Пелевин. СНАФФ. Слегка адаптировано
- Вот ты говоришь про Бога, что у тебя внутри он есть. Ты правда веришь, что Бог у тебя внутри?
- Да, - ответил я.
- А ему там не тесно? Не противно?
- Это только способ говорить. На самом деле, у Бога нет ни внутри, ни снаружи. Можно сказать, что мы существуем в Свете Бога. И сами есть этот Свет.
-Что управляет тобой самим и определяет твой следующий поступок.
- Управляет мной? - переспросил я, соображая, к чему она клонит.
- Что мотивирует тебя? Что заставляет тебя действовать из секунды в секунду?
- Ты имеешь в виду мои страсти? - спросил я, - Желания, вкусы, привязанности?
- Нет, - сказала она, - я не об этом. Ты говоришь о метафорах длиной в жизнь. О дурных и хороших чертах характера, о долгосрочных личных склонностях. А то, о чем говорю я, происходит в твоем сознании так быстро, что ты даже не замечаешь. Не потому, что это невозможно. Просто у тебя отсутствует тренировка.
- То есть, по-твоему, я стремлюсь не к тому, к чему надо? Слишком увлечен материальным? - спросил я, стараясь, чтобы в моем голосе звучало напряженное сомнение.
Она терпеливо улыбнулась.
- Ты и правда не понимаешь. Бедняжка.
- Так тебе интересно узнать, что тобой управляет? Или это слишком сложная для тебя тема?
- Мной ничто не управляет, - сказал я, - Я сам управляю всем.
- Чем?
- Тобой, например, - засмеялся я.
- А что управляет тобой, когда ты управляешь мной?
- Я выбираю то, что мне нравится, и отвергаю то, что мне не нравится. Так действует любой человек. Хотя, наверно, в известном смысле мной управляют мои склонности. Разумеется, под моим же контролем. Мои привязанности, да. Я же с самого начала сказал.
- Это почти правильно, но только почти. Люди склонны понимать слово «привязанность» как какую-то дурную черту характера, которую можно изжить. Но речь идет о мгновенных, постоянно происходящих реакциях, управляющих электрохимией твоего мозга.
- Твое восприятие имеет определенную структуру, сначала твои органы чувств доносят до твоего мозга сигнал о каком-то событии. Затем мозг начинает классифицировать это событие при помощи своих лекал и схем, пытаясь соотнести его с уже имеющимся опытом. В результате событие признается либо приятным, либо неприятным, либо нейтральным. И мозг в дальнейшем имеет дело уже не с событием, а только с бирками «приятный», «неприятный» и «никакой». Все нейтральное, упрощенно говоря, отфильтровывается, поэтому остаются только два вида бирок.
- Ты имеешь дело не с реальностью, а с жетонами, которые твой мозг выдает себе по ее поводу, причем часто ошибочно. Эти жетоны похожи на фишки в казино - по одним отпускается эйфория, по другим страдание. Каждый твой взгляд на мир - это сеанс игры на зеленом сукне. Результатом являются удовольствие или боль. Они имеют химическую природу и локализованы в мозгу, хотя часто переживаются как телесные ощущения. И для этой игры тебе даже не нужен мир вокруг. Большую часть времени ты занят тем, что проигрываешь сам себе, запершись у себя внутри.
- Привязанность вызывают не сами предметы и события внешнего мира, а именно эти внутренние химические инъекции эйфории и страдания, которые ты делаешь себе по их поводу. Почему так фальшивы все протесты против засилья так называемого «потребления»? Потому что вы потребляете не товары и продукты, а положительные и отрицательные привязанности мозга к собственным химикатам, и ваши слепые души всегда уперты в один и тот же внутренний прокладочный механизм, который может быть пристегнут к какой угодно внешней проекции…
- Ты конченный наркоман, и весь мир для тебя - это просто набор поводов, который позволяет твоему мозгу ширнуться или сделать себе клизму. Клизма каждый раз делает тебя несчастным. Но уколы не делают тебя счастливым, а лишь гонят за новой дозой. С наркотиками всегда так. Вся твоя жизнь секунда за секундой - это постоянный поиск повода уколоться. Но в тебе нет никого, кто мог бы воспротивиться этому, ибо твоя так называемая «личность» появляется только потом - как размытое и смазанное эхо этих электрохимических молний, усредненный магнитный ореол над бессознательным и неуправляемым процессом…
- Если все люди - конченные наркоманы, почему нас тогда не сажают в тюрьму?
- Потому что это наркобизнес самого Бога. Торчков преследуют именно за то, что они лезут в него без спроса. И потом, в действительности вы и сидите в тюрьме. Просто вы боитесь это признать, поскольку тогда вам придется тут же сделать себе клизму, назвав себя лузерами.
- Тебе сложно будет поверить, но человек - это нечто большее, чем наркоман, отбывающий срок у себя внутри. У человека есть… Не знаю, идеал, мечта. Свет, к которому он идет всю жизнь.
- Когда тебе кажется, что ты идешь к свету и счастью, ты просто идешь к своему внутреннему дрессировщику за очередным куском сахара. Причем нельзя даже сказать, что это идешь ты. Просто химический компьютер выполняет оператор «take sugar» *, чтобы перейти к оператору «rejoice 5 seconds». А потом опять будет оператор «suffer», его никто никогда не отменял и не отменит. Никакого «тебя» во всем этом нет.
- Ты ведь действительно веришь, что в тебе есть нечто, бывшее тобой и десять, и пятнадцать лет назад?
- Ну да, все течет, все изменяется. Человек - как река. Скорее процесс, чем объект, согласен. Но этот процесс и есть я. Хотя «я» - просто номинальная бирка.
- Дело не в том, ты это или не ты. Дело совсем в другом.
- В чем?
- Тебя спрашивали, хочешь ли ты, чтобы запустили этот процесс?
- Нет, - ответил я. - Никто не спрашивал.
- То есть ты не властен ни над началом этого процесса, ни над формой, в которой он протекает, ни над его длительностью и концом?
- Нет, - сказал я.
- Так какого же ты называешь его собой? Почему ты говоришь про это «Я»?
- Ты говоришь, что мной управляют мои химические привязанности. Но ведь должен быть тот, кто привязан? Тот, кто подвергается их влиянию и решает, как поступить? Вот это и есть я.
- Объясняю еще раз. Реакции, в результате которых возникает то, что ты переживаешь как «себя», происходят до того, как осознаются. Ими управляют те же физические законы, по которым трансформируется вся Вселенная. Где же здесь тот, кто в состоянии что-то решать и делать? Разве эхо может управлять породившим его криком? В тебе нет никого, кто привязан.
- А что тогда есть?
- Есть только постоянно повторяющийся акт прилипания мухи к меду. Но этот мед существует только как возбуждение в мухе, а муха существует только как реакция на мед. И в этом единственное содержание всей твоей бесконечно богатой внутренней жизни.
Ты думаешь, что у тебя есть сознание. Но на самом деле никакого сознания нет вообще. Есть только тот единственный универсальный способ, которым приходят в бытие все виды информации, составляющие мир. Поэтому в древнем Китае говорили про всеобщий Путь вещей. А в Индии говорили «тат твам аси» - «ты есть то». Это так просто, что никто не может понять. Есть только постоянно меняющееся переживание. Оно и есть ты. Оно же есть мир…
- А привязанности?
- К чему может быть привязано переживание? Какой веревкой? Одно просто кончится, и начнется другое.
- Твои мысли, желания и импульсы, заставляющие тебя действовать - на самом деле вовсе не твои. Они приходят к тебе из совершенно неясного пространства, как бы ниоткуда. Ты никогда не знаешь, чего тебе захочется в следующую секунду. Ты в этом процессе просто свидетель. Но твой внутренний свидетель настолько глуп, что немедленно становится участником преступления - и огребает по полной программе…
- Попробуй рассмотреть свою внутреннюю жизнь на замедленной перемотке. Ты увидишь бесконечное повторение одного и того же сценария.
- Так что же делать?
- Ты ничего не можешь делать. Все просто происходит - и у тебя внутри, и снаружи. Ваша военная пропаганда называет тебя и других несчастных «свободными людьми». Но на самом деле твоя жизнь - это просто коридор мучений. Среди вас нет ни добрых людей, ни злодеев, а только бедняги, которые хотят чем-нибудь себя занять, чтобы забыть о своей боли. Жизнь - это узкая полоска между огнем страдания и призраком кайфа, где бежит, завывая от ужаса, так называемый свободный человек. И весь этот коридор - только у него в голове.
- Ты, похоже, не веришь, что бывают свободные люди.
- Даже вдох и выдох ты делаешь только по той причине, что тебя принуждает к этому надвигающееся страдание.
- Попробуй задержи дыхание, если не веришь. Да и кто бы иначе дышал? И так же ты ешь, пьешь, оправляешься и меняешь положения своего тела - потому что любая его поза через несколько минут становится болью. Так же точно ты спишь, любишь и так далее. Секунда за секундой ты убегаешь от плетки, и Бог только изредка дразнит тебя фальшивым пряником, чтобы побольней стегнуть, когда ты за ним прибежишь. Какая уж тут свобода. Маршрут у любого человека только один - именно тот, которым он проходит по жизни.
- Что же, я совсем ничем не могу управлять?
- Конечно нет. Даже вниманием, которое ты считаешь своим, управляет Бог.
- Лично?
- Через свои законы. Но это то же самое.
- А могу я хотя бы молиться о милости?
- Как?
- Для начала ты можешь следить за своей реакцией, не вовлекаясь в нее. Это и есть молитва.
- Но ведь моим вниманием управляет Бог, а чтобы молиться, я должен следить за реакцией. Выходит, для молитвы о милости мне нужна эта милость?
- Конечно. Молитва и милость - одно и то же. Не пытайся это понять - тут понимать нечего и некому. Просто оставайся свидетелем. Это и есть единственное духовное действие, на которое ты способен.