Перочинный ножик в спину «Русской весне»
Четверть века назад один из прорабов перестройки, в суровые годы застоя трудившийся референтом Брежнева, разоткровеннничал о том, как он, вместе с другими прогрессистами (сейчас сказали бы «системными либералами») боролся с тёмными силами реакции и приближал светлый период реформ. При подготовке докладов генсека референт старался вставить в доверенные ему разделы побольше упоминаний про необходимость свободной критики недостатков и исторические решения антисталинских (XX и XXII) съездов партии. Особенную энергию он проявлял, узнав, что его аппаратные оппоненты стараются забить в свои разделы требования монолитного единства и отпора опорачиванию истории и буржуазным идеологическим вылазкам. В ответ на эту публикацию вышла другая, ироничная - вот, дескать, мы и узнали, как управлялся СССР. За скобками осталось то, что после написания проекта доклада приходили люди Суслова и зачищали всё тексты заподлицо. Но самое главное - никакого влияния на жизнь общества брежневские доклады не оказывали, и кроме авгуров политпросвета их никто всерьёз не толковал.
Эту стародавнюю историю мне напомнили многомудрые подсчёты политологов о том, какие сигналы и в какую сторону послал Путин своей речью на совбезе. Раньше я полагал, что в критические для страны дни, когда кардинально меняется вся концепция внешней политики, глава государства должен высказываться немного ясней, так, чтобы рядовой гражданин мог понимать на каком он свете - без того, что разрывать горы аналитических обзоров. И Чёрчилль в период Битвы за Британию 74 года назад, и Рузвельт после Пёрл-Харбора, и Молотов - после пакта с Риббентропом очень ясно давали понять: в каком направлении пойдёт страна. Сложно себе представить, чтобы, например, английская пресса летом 1940 гадала бы к чему призвал премьер: сражаться с Гитлером или, напротив, почётно замириться с ним. Но живущий в мире придворных политехнологов и сервильных журналистов Путин поступил иначе и произнёс речь-ребус, достойную позиции ЦК КПСС по отношению к Сталину где-то в 1965-66 годах.
Попробую высказать свою гипотезу. Полагаю, что ключом к пониманию «установочной речи» Путина могут быть мои прошлые рассуждения о «многоугольнике сил»: в случае нового кризиса режима возможны три варианта общественно-политических коалиций.
Путин и «романтики» из партии власти вместе с адептами «Русского мира» - против либералов-западников.
Путин и «реалисты» из партии власти вместе с умеренными западниками - против адептов «Русского мира».
Русские националисты и либералы - против партии власти.
В марте-апреле мы видели формирование первого альянса. Назовём его «крымским». Однако в этом июле Путин явно пошёл на «смену вех». Резкая критика неназванных «радикалов», обозначение русского этнического национализма в качестве главной внутренней угрозы и отказ от нападок на либералов и «национал-предателей»; рука дружбы, протянутая гражданскому обществу и умеренной либеральной оппозиции - всё это очевидный намёк на готовность к созданию коалиции по второму варианту. Обещание «не закручивать гайки» немедленно проявилось в приговоре по делу Удальцова-Развозжаева. Четыре с половиной года за подготовку революции (организация цепочки акций гражданского неповиновения по всей стране должно классифицироваться именно так) на иностранные деньги - это как приговор* к 5 годам исправработ по обвинению в подготовке покушения на Сталина, вынесенный в 1937 году!
Разумеется, Путин торгуется. Он стремится дать западникам как можно меньше, получив от них как можно больше - не только отказ от жесточайшей критики Кремля за провал «донбасской» авантюры, но и такой же ураганный публицистический огонь по оппозиционным русским националистам, какой либералы вели два десятилетия назад - на пике борьбы с «красно-коричневыми».
Сегодня не так важно - кто из либералов согласится на торг и сколько им удастся получить бонусов, как скоро и в какой пропорции демократы-западники поделятся на готовых к негласному союзу с Путиным (против жупела «русского фашизма») и на готовых создать анонимный альянс с новым национал-большевизмом. Значительно важнее другое - тот «Русский мир», которые отстаивают в Донбассе тяжеловооруженные «ополченцы» (то есть доктрина русской «консервативной революции») отныне объявлен в России главной угрозой внутренней стабильности, сверхопасным «радикализмом». Тем новоиспечённым «интебригадовцам», которым недостанет «мудрости» геройски пасть под пулями «Нацгвардии» (к чему их недавно так призывал Кургинян) или утопить свой посттравматический синдром в водке после возвращения домой уже уготована участь жертв новых репрессий.
И допрос перешедшего в Донбасс «нелегально» (потому, что вброд через речку, а не кабине ракетной установки или танка мимо таможни?) писателя Сергея Шергунова - только первая ласточка в новой борьбе с «радикализмом». Так Сталин старательно перестрелял вернувшихся из Испании военных - они ведь принесли не только опыт боёв с немцами и итальянцами, но и вирусы идеологической заразы под названием «свободный коммунизм».
Именно Путин открывает второй - полицейский - фронт против «Русской весны». Его логику можно понять, если исходить из того, что проект «Новороссия» направлен не против прошедшей украинской, а против грядущей русской революции. Либералов парализовать националистической истерией, а слишком активных русских националистов, которые могли бы стать главным ресурсом протестного движения (что показал взрывной рост поддержки Навального год назад) - перемолоть на фронтах «Русского мира», дозированно поддерживая сопротивление, чтобы не так быстро (и не так много) вернулись домой.
Ещё немного о происходящем. Если расстрел малайского «Боинга» сравнивать с покушением на эрцгерцога в Сараево век назад, то мы видим «альтернативный вариант» истории, при котором Николай II постепенно сдал Сербию, и вместо антиавстрийской мобилизации объявил вне закона панславизм**. Кстати, это немного схоже с тем, что последовало за расстрелом «Боинга» южнокорейского 31 год назад: похрабрившись сколько можно, но в итоге оказавшись в незавидной роли «извергов человечества», верхушка КПСС уже через три года предпочла пойти на мировую с Западом, объявив своё фундаменталистское крыло «врагами перестройки и гласности», и создав блок с давно уже антикоммунистической творческой интеллигенцией.
Я не согласен с уважаемым Андреем Илларионовым в том, что расстрел «Боинга» - преднамеренная акция Кремля. Слишком прибытым выглядел Путин во время своей ночной пресс-конференции. Таким тоном в октябре 1962 года Суслов объявлял*** по иновещанию на Америку, что СССР согласна на условия президента Кеннеди по выходу из Карибского кризиса.
Скорее я поверю в путч «путинских романтиков» - сторонников эскалации украинского кризиса, решивших загнать Путина в угол, из которого для него будет только один выход - ввод «ограниченного миротворческого контингента» в Донбасс и открытое объявление холодной войны Западу. Если это так, то в России последуют отставки (или иные несчастья) незадачливых путчистов, а в агонизирующей «Новороссии» - всплеск внутренней борьбы среди полевых командиров.
Изящная подстава командиром батальона «Восток» Ходоровским донецкого главвкома Стрелкова-Гиркина с его невнятно опровергнутым рассказом «Рейтеру» о блуждающем через границу ЗРК «Буг-М» - только начало битвы за право стать «кризисным менеджером» «Русской весны» и провести её предпродажную подготовку.
* Именно резкое смягчение приговору «шпиону» Дрейфусу 115 лет назад окончательно убедило Францию в его невиновности.
** Это избавило бы императора от расстрела, но обрекло бы на либеральную конституцию.
*** Сохранился апокриф о микрофоне, просунотом в застрявший между этажами лифт в Радиокомитете на Пятницкой. Флоты сближались у берегов Кубы и счёт уже шёл на минуты.
25 июля 2014