Как остановить террор власти
Чем пугать рыла и гадов
Более полувека назад философ Померанц изобрёл теорию чередования в советской (да и в любой послереволюционной, тоталитарной) номенклатуре гадов и рыл. «Гадов» тянуло на подвиги: массовый террор, чистки, готовность к войнам. «Рыла» же хотели мирно вкушать плоды исторических завоеваний. Узрев свиноподобные черты сталинских преемников, Григорий Соломонович был спокоен - этих на подвиги не потянет и, по его словам, мирно спал* во время Берлинского и Карибского кризисов.
Существует теория, что Третьей Мировой удалось избежать только благодаря «равновесию страха» - каждая сторона знала, что будет уничтожена при любой попытке выйти за незримую черту. 30 лет - со смерти Сталина и прекращения «дела врачей» до решения о развертывании ракет средней дальности в ФРГ - считалось, что мир держится только из-за острого нежелания и буржуев, и коммунистов рискнуть ради абсолютного торжества своего дела.
К слову сказать, «дело врачей» и всколыхнувшая самые архаичные пласты подсознания (одновременно страх евреев и знахарей) антисемитская вакханалия - лучшее доказательство подготовки Сталиным новой войны с Западом. Как и в 1941, страна должна была стать «жертвой агрессии». Но чтобы дать возможность пропагандистски раскачать западную общественность так, чтобы она была готова к войне с Советским Союзом, благодарность к которому за победу над нацизмом была ещё очень сильна, необходимо было совершить некое архизло, например, устроить всесоюзный еврейский погром и варварскую депортацию. Ничем иным логически объяснить погромную историю зимы 1953 года я не могу. Тем более, что все основные цели тайно обещанной советскому народу в октябре 1941 года «антиеврейской революции» были выполнены к 1950 году.
Но вернёмся к нашим «рылам». Победители сталинских «гадов» рассматривали западных буржуазных лидеров как по определению рыл в квадрате. Одновременно они генетически боялись «гадского» реванша. Поэтому все романтические персонажи типа маршала Жукова, «Железного Шурика» Шелепина, Юрия Андропова или т.н. «русской партии» в ЦК КПСС или ВЛКСМ либо убирались, либо намертво аппаратно блокировались. Решимость великого Рейгана развернуть в ФРГ ракеты средней дальности, способные за 10 минут (когда ни по какому секретному метро к бункеру не домчишься), не только достичь Кремля, но и чуть ли не попасть в окно нужного кабинета, и слова госсекретаря Александра Хейга о том, что есть вещи поважнее мира (имелось в виду свобода), психологически сломили советское руководство.
Все предыдущие планы Москвы исходили из того, что погрязший в потребительстве и комфорте Запад значительно больше боится войны, чем закалённый трудностями советский народ. Поэтому «лагерь мира и социализма» всё время наступал: были поглощены бывшие французские колонии в Индокитае и бывшие португальские и итальянские в Африке, красное знамя взвилось над Мезоамериканским перешейком. И вдруг в Лондоне и Вашингтоне как бы ожили тени великих лидеров Запада времён Второй Мировой готовых идти до конца. Коммунистические вожди осознали, что в случае чего ядерная смерть не только придёт, но именно к ним она придёт первой. И вот тут было включено «новое мышление», начались игры в односторонние моратории на ядерные испытания, а скоро стратегическое отступление Москвы приняло обвальный характер.
Всё это рассказывается в связи с сегодняшней внутриполитической ситуацией. Находящая у власти путинская группа изо всех сил посылает сигналы в общество. Прежде всего, что она никогда ни по какому вопросу не готова на уступки. Придворные идеологи внушили ей, что крах царизма и коммунизма стал следствием компромиссов. Но главнейший довод такой - наше свержение приведёт к кровавой смуте. Имея за спиной четыре революции менее чем за 90 лет, и вползая в очередную, российское общество отлично понимает всю условность образа нерушимой власти. Но генетический страх революционного хаоса очень долго сдерживал протестные настроения. Власти, видя перед собой прозападное по ментальности сообщество «рассерженных горожан», проецируют на них образы насквозь буржуазных западноевропейцев, как дети радующихся брежневскому детанту. Остается только достать из пыльных папок пропагандистские заготовки сорокалетней давности и умело дирижировать такими знакомыми настроениями «лучше быть красным, чем мёртвым». Тогда Запад практически капитулировал в Хельсинки, признав вечность железного занавеса и раздела Германии, тем самым, констатировав своё поражение в Первой Холодной войне.
Сегодня путинской номенклатуре то предлагают чуть потесниться, пустив «Болотную» в парламент «на приставные места», то - подобно коммунистической номенклатуре после Августа 1991 года - уступить политическую власть, сохранив награбленное и наворованное. Естественно, такая мягкость не вызывает кроме ещё большей наглости и кровожадности. Но 12 лет бесконтрольной и неограниченной монополии на власть придали путинской номенклатуре поистине сибаритские черты - реально биться за власть, так как она билась в 1999 году, она разучилась. Ту же злую шутку сыграла с коммунистической номенклатурой и со всем обществом соцлагеря эпоха разрядки семидесятых. Тяга к комфорту и безопасности, всенародный культ западного образа жизни настолько ослабили тоталитаризм, что когда президент Рейган начал Вторую Холодную войну, перспективы аскезы «оборонного сознания» и всесторонней мобилизации показались невыносимыми. Значительно легче показалось сдаться свободному миру.
Поэтому лучше всего дать понять власть предержащим, что выбор у них сравнительно простой - бедная, но честная жизнь после ухода от власти и неизбежной люстрации или жестокая расправа. Вместо образа Петрограда 1918, когда сочувствующая ещё год назад революции интеллигенция страдает от холода, голода и революционного террора, а в это время бывшие хозяева жизни обживают Париж и Цюрих на вывезенные бриллианты, что так живописно обрисовал Борис Акунин в своей дидактической «Аристономии», они должны видеть Будапешт в октябре 1956 года или Бухарест в декабре 1989 года. И интеллигенции, и новорожденному среднему классу, и простым обывателям мегаполиса, конечно, будет тяжело. Но правящей «опричнине» будет скверно по-настоящему. Она должна осознать - весенние аресты и разгоны сломали 60-летнее табу на политическое насилие. Как в финальных сценах фильма «Дневной дозор», где одна капля крови «Иного Тёмного» включает механизм уничтожения всего и вся.
В ответ на пролитую кровь протестующих будет заведён маховик революционных расправ. С социокультурной точки зрения этот «маховик», эта невидимая гильотина, уже готовы. Карательная политика разрушить их не может. Стремление записать во вражеские агенты правозащитников - единственных неказенных проводников идеи отказа от революционных мер, эту гильотину не опрокинет.
В Кремле, на Старой площади и на Лубянке должны наконец-то осознать, что готовность общества расправиться над ними - это такая же почти ощутимая реальность, как и сверхточные американские ядерные заряды, нацеленные на эти же точки 30 лет назад. И вечное стремление номенклатурных «рыл» жить должно подсказать их здоровым инстинктам, что «настоящие герои всегда идут в обход». Спасительный жизнеутверждающий компромисс.
* Не столь осведомленные как философ Померанц в настроениях Политбюро, советские дипломаты, например, звонили 27 октября 1962 г. из Бонна домой и инструктировали: если через 6 часов не будет нового звонка - детей в охапку и на любой электричке как можно дальше от Москвы. На следующий день, когда надо было зачитать срочно ответ Политбюро Кеннеди, представитель ЦК застрял в лифте в Доме Радио на Пятницкой. Ему провели телефон в зависшую кабину, но порвался провод и связист соединил концы зубами. Впрочем, возможно это - красивая легенда.