в крайнем случае здесь останетесь. Или, вот этого мне оставьте, а сами езжайте,- она показала на Пашу.
«Вот этого» я конечно оставлять незнакомой женщине не собиралась :) Знаю я этих незнакомых женщин, ага. Думает, если живет на горе и ведьма, то теперь все ей можно что-ли? :)
Она открыла для нас варенье из еловых шишек и розовых лепестков. Заварила Иван-чай. Она все время улыбалась и шутила, а еще очень внимательно смотрела в глаза. Так, что мне от этого взгляда становилось так же тепло и спокойно как от чая в груди.
Она очень просто и шутя рассказывала нам о том, как она живет, как она собирает чай. О том, что все в жизни не просто так, и у всего есть смысл. О волшебных совпадениях, которые совсем не совпадения. О том, что люди не меняются, а только открываются. О том, что каждый человек, которого мы встречаем - зеркало нас самих. О том, что нас всегда слышат. О том, что есть любовь.
- А откуда же Вы все это знаете? - спросила девушка из нашей группы.
Она задумалась на секунду:
- Как откуда… Я же живу.
****
Обратно я ехала в тишине. Погруженная в себя, мне внутри себя было так тихо и спокойно, все эти камни и выбоины ложились ровно, не задевая ничего, никакой тревоги. Велосипед просто вез меня домой.
Она говорила, что у чая очень мягкий вкус. Такой, что его мягкость разливается по телу, и если его пить постоянно, то все время будешь чувствовать эту мягкость даже на кончиках пальцев. Так и было. Мне внутри было вкусно, тепло и мягко. И хотелось, чтобы так было всегда.
А еще очень хотелось съездить к ней еще раз, но уже без группы, а только с Пашей. Поговорить с ней еще, рассказать о себе, получить ответы на незаданные вопросы. Почувствовать снова как мягкость чая разливается по телу.
Вечером этого дня я нашла у себя в рюкзаке сигареты и поняла, что я ни за что не променяю больше эту мягкость в груди на грубый едкий дым. Я выкинула пачку и до сих пор не могу вспомнить как это - курить?
***
На следующий день мы сказали инструктору, что сегодня покатаемся вдвоем. Он дал нам несколько маршрутов и отпустил с миром.
Мы купили в подарок персиков и снова поехали на 932 метра. Ехали долго, любуясь ущельем в том темпе, который нам нравится, я смирилась с тем, что трек уже не будет красивым - потому что как может быть красивым трек, если два раза ехать по одному и тому же маршруту?! Доехали до только тогда, когда Гармин показывал, что до захода солнца остается чуть более 2х часов.
Она как будто совсем не удивилась, увидев нас двоих:
- Борщ будете?
- Будем!
Мы сидели на вершине горы и ели горячий борщ…
Она говорила, что мечтала о персиках.
Она много чего говорила, как и вчера. Она говорила, что не встречала плохих людей, потому что плохие люди сюда не приходят. Потому что это место - оно вообще не каждого пускает. И если кому-то не нужно сюда, то он сюда и не придет - ему будет знак, что сюда идти не надо.
****
А если проехать 4 километра по хребту, то можно выехать на утес, с которого открывается великолепный вид на все поселки, что под ним. Мы успеем до заката, дорога почти прямая и всего 4 километра.
Мы оставляем у нее все наши вещи и едем налегке. Уже отъехали, когда я поняла, что мы оставили у незнакомой женщины все наши деньги и документы. Но мне так хотелось, чтобы сказка оказалась былью, что я не стала возвращаться. Мне очень хотелось, чтобы документы и деньги оказались на месте. Я решила для себя, что для меня это будет означать то, что миру можно доверять (но конечно это не будет значить, что я буду каждому встречному предлагать присмотреть за моим кошельком).
Мы отъехали немного, когда Паша решил немного отойти вниз с дороги. Я с нашими двумя велосипедами ждала его сверху.
Выходит, в руках какая-то здоровая круглая штука. Что это?
Говорит, что обнаружил себя стоящим на этом самом. Говорит, что жизнь пронеслась перед глазами, подумал, что мина. Оказалось - диск от пулемета. Наполовину заполненный действующими патронами.
Мне тут же стало плохо. Меня как будто резко спустили с небес на землю. Весь мой восторг от красоты и волшебства этих мест перечеркнула суровая правда: здесь была война. Здесь люди убивали людей. В этой штуке, в пустых пазах находились патроны, которые одни люди (хорошие) пускали в других людей (плохих). Это так не соответствовало тому, что я в данный момент хотела чувствовать, что мне физически стало очень плохо. Неуместно и стыдно. Такой, большой внутренний фейспалм.
"We are fools to make wars on our brothers in arms".
Я сказала, что я не хочу никуда ехать, хочу вернуться назад. Но мы поехали дальше. Дорога была хоть и ровная, но засыпанная свежим щебнем, поэтому ехать было очень тяжело - колеса постоянно буксовали, а тормоза не работали.
Метров за 400 до того самого утеса Паша пробивает колесо. Мы думаем оставить велосипеды здесь и быстро добежать до поляны, одним глазком глянуть вниз и назад.
Но надо оценивать ситуацию трезво: до захода 1 час 5 минут. Нам идти 4 километра пешком, менять камеру у Ольги в гараже, а потом нас ждет длинный спуск с 932 метров, а фонарей у нас нет. Мы уже гарантированно не успеваем вернуться домой до заката, но хотелось бы хотя бы часть пути проехать не в кромешной тьме.
- Не пустила нас поляна, - говорим мы Ольге, когда наконец добираемся до нее.
- Бывает.
Рюкзак на месте, его содержимое тоже. Ольга кладет нам с собой чай, варенье и лук - в благодарность за персики.
Мы накачиваем колесо, пьем еще чай, моя тревога все растет и растет, и когда до захода остается 15 минут, я уже почти плачу от страха неизбежности. Остаться у нее до утра мы тоже не можем сегодня по разным причинам. А я только что видела изрытую кабанами полянку. Я так боюсь кабанов, я боюсь темноты, я боюсь звуков и теней леса в темноте. Я боюсь ехать вниз, я всего боюсь!
- Не бойся, - говорит она мне, внимательно глядя в глаза. - Вы доедете спокойно.
Паша-то ехал спокойно, а у меня случился небывалый приступ паники. Такого иррационального ужаса я не испытывала никогда. Он хотел остановиться и привести меня в чувство, но мысль о том, что мне надо остановиться, приводила меня в еще больший ужас и я ехала, вопя от страха. Но главное - не останавливаться. Мне казалось, как только я остановлюсь, я немедленно умру страшной смертью, замученная чудовищами и кабанами.
Было настолько темно, что дорогу я видела только потому, что иногда на ней белели торчащие из-под земли камни. Те самые камни, которые так досаждали мне при свете, в темноте стали моим спасением и ориентиром.
Но когда мы часа через полтора выехали на шоссе, камни прекратились и наступила почти абсолютная темнота. А нам еще ехать и ехать.
И тут из-за поворота выезжает велосипедист с фонариком. Я даже не поняла сразу что это за огонек - я долго напрягала глаза в темноте и такой яркий свет сначала даже не знала как воспринимать.
Оказалось - еще один припозднившийся катальщик, незнакомая девушка. Едет в ту же сторону что и мы и конечно же готова нас проводить и осветить нам дорогу.
Это прям какая-то история о чудесном спасении! Откуда в эту секунду, в которую мы выехали на шоссе, на этом шоссе взялась эта девушка?! Ведь если бы мы разминулись на 5-10 секунд, мы бы уже не встретились - дорога вниз, серпантином.
***
Весь вечер и следующее утро я приходила в себя. Стресс оказался таким сильным, что я никак не могла успокоиться даже когда все уже было позади.
А наутро мы поехали вверх 30 километров по шоссе, на вершину другой горы 1200 метров высотой. Именно за этой горой было море, которого мы не видели еще ни разу за всю неделю в Крыму. Как-то даже уже не верилось, что оно действительно здесь есть, что это не специальная легенда для туристов.
Небо было пасмурным. Я знаю, что когда небо вот такое, границы между небом и морем не видно. Но я никак не ожидала увидеть в небе корабль!
Мы подъезжали к вершине, я все пыталась первой увидеть море. Я ждала моря как призовой игры, верила в море так, как ребенком верила в то, что если набрать 1000 очков на электронной игре «ну погоди», то покажут мультик.
И вдруг - корабль в небе! Оказалось, что из-за горы уже давно показалось море, а мы все думаем, что это небо, потому что нет линии горизонта.
На самой вершине мы случайно встречаем наших знакомых и идем с ними обедать.
А еще к нам подходит незнакомый человек и говорит:
- Доехали! Ну вы молодцы! А я вас видел у подножья горы с утра.
- Доехали, ага, - не без гордости отвечаем мы.
- Здорово! А еще где-нибудь бывали тут?
- Да много где… Вчера на чайном домике, вот, побывали.
- А, это у лесника, Сани Карпенко. Знаю. У него еще жена…
- Ольга?
- Да, точно. Ольга Карпенко.
***
…Мы два дня говорили о волшебных совпадениях с женщиной, которую зовут точно так же как мою дочь…
Она угощала нас чаем и рассказывала о себе, о своей жизни. Мы могли только, раскрыв рты от удивления, перекидываться многозначительными взглядами.
«Ты это слышал?» - спрашивала я его глазами.
«Ага! Невероятно!» - отвечали мне его глаза.
Она рассказывала о своей жизни, но так получалось, что о нашей. Как можно в 10 минутную легкую беседу поместить все содержание наших многолетних разговоров и откровений?
По концентрации смысла на одно предложение ее речь превосходила даже песни Криса де Бурга.
И способ передачи информации, понятийный аппарат, как я его называю - был в точности как и наш. Как будто на одной фабрике собран.
- Меня зовут Ольга, - сказала она, делая ударение на слове Ольга, так, что это прозвучало как вызов.
***
Ольга живет в небольшом домике на вершине горы. 932 метра над уровнем моря, если быть точной. Она собирает травы, варит варенье и помогает людям понять свое предназначение. По крайней мере это она сообщила нам о себе сама. Поэтому мы между собой называем ее «ведьма». Потому что в нашем представлении ведьмы занимаются именно этим. А может мы просто перечитали Терри Пратчетта.
- Таня, человек, который помогает понять людям свое предназначение, называется «психолог», - смеется моя подруга.
- Да, но когда он живет на вершине горы, к которой нет дорог - то это уже ведьма.
- Ну, логично.
***
Точнее, дорога к ней все-таки есть. Сначала нужно ехать в гору по шоссе. Потом свернуть на тропинку, пройти через водопад, искупаться в ледяном родниковом озере, взобраться на вершину ущелья и снова нырнуть в лес, проехать по дороге, построенной еще римскими легионерами и свернуть вбок, чтобы срезать путь.
Дорога петляет и все время идет вверх. Дорогой это могут называть разве что велосипедисты и прочие покорители грязи. Выдолбленные колеи, торчащие камни и очень крутой уклон.
- А куда мы едем вообще? - спрашиваем мы инструктора, пыхтя и отдуваясь.
- На чайный домик, - отвечает он.
- Там правда есть чайный домик? - спрашиваю я после подъема еще на 100 метров. Велосипед уже давно сказал мне «ты ковбой, ты и прыгай» и устроился на моем плече. Так тяжело идти в гору, что хочется уже знать - а ради чего это все?
- Да нет там никакого домика, - как всегда невозмутимо отвечает инструктор. - Просто он раньше там был, вот место и называется так.
- Бл@###. А раньше нельзя было сказать?!
Уже не хочется никакого домика. Ничего не хочется, только отмотать назад и начать спуск с того места, с которого мы начали подъем. Потому что нам же еще спускаться вниз! А время близится к закату, а дороги как таковой нет. Спуститься с 900 метров вниз по бездорожью вдоль ущелья (где к тому же живут и промышляют кабаны) - на такой экстрим мы не подписывались. Да и инструктор не горит желанием устраивать нам такое сафари.
Но цель поставлена, а велосипедисты - очень целеустремленные люди. Если сказано херачить 100 км до заката - будут ехать как миленькие и не спрашивать зачем и почему. Если идти в гору и нести велосипед на себе - то даже если сил уже нет, велосипедист все равно будет идти. Потому что у него Гармин. А как в Гармине не отметить маршрутную точку на вершине?! Ну вот как - взять и записать трек, который позорно разворачивается и идет вниз, не достигнув цели?! Это ж как потом людям в глаза смотреть после этого?
Кстати, если мне было крайне важно привезти из отпуска достойный и красивый трек, то Паше очень хотелось красивых фотографий. Поэтому наши цели иногда противоречили друг другу. Он останавливается и фотографирует, а я понимаю, что в данный момент безжалостный, но справедливый Гармин пишет нам остановку, и средняя скорость неумолимо падает.
***
Уклон становился все меньше и меньше, а потом уже почти ровная тропинка вывела нас из леса на поляну, где паслись лошади и бегали собаки. Собака кинулась к нам с лаем, но быстро приняла за своих, улеглась и подставила пузо.
Мы сели немного передохнуть, чтобы набраться сил перед не менее тяжелой дорогой вниз. Лично мне вниз всегда тяжелее ехать, чем вверх, потому что вниз все время работают пальцы рук - приходится все время сжимать тормоза. И очень внимательно смотреть перед собой, заранее планировать каждый мельчайший поворот: вот я сейчас этот камень объеду, тот зацеплю задним колесом, и как раз аккуратно войду вот в эту колею, там чуть отпущу тормоза и быстро проскочу вон по тем кочкам. Вниз каждый метр проходится вот так - осознанно. А вверх-то что - вверх жопой едешь, а вниз - головой.
Кто-то пошел к лошадям и попытался дать им хлеба.
- Нечего мне тут лошадей кормить! - мы даже не заметили домик на краю поляны, из которого выскочила миниатюрная женщина и, размахивая руками, бежала к нам. - Вы им пищеварение испортите!
Она подошла к нам и, сменив грозный тон на приветливый, добавила:
- А вот напоить - можно!
Паша пошел за ней в дом, набрал пару ведер воды и принялся поить лошадей. Они разговорились, и женщина предложила напоить нас чаем с вареньем. Паша согласился за нас за всех.
Мы с инструктором начали бить копытом, мол закат через полтора часа, в лесу темнеет рано, дорога тяжелая, кабаны, руссо-туристо, облико морале, никакого чая: все по седлам и вниз!
- Да успеете вы до заката, я уже чайник поставила - женщина небрежно махнула рукой, будто не понимая всей важности, будто считая свой чай важнее нашей дороги назад. - А в крайнем случае здесь останетесь. Или, вот этого мне оставьте, а сами езжайте,- она показала на Пашу.
«Вот этого» я конечно оставлять незнакомой женщине не собиралась :) Знаю я этих незнакомых женщин, ага. Думает, если живет на горе и ведьма, то теперь все ей можно что-ли? :)
Она открыла для нас варенье из еловых шишек и розовых лепестков. Заварила Иван-чай. Она все время улыбалась и шутила, а еще очень внимательно смотрела в глаза. Так, что мне от этого взгляда становилось так же тепло и спокойно как от чая в груди.
Она очень просто и шутя рассказывала нам о том, как она живет, как она собирает чай. О том, что все в жизни не просто так, и у всего есть смысл. О волшебных совпадениях, которые совсем не совпадения. О том, что люди не меняются, а только открываются. О том, что каждый человек, которого мы встречаем - зеркало нас самих. О том, что нас всегда слышат. О том, что есть любовь.
- А откуда же Вы все это знаете? - спросила девушка из нашей группы.
Она задумалась на секунду:
- Как откуда… Я же живу.
****
Обратно я ехала в тишине. Погруженная в себя, мне внутри себя было так тихо и спокойно, все эти камни и выбоины ложились ровно, не задевая ничего, никакой тревоги. Велосипед просто вез меня домой.
Она говорила, что у чая очень мягкий вкус. Такой, что его мягкость разливается по телу, и если его пить постоянно, то все время будешь чувствовать эту мягкость даже на кончиках пальцев. Так и было. Мне внутри было вкусно, тепло и мягко. И хотелось, чтобы так было всегда.
А еще очень хотелось съездить к ней еще раз, но уже без группы, а только с Пашей. Поговорить с ней еще, рассказать о себе, получить ответы на незаданные вопросы. Почувствовать снова как мягкость чая разливается по телу.
Вечером этого дня я нашла у себя в рюкзаке сигареты и поняла, что я ни за что не променяю больше эту мягкость в груди на грубый едкий дым. Я выкинула пачку и до сих пор не могу вспомнить как это - курить?
***
На следующий день мы сказали инструктору, что сегодня покатаемся вдвоем. Он дал нам несколько маршрутов и отпустил с миром.
Мы купили в подарок персиков и снова поехали на 932 метра. Ехали долго, любуясь ущельем в том темпе, который нам нравится, я смирилась с тем, что трек уже не будет красивым - потому что как может быть красивым трек, если два раза ехать по одному и тому же маршруту?! Доехали до только тогда, когда Гармин показывал, что до захода солнца остается чуть более 2х часов.
Она как будто совсем не удивилась, увидев нас двоих:
- Борщ будете?
- Будем!
Мы сидели на вершине горы и ели горячий борщ…
Она говорила, что мечтала о персиках.
Она много чего говорила, как и вчера. Она говорила, что не встречала плохих людей, потому что плохие люди сюда не приходят. Потому что это место - оно вообще не каждого пускает. И если кому-то не нужно сюда, то он сюда и не придет - ему будет знак, что сюда идти не надо.
****
А если проехать 4 километра по хребту, то можно выехать на утес, с которого открывается великолепный вид на все поселки, что под ним. Мы успеем до заката, дорога почти прямая и всего 4 километра.
Мы оставляем у нее все наши вещи и едем налегке. Уже отъехали, когда я поняла, что мы оставили у незнакомой женщины все наши деньги и документы. Но мне так хотелось, чтобы сказка оказалась былью, что я не стала возвращаться. Мне очень хотелось, чтобы документы и деньги оказались на месте. Я решила для себя, что для меня это будет означать то, что миру можно доверять (но конечно это не будет значить, что я буду каждому встречному предлагать присмотреть за моим кошельком).
Мы отъехали немного, когда Паша решил немного отойти вниз с дороги. Я с нашими двумя велосипедами ждала его сверху.
Выходит, в руках какая-то здоровая круглая штука. Что это?
Говорит, что обнаружил себя стоящим на этом самом. Говорит, что жизнь пронеслась перед глазами, подумал, что мина. Оказалось - диск от пулемета. Наполовину заполненный действующими патронами.
Мне тут же стало плохо. Меня как будто резко спустили с небес на землю. Весь мой восторг от красоты и волшебства этих мест перечеркнула суровая правда: здесь была война. Здесь люди убивали людей. В этой штуке, в пустых пазах находились патроны, которые одни люди (хорошие) пускали в других людей (плохих). Это так не соответствовало тому, что я в данный момент хотела чувствовать, что мне физически стало очень плохо. Неуместно и стыдно. Такой, большой внутренний фейспалм.
"We are fools to make wars on our brothers in arms".
Я сказала, что я не хочу никуда ехать, хочу вернуться назад. Но мы поехали дальше. Дорога была хоть и ровная, но засыпанная свежим щебнем, поэтому ехать было очень тяжело - колеса постоянно буксовали, а тормоза не работали.
Метров за 400 до того самого утеса Паша пробивает колесо. Мы думаем оставить велосипеды здесь и быстро добежать до поляны, одним глазком глянуть вниз и назад.
Но надо оценивать ситуацию трезво: до захода 1 час 5 минут. Нам идти 4 километра пешком, менять камеру у Ольги в гараже, а потом нас ждет длинный спуск с 932 метров, а фонарей у нас нет. Мы уже гарантированно не успеваем вернуться домой до заката, но хотелось бы хотя бы часть пути проехать не в кромешной тьме.
- Не пустила нас поляна, - говорим мы Ольге, когда наконец добираемся до нее.
- Бывает.
Рюкзак на месте, его содержимое тоже. Ольга кладет нам с собой чай, варенье и лук - в благодарность за персики.
Мы накачиваем колесо, пьем еще чай, моя тревога все растет и растет, и когда до захода остается 15 минут, я уже почти плачу от страха неизбежности. Остаться у нее до утра мы тоже не можем сегодня по разным причинам. А я только что видела изрытую кабанами полянку. Я так боюсь кабанов, я боюсь темноты, я боюсь звуков и теней леса в темноте. Я боюсь ехать вниз, я всего боюсь!
- Не бойся, - говорит она мне, внимательно глядя в глаза. - Вы доедете спокойно.
Паша-то ехал спокойно, а у меня случился небывалый приступ паники. Такого иррационального ужаса я не испытывала никогда. Он хотел остановиться и привести меня в чувство, но мысль о том, что мне надо остановиться, приводила меня в еще больший ужас и я ехала, вопя от страха. Но главное - не останавливаться. Мне казалось, как только я остановлюсь, я немедленно умру страшной смертью, замученная чудовищами и кабанами.
Было настолько темно, что дорогу я видела только потому, что иногда на ней белели торчащие из-под земли камни. Те самые камни, которые так досаждали мне при свете, в темноте стали моим спасением и ориентиром.
Но когда мы часа через полтора выехали на шоссе, камни прекратились и наступила почти абсолютная темнота. А нам еще ехать и ехать.
И тут из-за поворота выезжает велосипедист с фонариком. Я даже не поняла сразу что это за огонек - я долго напрягала глаза в темноте и такой яркий свет сначала даже не знала как воспринимать.
Оказалось - еще один припозднившийся катальщик, незнакомая девушка. Едет в ту же сторону что и мы и конечно же готова нас проводить и осветить нам дорогу.
Это прям какая-то история о чудесном спасении! Откуда в эту секунду, в которую мы выехали на шоссе, на этом шоссе взялась эта девушка?! Ведь если бы мы разминулись на 5-10 секунд, мы бы уже не встретились - дорога вниз, серпантином.
***
Весь вечер и следующее утро я приходила в себя. Стресс оказался таким сильным, что я никак не могла успокоиться даже когда все уже было позади.
А наутро мы поехали вверх 30 километров по шоссе, на вершину другой горы 1200 метров высотой. Именно за этой горой было море, которого мы не видели еще ни разу за всю неделю в Крыму. Как-то даже уже не верилось, что оно действительно здесь есть, что это не специальная легенда для туристов.
Небо было пасмурным. Я знаю, что когда небо вот такое, границы между небом и морем не видно. Но я никак не ожидала увидеть в небе корабль!
Мы подъезжали к вершине, я все пыталась первой увидеть море. Я ждала моря как призовой игры, верила в море так, как ребенком верила в то, что если набрать 1000 очков на электронной игре «ну погоди», то покажут мультик.
И вдруг - корабль в небе! Оказалось, что из-за горы уже давно показалось море, а мы все думаем, что это небо, потому что нет линии горизонта.
На самой вершине мы случайно встречаем наших знакомых и идем с ними обедать.
А еще к нам подходит незнакомый человек и говорит:
- Доехали! Ну вы молодцы! А я вас видел у подножья горы с утра.
- Доехали, ага, - не без гордости отвечаем мы.
- Здорово! А еще где-нибудь бывали тут?
- Да много где… Вчера на чайном домике, вот, побывали.
- А, это у лесника, Сани Карпенко. Знаю. У него еще жена…
- Ольга?
- Да, точно. Ольга Карпенко.
***
…Мы два дня говорили о волшебных совпадениях с женщиной, которую зовут точно так же как мою дочь…