Наш конвент
Референдум о революции
Евгений Ихлов (в блоге Свободное место) 19.11.2012
В Координационном совете оппозиции началась публичная дискуссия - и не только по тактике, но и по стратегии дальнейших действий. Точнее, спор о тактике (о дате и лозунгах) декабрьской манифестации вскрыл глубокие стратегические расхождения. Впрочем, в широком общественном движении именно так все и происходит.
Ксения Собчак в полемике с Андреем Пионтковским с внезапной откровенностью раскрыла подоплеку - желание «умеренных» отказаться от того, что уже 6 лет назад было обозначено «радикалами» как «мирный демонтаж режим». Дабы не отпугивать тех представителей «среднего класса», чьи лица «не искажены гримасой ненависти». И состав, и вектор споров в Координационном совете оппозиции необычайно напоминают ситуацию в любом первом представительском органе, избранном на революционной волне. Так было во французской Конституанте 1789-91 годов, русских Думах 1906-07 годов... Поэтому начавшаяся полемика естественна и органична. Избежать ее было нельзя. Даже горячность участников оправданна, ибо слишком высоки ставки - каким будет характер внесистемной оппозиции, а следовательно, и ее судьба.
Борьба общественных движений с режимом (не будем пока произносить страшного слова на букву "р") сродни военным кампаниям - в них так же важно угадать момент перехода к обороне или к наступлению, понять, есть ли шанс добиться разгрома противника или лучше вовремя остановиться, удовлетворившись победой по очкам. Ошибка тут очень часто синоним поражения. И никакие примеры тут не могут быть ориентиром: неудача может быть следствием как неверного выбора момента для атаки, так и несвоевременного отказа от натиска. А многомудрые историки задним числом будут говорить о роковой слепоте полководца или лидера движения.
Вот поэтому и нужна стратегам и народным вожакам (демагогам) гениальность - то есть тончайшее понимание всей ситуации, быстрый расчет с учетом всех факторов. Там, где нет очевидного лидера с интуицией и волей вождя, помощь может оказать демократия - на скрытом, подсознательном уровне вовлеченные в процесс понимают ситуацию и глубоко, и масштабно. Поэтому в ситуации четкого выбора они будут исходить из своего понимания, и тогда слово скажет «гений нации».
Теперь о сути конфликта с выбором 8 или 9 декабря, «Народного импичмента» или «Юрьева дня». Но сначала надо сказать, что широкое присутствие в руководстве оппозиции литераторов и артистов абсолютно естественно. Любое протестное или национальное движение с неизбежностью сперва приводит на свои вершины философов, историков, литераторов, режиссеров - тех, кто вдохновляет и точно формулирует те идеи, за которыми идут или вскорости пойдут миллионы. Уже затем их потеснят «пламенные борцы» - герои подполья или баррикад, командиры повстанческих армий, и литераторам придется ограничиться шлифовкой идеологии. Борцов сменят гении аппаратной игры и жрецы победившей идеологии. А завершится цикл «чиновниками от баррикад» - оппортунистами и шестеренками новой машины власти. Внутри эта тенденция к рутинизации может приостанавливать свой ход всплесками «романтически-фундаменталистских» движений, пытающихся вернуть систему к давно пройденным героическим фазам. Но это потом.
Поскольку выборы в КС прошли через 10 месяцев после начала движения, когда уже начался явный сдвиг к следующим его фазам, то в руководстве протеста оказались приблизительно в равных долях представлены и «литераторы», и «реввожди», и «чиновники баррикад». И среди «литераторов» также отсутствует монохромность.
Как я понимаю, начался долгожданный спор о том, является ли начавшееся в прошлом декабре протестное движение первым этапом антикоррупционной революции, как это было провозглашено в принятом на митинге 12 июня «Манифесте Свободной России», или это лишь ее генеральная репетиция и протестное движение должно рассматривать себя не как революционеров, а как армию диссидентов, начавшую многолетнюю изнурительную осаду режима.
В первом случае, даже признавая поражение революции, нельзя опускать ранее поднятые знамена. Если лозунги устранения нелегитимной власти, люстрации ныне правящей номенклатуры (пункт 7 требований «Манифеста») и коренной демократизации провозглашены, они - такова логика революции - не должны не только смягчаться, но, напротив, наращиваться. Такова была позиция российских и других демократов 1989-1992 годов. От требований многопартийности - к суду над КПСС. От суверенитета республик - к национальной независимости. От легализации рыночных отношений - к «народной приватизации». Другое дело, что тактически революционная оппозиция может временно откладывать требования немедленного исполнения своих лозунгов, соглашаться на компромиссы, входить в состав круглых столов… Например, польская «Солидарность» согласилась на промежуточное переходное правительство, на легитимацию статуса Ярузельского, пришедшего путем военного переворота. Но от своих конечных лозунгов, в том числе от требования ликвидировать «коммуну» и создать католическую буржуазную республику, Лех Валенса вовсе не отказался.
Но если автор этих строк неправ, и генеральной репетицией Пятой Русской революции было не оппозиционное движение «несогласных» 2007-2010 годов, а декабрьско-майские события, то надо осторожно свернуть флаги и изобразить, что целью движения является не устранение режима узурпаторов, но лишь создание условий для его демократического реформирования в течение многих лет. Например, Первая Русская революция, которую из-за ее поражения (на самом деле счет был ничейным) современники называли «Освободительным движением», прошла свой зенит в ноябре 1905 года. В дальнейшем можно было использовать легализацию многопартийности и хоть куцего, но парламентаризма как плацдарм для дальнейшего продвижения к демократии и реформам. С этой точки зрения, и восстание на Пресне, и волны терактов, и Выборгское обращение, отправившее за решетку цвет российского либерализма, - все это уже было агонией и пустым мучительством.
Спор о декабрьской манифестации может разрешить Навальный, бросив на весы меч своей славы кумира протестного движения. Тем самым он, как истинный вождь, определит и судьбу оппозиции, и свою собственную судьбу на долгое время.
Но честнее было бы провести опрос среди тех, кто избирал Координационный совет оппозиции: хотят ли они «импичмента» власти или ее отказа от наиболее откровенных форм «крепостничества». Тем самым надо дать им возможность честно самоопределиться, кем они себя считают: участниками движения за демонтаж режима или участниками движения за демократизацию системы. Пусть всё решит коллективный гений нации.
Ведь ужасный садизм гнать в наступление бойцов, которые стремятся только удержать оборону, отстреливаясь из траншей. А чересчур горячие головы могут записаться в разведку.