Спор с Латыниной о демократии
Мандат для морлока
Евгений Ихлов (в блоге Свободное место) 18.10.2012
Вести заочные философские споры с писателем-фантастом Юлией Латыниной - довольно унылое занятие. К сожалению, она кумир влиятельного сегмента правоконсервативной интеллигенции, поэтому дискуссия с ней является необходимым элементом социального конструирования будущей свободной России. Очевидно, что полемика с путиноидами и фашизоидами совершенно бесперспективна. Но после их «диалектического» снятия придут иные генерации политиков и общественных деятелей. От того, какие доктрины покорили их умы и сердца сегодня, зависит то завтра, в котором мы скоро будем жить. Так бурная, хоть и казавшаяся предельно абстрактной, полемика в самиздате и тамиздате в 70-е годы между демократическими социалистами, либералами-западниками и православными монархистами определила соотношение сил в российском парламенте в 90-е.
С упорством, достойным лучшего применения, Латынина вбивает тезис о желательности ограничения избирательных прав для бенефициаров социального государства - получателей пособий и пенсий, включая «выкуп» у бедных избирательных прав.
117 лет назад один из идеологов Фабианского движения (по теперешнему - леволиберальных реформаторов) Герберт Уэллс выпускает свой первый фантастический роман «Машина времени». Это острый социально-политический памфлет. Его главная тема - вовсе не блестящее достижение гениального изобретателя, создавшего велосипед для путешествий в прошлое и будущее, но грозное предупреждение: продолжение праволиберального курса разделит нацию на два биологических вида - изнеженных элоев и хищных морлоков, охотящихся на них по ночам. Проклинаемые Латыниной левые реформаторы создали социальное государство. В Российской Империи - не успели, и большевистские морлоки с хрустом и чавканьем «пожрали» дворянско-интеллигентских элоев.
Лишение бедноты и пенсионеров (т.е. людей, работавших всю жизнь) избирательных прав вызовет у них предельное отчуждение от общества и государства. И тогда огромные части населения постигнет судьба германских турок или французских арабов, велферополучателей в «цветных» кварталах США. Гастарбайтеры и их потомки в Западной Европе - неграждане, их правовой статус сегодня такой же, какой полагался евреям по программе НСДАП. Они отчуждены от «Большого общества», каналами социализации для них остаются либо мечеть, либо оргпреступность.
Североамериканские испаноязычные и афро - граждане, но в условиях всеобщего преклонения перед «протестантской этикой по Веберу» получатели пособий чувствуют себя людьми второго сорта и сами не регистрируются избирателями. Раз эти пасынки Запада выпадают из политики, то они не интересуют партийных деятелей. Перед ними не заискивают на выборах, их обходят при распределении муниципальных бюджетов. В ответ они отвергают господствующую культурную норму, и публицисты жалобно стенают о крахе мультикультурализма.
Совсем обратная ситуация была в США сто лет назад. Иммигранты быстро натурализовывались и получали гражданство. В результате сплоченные этнические группы, легко подчиняемые своими лидерами, стали лакомым куском для партбоссов обеих конкурирующих партий. В ответ на консолидированное голосование политики помогали новым гражданам с трудоустройством и работой. Так были включены мощнейшие механизмы социализации. Грузовые социальные лифты вырывали миллионы из этнических и расовых гетто. А попадание в общий средний класс формировало тот самый прославленный «плавильный котел». Ценой такой политической натурализации стал невиданный размах политической коррупции. Но она была преодолена интеллигентизацией политики, которая стала естественным следствием массового прорыва в университеты (высшее образование было самым надежным путем избавиться от маргинальности, а затем и критерием «джентльменства»).
Поэтому я убежден, что именно включение людей в гражданскую жизнь стабилизирует общество, а вовсе не искусственное «исключение» из нее. Кроме того, ведь существует точка зрения, что полноценным гражданином должен быть отнюдь не скучный мелкий буржуа или клерк (у которого с уплатой налогов все в порядке - он и мухлевать-то трусит), а воин. Как в романах Хайнлайна (серия «Звездный десант»), где право голоса получает только отслуживший в армии. Эта «спартанская» утопия была де-факто реализована в Израиле, где до массового прихода в политику евреев - выходцев из арабского мира и современной Восточной Европы (т.е. с наследственно-рабской психологией) мужчина, не имеющий за спиной службу в спецназе или танковых частях, о политической или административной карьере мог и не думать.
Поэтому для надежной социальной стабилизации будущей свободной России я предложил бы как раз принцип обязательного (под страхом штрафа) участия в выборах. Такой вот староамериканский вариант принудительной* политизации.
* Конечно, формально новоприбывших в США голосовать не заставляли, но возражать своим этническим «буграм» было сложно. Да и при получении патента на мелкую торговлишку заступничество местного партбосса - вещь не лишняя.
Евгений Ихлов (в блоге Свободное место) 18.10.2012
Вести заочные философские споры с писателем-фантастом Юлией Латыниной - довольно унылое занятие. К сожалению, она кумир влиятельного сегмента правоконсервативной интеллигенции, поэтому дискуссия с ней является необходимым элементом социального конструирования будущей свободной России. Очевидно, что полемика с путиноидами и фашизоидами совершенно бесперспективна. Но после их «диалектического» снятия придут иные генерации политиков и общественных деятелей. От того, какие доктрины покорили их умы и сердца сегодня, зависит то завтра, в котором мы скоро будем жить. Так бурная, хоть и казавшаяся предельно абстрактной, полемика в самиздате и тамиздате в 70-е годы между демократическими социалистами, либералами-западниками и православными монархистами определила соотношение сил в российском парламенте в 90-е.
С упорством, достойным лучшего применения, Латынина вбивает тезис о желательности ограничения избирательных прав для бенефициаров социального государства - получателей пособий и пенсий, включая «выкуп» у бедных избирательных прав.
117 лет назад один из идеологов Фабианского движения (по теперешнему - леволиберальных реформаторов) Герберт Уэллс выпускает свой первый фантастический роман «Машина времени». Это острый социально-политический памфлет. Его главная тема - вовсе не блестящее достижение гениального изобретателя, создавшего велосипед для путешествий в прошлое и будущее, но грозное предупреждение: продолжение праволиберального курса разделит нацию на два биологических вида - изнеженных элоев и хищных морлоков, охотящихся на них по ночам. Проклинаемые Латыниной левые реформаторы создали социальное государство. В Российской Империи - не успели, и большевистские морлоки с хрустом и чавканьем «пожрали» дворянско-интеллигентских элоев.
Лишение бедноты и пенсионеров (т.е. людей, работавших всю жизнь) избирательных прав вызовет у них предельное отчуждение от общества и государства. И тогда огромные части населения постигнет судьба германских турок или французских арабов, велферополучателей в «цветных» кварталах США. Гастарбайтеры и их потомки в Западной Европе - неграждане, их правовой статус сегодня такой же, какой полагался евреям по программе НСДАП. Они отчуждены от «Большого общества», каналами социализации для них остаются либо мечеть, либо оргпреступность.
Североамериканские испаноязычные и афро - граждане, но в условиях всеобщего преклонения перед «протестантской этикой по Веберу» получатели пособий чувствуют себя людьми второго сорта и сами не регистрируются избирателями. Раз эти пасынки Запада выпадают из политики, то они не интересуют партийных деятелей. Перед ними не заискивают на выборах, их обходят при распределении муниципальных бюджетов. В ответ они отвергают господствующую культурную норму, и публицисты жалобно стенают о крахе мультикультурализма.
Совсем обратная ситуация была в США сто лет назад. Иммигранты быстро натурализовывались и получали гражданство. В результате сплоченные этнические группы, легко подчиняемые своими лидерами, стали лакомым куском для партбоссов обеих конкурирующих партий. В ответ на консолидированное голосование политики помогали новым гражданам с трудоустройством и работой. Так были включены мощнейшие механизмы социализации. Грузовые социальные лифты вырывали миллионы из этнических и расовых гетто. А попадание в общий средний класс формировало тот самый прославленный «плавильный котел». Ценой такой политической натурализации стал невиданный размах политической коррупции. Но она была преодолена интеллигентизацией политики, которая стала естественным следствием массового прорыва в университеты (высшее образование было самым надежным путем избавиться от маргинальности, а затем и критерием «джентльменства»).
Поэтому я убежден, что именно включение людей в гражданскую жизнь стабилизирует общество, а вовсе не искусственное «исключение» из нее. Кроме того, ведь существует точка зрения, что полноценным гражданином должен быть отнюдь не скучный мелкий буржуа или клерк (у которого с уплатой налогов все в порядке - он и мухлевать-то трусит), а воин. Как в романах Хайнлайна (серия «Звездный десант»), где право голоса получает только отслуживший в армии. Эта «спартанская» утопия была де-факто реализована в Израиле, где до массового прихода в политику евреев - выходцев из арабского мира и современной Восточной Европы (т.е. с наследственно-рабской психологией) мужчина, не имеющий за спиной службу в спецназе или танковых частях, о политической или административной карьере мог и не думать.
Поэтому для надежной социальной стабилизации будущей свободной России я предложил бы как раз принцип обязательного (под страхом штрафа) участия в выборах. Такой вот староамериканский вариант принудительной* политизации.
* Конечно, формально новоприбывших в США голосовать не заставляли, но возражать своим этническим «буграм» было сложно. Да и при получении патента на мелкую торговлишку заступничество местного партбосса - вещь не лишняя.