Кому вынется - тому сбудется
С творчеством группы «Гражданская оборона» меня (и через меня - моих тогда многочисленных друзей) познакомил Андрей Кудрявцев в 1989 году. Мы с ним работали в одной редакции, Андрей считался спецом по фотосъёмке рок-музыкантов (известно было, что он, ещё живя в Ленинграде, плотно снимал «Аквариум») и вращался в тех кругах. Приносил кассеты, записывал их всем желающим, знакомил с персонажами тусовочных пересудов, если доводился случай.
В массе пьяных омских художников и музыкантов (поэтов, прозаиков…) мало кого отличала. Для меня все были примерно одинаково странными, дерзкими, а то и мерзкими. Пьяных вообще не терплю с детства. Чистых, едва не со слезой умиления восторгов, к примеру, Вадика Березикова, в придорожный киоск к которому (Вадик тогда был бизнесмен, год был примерно 1992-1993-й) заглянул пьянющий Летов, не понимала.
Из всей компании выделяла Андрея Машковцева (группа «Кризисное отделение») - причём трезвого, хотя он часто бесился и дурачился круче всех. Но с Андреем я была знакома ещё до своего краткого погружения в омский андеграунд: когда-то мы работали на одном заводе, вместе учились металлорезке (допуски и посадки были наше всё в тот период). Андрея Машковцева я считала одним из самых умных и образованных людей из тех, с которыми общалась. Кстати, возможно, так оно и было, поскольку общалась тогда в основном с кем попало или с такими же наивными, манерными и самовлюблёнными подростками, какой была сама. Позже чуть внимательнее стала прислушиваться к тому, что пел Дима Иванов (группа «Игла»). Дима был Алисиным мужем, и я приходила к ним в гости на Северные. Порой встречала Диму с гитарой в переходе у Маяковского или Торгового центра. Это Дима и Алиса alissalissa меня познакомили с группой «Пик Клаксон». На работе подружилась с Юрой Дорошенко (группа «Кровавый утренник») и через него узнала про их команду. И так далее. Тесен был круг омских музыкантов, трудно было не столкнуться с кем-нибудь по жизни, потому что Омск - большая деревня, вы в курсе.
От вчерашнего просмотра фильма «Здорово и вечно» почему-то ждала слёз. Думала, что всё, что там, - уже умерло. Однако на экране были живые люди. Некоторые из них уже ушли, но вот есть плёнка, и память о них проясняется, внутреннее зрение шире берёт пространство прошлого.
Летов образовывал своего любопытного слушателя. Он оперировал такими понятиями, которые у советского обывателя не были в ходу. Летов вообще был интеллектуалом и обладал мощной интуицией, не зря музыка «Обороны» так действует на подсознание. Тогда информация вдруг начала вываливаться на наши головы сразу отовсюду. Шёл интенсивный обмен идеями, журналы «Урлайт» и «Контркультура» питали эту среду. И мне кажется, на уровне идеи фото Летова за колючей проволокой - проникновение оттуда. Можно спросить у Андрея Кудрявцева.
Конец 80-х - время, когда андеграунд в СССР стал мейнстримом. Думаю, Летов решил прикрыть «Гражданскую оборону» в 1990-м, потому что рок без протеста утрачивал свой изначальный идейный смысл. А коммерцию можно было делать и на уже наработанном материале. У меня 62 (или около того) альбома Летова, большинство из них - бесконечное повторение пройденного, одни и те же композиции в студийных записях и концертных.
Про знаменитые, разошедшиеся по миру фотографии (мало кто знает при этом, что сделал их в конце 80-х - начале 90-х тот же Андрей Кудрявцев) в фильме сами участники команды говорили, что символизм, которого требовал от них фотограф, был им чужд. Однако Андрей оказался по-своему прав в итоге: эти «символические» фото возымели массовый успех. Летов за колючкой - такой же штамп сегодня, как «кровь - любовь».
На нас всех тогда произвела колоссальное впечатление фотовыставка в Омске летом 1990 года, в одном из павильонов «Флоры»: Николая Бахарева из Новокузнецка - «Сексуальная трагикомедия в фотографиях» (не помню, реально ли так называлась его выставка, или я это придумала). Гиперреализм изображения с самой что ни на есть подноготной, демонстративной некрасотой провинциальной повседневности. Хотя трудно себе представить, что вот ты заходишь в комнату к девчонкам в общаге, а они без трусов и вместо объятий раскидывают тебе навстречу ноги. Вместе с откровенными фото у Бахарева были и, скажем так, «символические»: поиск неожиданных образов, всё такое. Например, девушка-осьминог: пряди тёмных волос на белом фоне. И Андрей повторил этот сюжет с Летовым, но как масскультурный он не прижился (а качественно не уступает колючке). Потому что Летов не символист, считаю, он из революционной породы - честнее и склонен к прямому высказыванию.
В последнее время в моде темка: а где бы он был сейчас, с кем: за колорадов или укропов, за войну или против войны. Ну, давайте глянем: где Летов сейчас реально? В Омске ему памятного знака нет, не считая могилы. Он так и остался неосвоенным для официоза, не вписался в омсколюбивые концепции. Летов по-прежнему маргинал, а Омск по-прежнему жопа.
В массе пьяных омских художников и музыкантов (поэтов, прозаиков…) мало кого отличала. Для меня все были примерно одинаково странными, дерзкими, а то и мерзкими. Пьяных вообще не терплю с детства. Чистых, едва не со слезой умиления восторгов, к примеру, Вадика Березикова, в придорожный киоск к которому (Вадик тогда был бизнесмен, год был примерно 1992-1993-й) заглянул пьянющий Летов, не понимала.
Из всей компании выделяла Андрея Машковцева (группа «Кризисное отделение») - причём трезвого, хотя он часто бесился и дурачился круче всех. Но с Андреем я была знакома ещё до своего краткого погружения в омский андеграунд: когда-то мы работали на одном заводе, вместе учились металлорезке (допуски и посадки были наше всё в тот период). Андрея Машковцева я считала одним из самых умных и образованных людей из тех, с которыми общалась. Кстати, возможно, так оно и было, поскольку общалась тогда в основном с кем попало или с такими же наивными, манерными и самовлюблёнными подростками, какой была сама. Позже чуть внимательнее стала прислушиваться к тому, что пел Дима Иванов (группа «Игла»). Дима был Алисиным мужем, и я приходила к ним в гости на Северные. Порой встречала Диму с гитарой в переходе у Маяковского или Торгового центра. Это Дима и Алиса alissalissa меня познакомили с группой «Пик Клаксон». На работе подружилась с Юрой Дорошенко (группа «Кровавый утренник») и через него узнала про их команду. И так далее. Тесен был круг омских музыкантов, трудно было не столкнуться с кем-нибудь по жизни, потому что Омск - большая деревня, вы в курсе.
От вчерашнего просмотра фильма «Здорово и вечно» почему-то ждала слёз. Думала, что всё, что там, - уже умерло. Однако на экране были живые люди. Некоторые из них уже ушли, но вот есть плёнка, и память о них проясняется, внутреннее зрение шире берёт пространство прошлого.
Летов образовывал своего любопытного слушателя. Он оперировал такими понятиями, которые у советского обывателя не были в ходу. Летов вообще был интеллектуалом и обладал мощной интуицией, не зря музыка «Обороны» так действует на подсознание. Тогда информация вдруг начала вываливаться на наши головы сразу отовсюду. Шёл интенсивный обмен идеями, журналы «Урлайт» и «Контркультура» питали эту среду. И мне кажется, на уровне идеи фото Летова за колючей проволокой - проникновение оттуда. Можно спросить у Андрея Кудрявцева.
Конец 80-х - время, когда андеграунд в СССР стал мейнстримом. Думаю, Летов решил прикрыть «Гражданскую оборону» в 1990-м, потому что рок без протеста утрачивал свой изначальный идейный смысл. А коммерцию можно было делать и на уже наработанном материале. У меня 62 (или около того) альбома Летова, большинство из них - бесконечное повторение пройденного, одни и те же композиции в студийных записях и концертных.
Про знаменитые, разошедшиеся по миру фотографии (мало кто знает при этом, что сделал их в конце 80-х - начале 90-х тот же Андрей Кудрявцев) в фильме сами участники команды говорили, что символизм, которого требовал от них фотограф, был им чужд. Однако Андрей оказался по-своему прав в итоге: эти «символические» фото возымели массовый успех. Летов за колючкой - такой же штамп сегодня, как «кровь - любовь».
На нас всех тогда произвела колоссальное впечатление фотовыставка в Омске летом 1990 года, в одном из павильонов «Флоры»: Николая Бахарева из Новокузнецка - «Сексуальная трагикомедия в фотографиях» (не помню, реально ли так называлась его выставка, или я это придумала). Гиперреализм изображения с самой что ни на есть подноготной, демонстративной некрасотой провинциальной повседневности. Хотя трудно себе представить, что вот ты заходишь в комнату к девчонкам в общаге, а они без трусов и вместо объятий раскидывают тебе навстречу ноги. Вместе с откровенными фото у Бахарева были и, скажем так, «символические»: поиск неожиданных образов, всё такое. Например, девушка-осьминог: пряди тёмных волос на белом фоне. И Андрей повторил этот сюжет с Летовым, но как масскультурный он не прижился (а качественно не уступает колючке). Потому что Летов не символист, считаю, он из революционной породы - честнее и склонен к прямому высказыванию.
В последнее время в моде темка: а где бы он был сейчас, с кем: за колорадов или укропов, за войну или против войны. Ну, давайте глянем: где Летов сейчас реально? В Омске ему памятного знака нет, не считая могилы. Он так и остался неосвоенным для официоза, не вписался в омсколюбивые концепции. Летов по-прежнему маргинал, а Омск по-прежнему жопа.