Первый советский человеко-робот
Рассказ.
Первый шаг к созданию человеко-робота сделан!
Кто из нас не читал фантастических романов, где на сверкающих межгалактических кораблях покорять звездные просторы отправляются смелые ребята - люди-роботы? Там где не пройдет человек, там, где не справится обычный робот, там всегда пригодится советский человек-робот. Работа в условиях высокой радиации, сверхнизких температур или ужасающего давления, когда необходимо не только выполнить механическую операцию, но и проявить смекалку, нетривиальный подход - вот задача для современного человеко-робота. До сих пор мы думали, что подобный персонаж лишь плод вымысла фантастов, но оказывается, первый шаг к созданию героя нового времени уже сделан, и примечательно, что сделали его не западные ученые, которые, кстати сказать, не способны к созидательному труду, а наши советские конструкторы из Саратовского НИИ Робототехники.
Сергей - первый отечественный человеко-робот. С виду обычный парень, физкультурник, ударник труда, восемь лет проработал комбайнером, потом по распределению был направлен в саратовский НИИ к профессору Шварцману. Тут будет уместно напомнить читателю, что профессор Шварцман - это именно тот человек, гений которого уже создал ОМЛС-Ш (охранник мест лишения свободы шагающий) и другие автономные механизмы.
Сергей немного волнуется, хоть и старается это скрыть. Еще бы, ведь через считанные минуты, он перестанет быть человеком в обычном понимании этого слова и первым взойдет на следующую ступеньку эволюции. Сейчас на его месте захотел бы оказаться любой советский гражданин, да и мы корреспонденты ему завидуем. Выход на полигон через десять минут, по сигналу. Сергей закурил папиросу и виновато признался:
- Вобщето я не курю… Но тут такое дело, сами понимаете… Последний раз. Человеко-роботы поди не курят…
Здоровый парень, мог бы стать водолазом, но судьба распорядилась иначе. Наверное, дома его ждет жена и дети, им выпало стать первой семьей человеко-робота. Через мгновенье он станет другим. Что ждет его в новой жизни? Может быть он полетит к далеким планетам или спустится в жерло вулкана, а может быть отправится в полярную экспедицию… Наши размышления прерывает желтый сигнал готовности. Сергей затаптывает окурок, потом аккуратно поднимает его и бросает в консервную банку, оглядывается:
- Ну, все, кажись. Пошел я братцы, - и исчезает за бронированной дверью испытательной камеры. Возможно, эти его простые слова позже войдут в историю, как было с первым советским космонавтом. Мы же с нетерпением припадаем к стереоскопам. Перед нами Большая Испытательная Камера полигона - это прямоугольное помещение примерно в двести квадратных метров, оснащенное по последнему слову техники. Здесь могут быть воссозданы любые условия, например, сочетания огромной температуры, при которой плавится гранит и сверхнизкого давления или произведен настоящий ядерный взрыв. Конечно, испытательная камера надежно отделена от окружающего мира, и мы, укрывшись за толщей железобетона, можем лишь наблюдать с помощью специальных устройств за тем, что там творится, оставаясь в полнейшей безопасности. Вот появился Сергей. К нему подошли двое военных в костюмах химзащиты. Они принесли резиновый комбинезон зеленого цвета и помогают Сергею одеть его. Звук до нас не доходит, но вдруг резко включается репродуктор и голос профессора Шварцмана, сухо откашлявшись, приветствует наблюдателей и сообщает, что будет комментировать для нас ход событий.
- Этот комбинезон, КЧР-11, - говорит Профессор, - суть моего изобретения. Без него не было бы человеко-робота как такового. Лишь испытатель облачится в него, и мы дадим команду на старт, он станет тем, кем и должен был стать - первым советским человеко-роботом.
Зал встречает эти слова аплодисментами. Между тем Сергей уже почти оделся. По его лицу видно, что это не так просто. Лоб испытателя покрыт испариной, кожа побледнела.
- Очень важно правильно одеть костюм. Одна ошибка и эксперимент сорвется. Конечно, для испытателя это не самый приятный момент, но ведь и рождение младенца не безболезненно, а мы присутствуем при рождении, можно сказать, новой формы жизни.
Мы вновь аплодируем, профессор продолжает:
- Изнутри костюм похож на шкуру ежа. В него вмонтированы полторы тысячи игл различной длины и диаметра. Каждая из них расположена таким образом, что бы входить в ключевые нервные узлы испытателя. По иглам подается ток различной частоты, который заставляет отдельные мышцы сокращаться с невиданной силой.
Сергею надевают на голову глухой шлем, после чего военные в химзащите спешно покидают камеру, и все люки задраиваются.
- В шлеме нет игл, так как перед нами не стоит задача воздействовать на мимические мышцы испытателя. Можно сказать, что мимика - это единственное, что остается в распоряжении человеко-робота. Правда в шлеме не предусмотрено и смотровое отверстие. Нужды в нем нет никакой, ведь движениями испытателя буду управлять я с диспетчерской.
Сергей, будто услышав эти слова (что не возможно), ощупывает резиновыми руками круглый глухой шлем, потом расставляет пальцу в сторону, как слепой, боящийся потерять равновесие. Пронзительно, как свисток паровоза, включается сирена, и профессор Шварцман начинает обратный отсчет.
- Десять.
Сергей неуверенно крутит по сторонам своим большим шлемом. В нем он похож на головастика.
- Девять.
Сирена рвет в клочья тяжелый воздух бункера, красные отблески мечутся по стенам.
- Восемь.
Сергей делает робкий шаг вперед. Видно, что это дается ему с трудом.
- Семь.
Голос профессора звучит холодно и уверенно. Так чеканит слова человек, абсолютно уверенный в своих силах.
- Шесть.
Сергей, расставив руки, осторожно делает второй шаг.
- Пять.
Кажется, испытатель начинает волноваться.
- Четыре.
Мы затаили дыхание.
- Три.
Сергей ускоряет ход.
- Два.
Сергей поворачивает в обратную сторону. Кажется, он пытается на ощупь найти выход. Голос профессора тверд как сталь.
- Один.
- Пуск.
Звук сирены прерывается. Сергей вздрагивает и замирает в оцепенении. Мы изо всех сил примкнули к стереоскопам, боясь моргнуть, чтобы не пропустить ни мгновения. В воздухе повисла глухая тишина. Кажется, даже дышать стало тяжелее. У меня на носу повисла капля пота, но я боялся смахнуть ее, чтобы не разрушить волшебство момента. Вдруг Сергей, будто очнувшись, поднял руку и поднес ее к лицу, покрутил кистью, несколько раз сжал и разжал кулак. Потом поднял ногу, согнув ее в колене, топнул о бетонный пол, потом проделал тоже самое с другой ногой. Казалось, что он осваивался в новом положении.
- Ну, что же, человеко-робот вступил в свои законные права, - произнес голос из репродуктора, - в данный момент я с помощью диспетчерского пульта радиосвязи полностью контролирую тело испытуемого.
Мы повскакивали со своих мест: «Не может быть! Профессор гений!»
- Сейчас мы приступим к самой главной части нашего эксперимента, а именно к испытаниям, - профессор говорил без лишних эмоций, будто такие эксперименты были для него обычным делом.
В стене камеры открылся неприметный доселе люк, и из него вышло двое роботов-охранников.
- Роботам дана команда задержать нарушителя режима. Если бы на месте испытуемого был обычный человек, его шансы на спасение были бы равны нулю. Посмотрим, что сможет предпринять человеко-робот.
Охранники замерли на мгновение, оценивая ситуацию, а потом, по-утиному переваливаясь на механических трехпалых ногах, заняли позицию: один прямо перед Сергеем, а второй позади. Свет в камере внезапно погас, а потом вспыхнул глас-прожектор робота, который стоял перед Сергеем. Хотя мы и не слышали звука, но знали, что сейчас из динамика охранника рвется оглушительный лай своры сторожевых псов и раскатистый голос приказывает нарушителю поднять руки вверх и встать на колени. Такова стандартная программа задержания, если в течение пяти секунд, нарушитель не выполнит требования, то робот откроет огонь на поражение из встроенного в корпус ППШ-41.
Сергей стоял не двигаясь. Он хоть и не видел происходящего из-за своего глухого шлема, но, думаю, прекрасно понимал опасность ситуации. Сейчас он мог надеяться только на ловкость и математический гений профессора Шварцмана. Какого ему было в этот момент? Стоять под прицелом двух орудий и знать, что жизнь повисла на нитке? Еще мгновение и роботы начнут стрельбу, что же ты медлишь, профессор?
Передний робот открыл огонь и трассирующие пули беззвучно понеслись к Сергею, но за мгновение до этого, тот подпрыгнул высоко вверх, так как не смог бы прыгнуть ни один человек, перевернулся в воздухе и приземлился за спиной стреляющего охранника. Очередь, пущенная из ППШ, вошла в прикрывающего тыл робота, тот заискрил, закрутился на месте, и из пробитого корпуса ударила струя слезоточивого газа. Сергей-человеко-робот кулаком ударил охранника, сбив с ног, а потом с невиданной ловкостью набросился на него сверху и стал колотить куда придется. Удары были яростными, необычайно сильными и беспощадными, металл проминался под ними, сварные швы лопались. Включилось аварийное освещение, залив камеру ровным красным светом. Мы с ужасом наблюдали за это картиной: человеко-робот методично уничтожал охранника, прижав его коленом к цементному полу. Еще несколько ударов и корпус последнего окончательно разошелся, из него посыпались шестерни и пружины. Сергей как заправский мясник погружал резиновые руки в его нутро и вырывал оттуда провода, схемы, мягкий металл. Его руки были по локоть в машинном масле, которое в красном отсвете блестело как горячая кровь… У многих из нас от такого зрелища закружилась голова, хотелось чтобы это поскорее закончилось, но человеко-робот не успокоился до тех пор, пока не растоптал остатки охранника. После этого он встал и замер, будто ничего и не было.
Мы, молча пытались справиться с этим странным ощущением, каждому казалось, что это он был на месте человеко-робота, наши сердца учащено бились. Профессор Шварцман, чуть запыхавшимся голосом сказал:
- Как видно их эксперимента, человеко-робот значительно превосходит по своим тактико-боевым характеристикам серийных роботов типа ОМЛС… Страшно представить, на что он был бы способен с боевым оружием в руках, товарищи. Но это еще не все…
Вновь открылся люк и из него хлынула целая толпа роботов-охранников. На этот раз их задача была проста и однозначна - уничтожить нарушителя. Рассыпавшись дугой, роботы открыли огонь, Сергей ринулся на них, выставив вперед руки и высоко подпрыгивая. Наверное, там сейчас стоял неимоверный грохот, стреляные гильзы веером разлетались во все стороны, отлетали от стен и покрывали пол ровным слоем. Сергей врезался в толпу роботов, нарушив их построение и заработал кулаками. Было видно, что он уже ранен, брызги крови разлетались и орошали нержавеющие корпуса убийц, завязалась ожесточенная схватка. В репродукторе было слышно тяжелое дыхание профессора, а потом вдруг оглушительно заиграла ария тореадора из оперы Бизе. Профессор Шварцман до работы в НИИ любил музицировать и слыл большим знатоком классической оперы, даже руководил небольшим оркестром в доме Железнодорожников. Вот и сейчас, он будто дирижер управлял этим фантастическим действом, а мы как впечатленные зрители, повскакивали с мест и замахали кулаками: «Давай, Сергей, бей гадов!» Судьба человеко-роботов рещалась в этот миг: сможет ли изобретение профессора пробить себе дорогу в жизнь или будет признано неэффективным? Музыка гремела, человеко-робот подняв поверженного противника, использовал его в качестве тарана и щита, громил охранников. Уже большинство из них было превращено в груду металлолома, но оставшиеся в строю, израсходовав боекомплект, вступили в рукопашную схватку. Трое повисли на Сергее со всех сторон, а четвертый бил его дубинкой по шлему. Казалось, что силы покидают человеко-робота, в то время как бронированные охранники не знали усталости. Сергей упал на колено, с трудом оторвал от себя одного охранника и раздавил его ладонями, отшвырнул прочь, потом отломал ногу другому и упал, но продолжал бороться лежа. Когда ария достигла своей кульминации, человеко-робот нанес смертельный удар последнему охраннику и тяжело поднялся. Музыка заиграла спокойнее, Сергей подошел к груде обломков и пнул голову робота, та покатилась в угол как пустой чайник, Сергей постоял еще секунду и упал без чувств на пол… Музыка прервалась, в камеру вбежали военные в костюмах химзащиты и врач скорой помощи. Они сняли глухой шлем человеко-робота, но, увы, под ним был уже не знакомый нам смелый лик героя, а что-то похожее на обугленную головешку. Врач на всякий случай побрызгал на нее водой и прощупал пульс, но потом лишь развел руками и сделал пометку в блокноте. Первый советский человеко-робот был мертв.
- Товарищи, на этом будем считать наш эксперимент окончательно завершенным. Испытатель ценой своей жизни подтвердил целесообразность внедрения человеко-роботов в массовое производство. Как вы смогли только что убедиться, данный гибрид человека и механизма весьма эффективен для решения отдельных задач, поставленных перед нами Партией и Правительством. Больше того, я спешу сообщить, дорогие товарищи, что сегодня на наших глазах побит рекорд: человеко-робот действовал на две минуты дольше предшествующих образцов!
Мы дружно зааплодировали.
- Средняя продолжительность жизни человека в костюме КЧР-11 составляет три минуты, двенадцать секунд, после этого подчиняясь разрядам, мертвое тело еще может выполнять задачу примерно двадцать секунд, сегодня же этот показатель существенно улучшен! Ура, товарищи!
Мы хлопали в ладоши, кричали: «Браво» и поздравляли друг друга. То чего так ждали все мы, свершилось. Наша советская наука совершила еще один грандиозный прорыв! Человеко-робот не только превосходит обычных роботов, он гораздо дешевле в производстве. Для изготовления костюма КЧР-11 не требуются дорогостоящие материалы, его выпуск можно наладить практически на любом заводе резинотехнических изделий, а схемы распределения напряжения может собрать любой мало-мальски подготовленный радиолюбитель. Да, продолжительность жизни человеко-робота мала, но и за пять минут он сможет сделать многое: прорвать вражеский заслон, обезвредить взрывчатку, уничтожить командный пункт противника. Профессор Шварцман вновь внес свой неоценимый вклад в обороноспособность нашей страны. Пусть западные милитаристы боятся простого человеко-робота, пусть знают, что рота таких солдат сровняет с землей весь ихний бундесвер за пять минут. Пусть знают силу и мощь простого советского гения!
Первый шаг к созданию человеко-робота сделан!
Кто из нас не читал фантастических романов, где на сверкающих межгалактических кораблях покорять звездные просторы отправляются смелые ребята - люди-роботы? Там где не пройдет человек, там, где не справится обычный робот, там всегда пригодится советский человек-робот. Работа в условиях высокой радиации, сверхнизких температур или ужасающего давления, когда необходимо не только выполнить механическую операцию, но и проявить смекалку, нетривиальный подход - вот задача для современного человеко-робота. До сих пор мы думали, что подобный персонаж лишь плод вымысла фантастов, но оказывается, первый шаг к созданию героя нового времени уже сделан, и примечательно, что сделали его не западные ученые, которые, кстати сказать, не способны к созидательному труду, а наши советские конструкторы из Саратовского НИИ Робототехники.
Сергей - первый отечественный человеко-робот. С виду обычный парень, физкультурник, ударник труда, восемь лет проработал комбайнером, потом по распределению был направлен в саратовский НИИ к профессору Шварцману. Тут будет уместно напомнить читателю, что профессор Шварцман - это именно тот человек, гений которого уже создал ОМЛС-Ш (охранник мест лишения свободы шагающий) и другие автономные механизмы.
Сергей немного волнуется, хоть и старается это скрыть. Еще бы, ведь через считанные минуты, он перестанет быть человеком в обычном понимании этого слова и первым взойдет на следующую ступеньку эволюции. Сейчас на его месте захотел бы оказаться любой советский гражданин, да и мы корреспонденты ему завидуем. Выход на полигон через десять минут, по сигналу. Сергей закурил папиросу и виновато признался:
- Вобщето я не курю… Но тут такое дело, сами понимаете… Последний раз. Человеко-роботы поди не курят…
Здоровый парень, мог бы стать водолазом, но судьба распорядилась иначе. Наверное, дома его ждет жена и дети, им выпало стать первой семьей человеко-робота. Через мгновенье он станет другим. Что ждет его в новой жизни? Может быть он полетит к далеким планетам или спустится в жерло вулкана, а может быть отправится в полярную экспедицию… Наши размышления прерывает желтый сигнал готовности. Сергей затаптывает окурок, потом аккуратно поднимает его и бросает в консервную банку, оглядывается:
- Ну, все, кажись. Пошел я братцы, - и исчезает за бронированной дверью испытательной камеры. Возможно, эти его простые слова позже войдут в историю, как было с первым советским космонавтом. Мы же с нетерпением припадаем к стереоскопам. Перед нами Большая Испытательная Камера полигона - это прямоугольное помещение примерно в двести квадратных метров, оснащенное по последнему слову техники. Здесь могут быть воссозданы любые условия, например, сочетания огромной температуры, при которой плавится гранит и сверхнизкого давления или произведен настоящий ядерный взрыв. Конечно, испытательная камера надежно отделена от окружающего мира, и мы, укрывшись за толщей железобетона, можем лишь наблюдать с помощью специальных устройств за тем, что там творится, оставаясь в полнейшей безопасности. Вот появился Сергей. К нему подошли двое военных в костюмах химзащиты. Они принесли резиновый комбинезон зеленого цвета и помогают Сергею одеть его. Звук до нас не доходит, но вдруг резко включается репродуктор и голос профессора Шварцмана, сухо откашлявшись, приветствует наблюдателей и сообщает, что будет комментировать для нас ход событий.
- Этот комбинезон, КЧР-11, - говорит Профессор, - суть моего изобретения. Без него не было бы человеко-робота как такового. Лишь испытатель облачится в него, и мы дадим команду на старт, он станет тем, кем и должен был стать - первым советским человеко-роботом.
Зал встречает эти слова аплодисментами. Между тем Сергей уже почти оделся. По его лицу видно, что это не так просто. Лоб испытателя покрыт испариной, кожа побледнела.
- Очень важно правильно одеть костюм. Одна ошибка и эксперимент сорвется. Конечно, для испытателя это не самый приятный момент, но ведь и рождение младенца не безболезненно, а мы присутствуем при рождении, можно сказать, новой формы жизни.
Мы вновь аплодируем, профессор продолжает:
- Изнутри костюм похож на шкуру ежа. В него вмонтированы полторы тысячи игл различной длины и диаметра. Каждая из них расположена таким образом, что бы входить в ключевые нервные узлы испытателя. По иглам подается ток различной частоты, который заставляет отдельные мышцы сокращаться с невиданной силой.
Сергею надевают на голову глухой шлем, после чего военные в химзащите спешно покидают камеру, и все люки задраиваются.
- В шлеме нет игл, так как перед нами не стоит задача воздействовать на мимические мышцы испытателя. Можно сказать, что мимика - это единственное, что остается в распоряжении человеко-робота. Правда в шлеме не предусмотрено и смотровое отверстие. Нужды в нем нет никакой, ведь движениями испытателя буду управлять я с диспетчерской.
Сергей, будто услышав эти слова (что не возможно), ощупывает резиновыми руками круглый глухой шлем, потом расставляет пальцу в сторону, как слепой, боящийся потерять равновесие. Пронзительно, как свисток паровоза, включается сирена, и профессор Шварцман начинает обратный отсчет.
- Десять.
Сергей неуверенно крутит по сторонам своим большим шлемом. В нем он похож на головастика.
- Девять.
Сирена рвет в клочья тяжелый воздух бункера, красные отблески мечутся по стенам.
- Восемь.
Сергей делает робкий шаг вперед. Видно, что это дается ему с трудом.
- Семь.
Голос профессора звучит холодно и уверенно. Так чеканит слова человек, абсолютно уверенный в своих силах.
- Шесть.
Сергей, расставив руки, осторожно делает второй шаг.
- Пять.
Кажется, испытатель начинает волноваться.
- Четыре.
Мы затаили дыхание.
- Три.
Сергей ускоряет ход.
- Два.
Сергей поворачивает в обратную сторону. Кажется, он пытается на ощупь найти выход. Голос профессора тверд как сталь.
- Один.
- Пуск.
Звук сирены прерывается. Сергей вздрагивает и замирает в оцепенении. Мы изо всех сил примкнули к стереоскопам, боясь моргнуть, чтобы не пропустить ни мгновения. В воздухе повисла глухая тишина. Кажется, даже дышать стало тяжелее. У меня на носу повисла капля пота, но я боялся смахнуть ее, чтобы не разрушить волшебство момента. Вдруг Сергей, будто очнувшись, поднял руку и поднес ее к лицу, покрутил кистью, несколько раз сжал и разжал кулак. Потом поднял ногу, согнув ее в колене, топнул о бетонный пол, потом проделал тоже самое с другой ногой. Казалось, что он осваивался в новом положении.
- Ну, что же, человеко-робот вступил в свои законные права, - произнес голос из репродуктора, - в данный момент я с помощью диспетчерского пульта радиосвязи полностью контролирую тело испытуемого.
Мы повскакивали со своих мест: «Не может быть! Профессор гений!»
- Сейчас мы приступим к самой главной части нашего эксперимента, а именно к испытаниям, - профессор говорил без лишних эмоций, будто такие эксперименты были для него обычным делом.
В стене камеры открылся неприметный доселе люк, и из него вышло двое роботов-охранников.
- Роботам дана команда задержать нарушителя режима. Если бы на месте испытуемого был обычный человек, его шансы на спасение были бы равны нулю. Посмотрим, что сможет предпринять человеко-робот.
Охранники замерли на мгновение, оценивая ситуацию, а потом, по-утиному переваливаясь на механических трехпалых ногах, заняли позицию: один прямо перед Сергеем, а второй позади. Свет в камере внезапно погас, а потом вспыхнул глас-прожектор робота, который стоял перед Сергеем. Хотя мы и не слышали звука, но знали, что сейчас из динамика охранника рвется оглушительный лай своры сторожевых псов и раскатистый голос приказывает нарушителю поднять руки вверх и встать на колени. Такова стандартная программа задержания, если в течение пяти секунд, нарушитель не выполнит требования, то робот откроет огонь на поражение из встроенного в корпус ППШ-41.
Сергей стоял не двигаясь. Он хоть и не видел происходящего из-за своего глухого шлема, но, думаю, прекрасно понимал опасность ситуации. Сейчас он мог надеяться только на ловкость и математический гений профессора Шварцмана. Какого ему было в этот момент? Стоять под прицелом двух орудий и знать, что жизнь повисла на нитке? Еще мгновение и роботы начнут стрельбу, что же ты медлишь, профессор?
Передний робот открыл огонь и трассирующие пули беззвучно понеслись к Сергею, но за мгновение до этого, тот подпрыгнул высоко вверх, так как не смог бы прыгнуть ни один человек, перевернулся в воздухе и приземлился за спиной стреляющего охранника. Очередь, пущенная из ППШ, вошла в прикрывающего тыл робота, тот заискрил, закрутился на месте, и из пробитого корпуса ударила струя слезоточивого газа. Сергей-человеко-робот кулаком ударил охранника, сбив с ног, а потом с невиданной ловкостью набросился на него сверху и стал колотить куда придется. Удары были яростными, необычайно сильными и беспощадными, металл проминался под ними, сварные швы лопались. Включилось аварийное освещение, залив камеру ровным красным светом. Мы с ужасом наблюдали за это картиной: человеко-робот методично уничтожал охранника, прижав его коленом к цементному полу. Еще несколько ударов и корпус последнего окончательно разошелся, из него посыпались шестерни и пружины. Сергей как заправский мясник погружал резиновые руки в его нутро и вырывал оттуда провода, схемы, мягкий металл. Его руки были по локоть в машинном масле, которое в красном отсвете блестело как горячая кровь… У многих из нас от такого зрелища закружилась голова, хотелось чтобы это поскорее закончилось, но человеко-робот не успокоился до тех пор, пока не растоптал остатки охранника. После этого он встал и замер, будто ничего и не было.
Мы, молча пытались справиться с этим странным ощущением, каждому казалось, что это он был на месте человеко-робота, наши сердца учащено бились. Профессор Шварцман, чуть запыхавшимся голосом сказал:
- Как видно их эксперимента, человеко-робот значительно превосходит по своим тактико-боевым характеристикам серийных роботов типа ОМЛС… Страшно представить, на что он был бы способен с боевым оружием в руках, товарищи. Но это еще не все…
Вновь открылся люк и из него хлынула целая толпа роботов-охранников. На этот раз их задача была проста и однозначна - уничтожить нарушителя. Рассыпавшись дугой, роботы открыли огонь, Сергей ринулся на них, выставив вперед руки и высоко подпрыгивая. Наверное, там сейчас стоял неимоверный грохот, стреляные гильзы веером разлетались во все стороны, отлетали от стен и покрывали пол ровным слоем. Сергей врезался в толпу роботов, нарушив их построение и заработал кулаками. Было видно, что он уже ранен, брызги крови разлетались и орошали нержавеющие корпуса убийц, завязалась ожесточенная схватка. В репродукторе было слышно тяжелое дыхание профессора, а потом вдруг оглушительно заиграла ария тореадора из оперы Бизе. Профессор Шварцман до работы в НИИ любил музицировать и слыл большим знатоком классической оперы, даже руководил небольшим оркестром в доме Железнодорожников. Вот и сейчас, он будто дирижер управлял этим фантастическим действом, а мы как впечатленные зрители, повскакивали с мест и замахали кулаками: «Давай, Сергей, бей гадов!» Судьба человеко-роботов рещалась в этот миг: сможет ли изобретение профессора пробить себе дорогу в жизнь или будет признано неэффективным? Музыка гремела, человеко-робот подняв поверженного противника, использовал его в качестве тарана и щита, громил охранников. Уже большинство из них было превращено в груду металлолома, но оставшиеся в строю, израсходовав боекомплект, вступили в рукопашную схватку. Трое повисли на Сергее со всех сторон, а четвертый бил его дубинкой по шлему. Казалось, что силы покидают человеко-робота, в то время как бронированные охранники не знали усталости. Сергей упал на колено, с трудом оторвал от себя одного охранника и раздавил его ладонями, отшвырнул прочь, потом отломал ногу другому и упал, но продолжал бороться лежа. Когда ария достигла своей кульминации, человеко-робот нанес смертельный удар последнему охраннику и тяжело поднялся. Музыка заиграла спокойнее, Сергей подошел к груде обломков и пнул голову робота, та покатилась в угол как пустой чайник, Сергей постоял еще секунду и упал без чувств на пол… Музыка прервалась, в камеру вбежали военные в костюмах химзащиты и врач скорой помощи. Они сняли глухой шлем человеко-робота, но, увы, под ним был уже не знакомый нам смелый лик героя, а что-то похожее на обугленную головешку. Врач на всякий случай побрызгал на нее водой и прощупал пульс, но потом лишь развел руками и сделал пометку в блокноте. Первый советский человеко-робот был мертв.
- Товарищи, на этом будем считать наш эксперимент окончательно завершенным. Испытатель ценой своей жизни подтвердил целесообразность внедрения человеко-роботов в массовое производство. Как вы смогли только что убедиться, данный гибрид человека и механизма весьма эффективен для решения отдельных задач, поставленных перед нами Партией и Правительством. Больше того, я спешу сообщить, дорогие товарищи, что сегодня на наших глазах побит рекорд: человеко-робот действовал на две минуты дольше предшествующих образцов!
Мы дружно зааплодировали.
- Средняя продолжительность жизни человека в костюме КЧР-11 составляет три минуты, двенадцать секунд, после этого подчиняясь разрядам, мертвое тело еще может выполнять задачу примерно двадцать секунд, сегодня же этот показатель существенно улучшен! Ура, товарищи!
Мы хлопали в ладоши, кричали: «Браво» и поздравляли друг друга. То чего так ждали все мы, свершилось. Наша советская наука совершила еще один грандиозный прорыв! Человеко-робот не только превосходит обычных роботов, он гораздо дешевле в производстве. Для изготовления костюма КЧР-11 не требуются дорогостоящие материалы, его выпуск можно наладить практически на любом заводе резинотехнических изделий, а схемы распределения напряжения может собрать любой мало-мальски подготовленный радиолюбитель. Да, продолжительность жизни человеко-робота мала, но и за пять минут он сможет сделать многое: прорвать вражеский заслон, обезвредить взрывчатку, уничтожить командный пункт противника. Профессор Шварцман вновь внес свой неоценимый вклад в обороноспособность нашей страны. Пусть западные милитаристы боятся простого человеко-робота, пусть знают, что рота таких солдат сровняет с землей весь ихний бундесвер за пять минут. Пусть знают силу и мощь простого советского гения!