Разгадка русских смут (социология о русском страхе самогеноцида)
Социология вновь подтвердила страшную картину: согласно опросам вполне лояльного ФОМа, половина наших соотечественников (согражданами их называть я не решился, скорее, соподданными), ждёт повторения широкого и слепого государственного террора при своей жизни. Правда, такой террор принято называть деликатным эвфемизмом "сталинские репрессии".
Для трети из этой половины опасность такого террора необычайно высока, для остальных двух третей - не очень высока, но возможна. И такие данные опросы дают из года в год. Напомню, что речь идёт о гостерроре, жертвами которого могут стать миллионы. Причём, этот масштаб людьми более-менее осознаётся. Вот и сейчас, временно отвлекшись от украиноедства, НТВ довольно честно сообщил, что одних расстрелянных НКВД на пике Большого террора было более миллиона (число узников ГУЛАГа, в т.ч. умерших в лагерях, а также число жертв российской части Голодомора огласить не решились).
Выдохнули. Сия социология означает, что существенная часть населения России на подсознательном уровне почти непрерывно ждёт, что родное государство вот-вот совершенно беспричинно на них набросится, убивая направо и налево. В обыденном сознании это принято обозначать словом "геноцид". Полстраны сидит и ждёт того, что станет жертвою геноцида от родной власти. А ведь это чистая картина параноидального восприятия действительности. Перенесясь в другие системы координат, спросим себя: можно ли представить, чтобы половина евреев мира, даже половина евреев Германии жила бы в ожидании повторения Холокоста? Или половина населения постоянно воюющего Израиля? И разве боятся стать жертвой массовых расстрелов и отправок в концлагеря украинцы и белорусы, грузины и азербайджанцы, казахи и таджики?
И мы понимаем, какое великое освобождение от жуткого подсознательного страха даёт создание собственного национального государства, пусть и авторитарного, полицейского и коррумпированного.
И мы понимаем, насколько, несмотря на все ура-патриотические завывания, отчуждены россияне от государства, насколько оно для них внешняя, пугающая сила (в принятых терминах "оккупационное") - ведь своё государство не бросается не с того не с всего на своих подданных, уничтожая их без разбора. А ведь именно такое слепое уничтожение и определяется понятием "сталинские репрессии".
И мы понимаем, насколько обусловлена внешняя поддержка власти этим постоянным, непреходящим страхом перед её внезапно проснувшейся кровожадностью. Осознаём до конца, что сегодня не кучка недобитой интеллигенции, о какой это сказала полвека назад мудрая и злая Надежда Яковлевна Мандельштам, но десятки миллионов простых людей живут "как у сытого людоеда на полке". Или - отдадим должное кинематографу - как гномы трепещущие перед чутко спящим в их пещере драконом Смаугом.
И ещё мы понимаем, что нечеловеческий страх перед государством периодически должен переплавляться в слепой порыв это государство уничтожить - как смертельную угрозу для всех в нём живущих. И это раскрывает нам одну из тайн русских смут.