Останутся на родине
Старалась ездить со студентами в подшефные детские дома каждый раз, хотя это было невозможно трудно. Огромный стресс всегда и жуткое чувство полного бессилия перед несправедливостью мира.
Лучшим из увиденных мне показался Любинский детский дом. Это деревня, все люди друг друга знают. А детей везут туда в основном из других мест: из омских деревень и даже из города. И при живых родителях дети всех возрастов называют тамошних воспитательниц мамами.
Всего один эпизод. Ко мне подошла восьмилетняя девочка с письмом и новогодней открыткой и попросила прочитать. Она недавно попала в детдом, читать не умела совсем. В восемь лет! Светленькая худенькая девочка, ни разу не улыбнулась. Очень тихая: встала рядом вплотную к моим коленям и выслушала тексты письма и открытки без тени эмоций на лице.
Писала ей бабушка из Германии: приветы от каких-то других родственников, пожелания здоровья, добрые напутствия. Ни слова обещаний. Заберёт ли бабушка девочку к себе, я из письма так и не узнала. Поняла только, что ребёнок знает и письмо, и то, что написано в открытке, наизусть. А почитать просит, чтобы показать другим - мне, чужой совершенно, показать: у неё есть бабушка! И может быть, в тайном ожидании чуда: вдруг на этот раз в письме что-то изменится, и слова сложатся иначе?
Что там за условия, почему ребёнок один вдали от родных? Хрен бы их знал, тех родных. Так-то.
Лучшим из увиденных мне показался Любинский детский дом. Это деревня, все люди друг друга знают. А детей везут туда в основном из других мест: из омских деревень и даже из города. И при живых родителях дети всех возрастов называют тамошних воспитательниц мамами.
Всего один эпизод. Ко мне подошла восьмилетняя девочка с письмом и новогодней открыткой и попросила прочитать. Она недавно попала в детдом, читать не умела совсем. В восемь лет! Светленькая худенькая девочка, ни разу не улыбнулась. Очень тихая: встала рядом вплотную к моим коленям и выслушала тексты письма и открытки без тени эмоций на лице.
Писала ей бабушка из Германии: приветы от каких-то других родственников, пожелания здоровья, добрые напутствия. Ни слова обещаний. Заберёт ли бабушка девочку к себе, я из письма так и не узнала. Поняла только, что ребёнок знает и письмо, и то, что написано в открытке, наизусть. А почитать просит, чтобы показать другим - мне, чужой совершенно, показать: у неё есть бабушка! И может быть, в тайном ожидании чуда: вдруг на этот раз в письме что-то изменится, и слова сложатся иначе?
Что там за условия, почему ребёнок один вдали от родных? Хрен бы их знал, тех родных. Так-то.