Тайна, покрытая пурпуром
Английский король Георг III, дедушка королевы Виктории, за пятьдесят девять лет царствования четыре раза сходил с ума... и трижды в него возвращался. Долгие годы считалось, что у него была тяжелая форма психического расстройства. В начале 1940х этот диагноз уточнили до вероятного биполярного расстройства, при котором у больного чередуются депрессивная и активная (маниакальная) фазы. Однако в 1966 году поведению монарха, еще при жизни называемого “Безумным”, предложили совсем новое объяснение.
Психиатры Ида Макальпин и ее сын Ричард Хантер занимались историей медицины (результатом их изысканий стал труд “300 лет психиатрии 1535-1869”). Копаясь в архивных документах, они обратили внимание на физические симптомы, сопровождавшие периоды психических расстройств у Георга. Могли ли хромота, боли в животе, запоры, тошнота, сыпь, бессонница, учащенный пульс или гиперчувствительностью к свету, звукам и прикосновениям не иметь отношения к психике короля? Вполне. Но вот цвет мочи, вариировавшийся от красного и оранжевого до коричневого и пурпурного, явно свидетельствовал о том, что все эти симптомы были связаны. Их объясняло предположение: Георг III страдал порфирей - нарушением метаболизма порфирина.
Ида Макальпин и Ричард Хантер, фотография 1968 года. В руках у Иды исследование "Порфирия: королевский недуг"
В организме порфирин, пигмент красного цвета, синтезируется с помощью специальных ферментов за шесть стадий. На седьмой к порфирину присоединяется атом железа и образуется гем - крупная циклическая молекула.
В общих чертах процесс биосинтеза гема был изучен давно, хотя представление о кодирующих ферменты генах получили существенно позже.
В любом из генов может быть дефект, влияющий на определенную стадию синтеза гема. Вид порфирии зависит от стадии, на которой происходит сбой.
Биосинтез гема. Под стрелкой указан фермент, дисфункция которого приводит к возникновению определенного вида порфирии, обозначенного над стрелкой. Схема из статьи Дж.С. Рёль, М.Дж. Уоррен "Пурпурная тайна"
В случае нарушения синтеза гема на любом этапе, его промежуточные продукты в организме накапливаются (и выводятся), вызывая характерные симптомы.
Нарушения на ранних стадиях образования порфина приводят к подавлению вегетативной нервной системы, характеризующемуся острыми (хотя обычно и короткими) приступами, которые сопровождаются периферической невропатией, сильными болями в брюшной области и психическими расстройствами.
Накопившиеся на более поздних стадиях порфирины делают кожу очень чувствительной к свету (прямые солнечные лучи вызывают появление волдырей) и создают проблемы с печенью.
Изначально Макальпин и Хантер поставили Георгу III острую форму порфирии, однако позже, обнаружив указания на повышенную чувствительность кожи короля к солнечному свету, изменили его на вариегатную (или пеструю) порфирию - вид болезни, сопровождающийся как острыми симптомами, так и светочувствительностью. В общем, сложности диагностики по фотографии пациента на надгробном камне: в 1960х для точного определения необходимо было изучение образцов кала и мочи в период приступов. Анализ ДНК появился позже.
Порфирия передается по наследству, как и гемофилия, однако, в отличие от нее, является доминантным признаком и не сцеплена с полом (точнее, в подавляющем большинстве случаев не сцеплена. Сейчас открыта редчайшая форма, связанная с Х-хромосомой, ее пока толком не изучили). Если в случае с гемофилией дефектная Х-хромосома при наличии в организме второй, здоровой, Х-хромосомы не будет действовать и женщина будет здоровой носительницей ( о гемофилии и королевских семьях я писала вот тут), то для порфирии это не работает.
Таким образом, вероятность, что у больного родителя будет больной ребенок составляет 50% (в случае, если дефективный ген у родителя один из двух, а не оба), однако наличие гена не означает обязательного проявления “внешних” признаков порфирии. Рёль, Уоррен и Хант писали, что шансы появления симптомов болезни фактически около 10%, на это могут влиять определенные виды пищи (или диет), алкоголь или некоторые лекарства, которые стимулируют синтез гема.
Диагноз, данный Макальпин и Хантером в статье 1966 года “Безумие короля Георга III: классический случай порфирии”, произвел фурор среди специалистов. Далеко не все были готовы с ним согласиться, в частности против выступил психиатр Джеффри Дин, изучавший это заболевание в Южной Африке. Он заявил, что готов будет сьесть свою шляпу, если Макальпин и Хантер правы - исходя из того, что одна поженившаяся в 1688 году в Кейп-Тауне голландская пара дала к нашему времени около десяти тысяч больных порфирией потомков, Дин утверждал, что в случае болезни Георга в королевских семьях должна была быть эпидемия. А раз ее нет - какая ж это порфирия, ведь в принципе любой симптом из списка, включая нетрадиционный цвет мочи, может относиться к какой угодно болезни?!
Для дополнительного сбора доказательств авторы стали работать в двух направлениях: собирать информацию о предках “сумасшедшего” монарха с целью выяснить, не наблюдались ли симптомы порфирии и раньше, и пытаться найти живых членов королевской семьи, страдающих от порфирии. Хотя и то, и другое у них в принципе получилось, убедительных, по мнению недоверчивых коллег, доказательств они не предоставили.
Среди большого списка потомков Георга III нашлось два человека (потомка короля в 5 и 6 поколении), данные о которых использовали исследователи. Однако из-за недостатка сведений и невозможности исследовать мочу и кал во время приступов, нельзя было с уверенностью доказать наличие порфирии у людей, упоминаемых учеными как пациенты А и В. Впоследствии Рёль и его соавторы выяснили, что пациент А - это Аделаида Саксен-Мейнингенская, жена младшего сына кайзера Вильгельма II, которая страдала порфирией, как и ее старшая сестра Феодора, в замужестве великая герцогиня Саксен-Веймар-Эйзенахская.
Аделаида (Ади), принцесса Прусская
В области генеалогии исследователи докопались до королевы Марии Стюарт и ее сына Якова I, жаловавшегося своему швейцарскому доктору сэру Теодору де Майерну на мочу “цвета вина аликанте”.
Мария и Яков
Смерть от рака Иды (в 1974 году) и Ричарда (в 1981 году) оставило это их исследование незавершенным. Следующий виток расследования начался десять лет спустя.
В 1986 британский профессор Джон Рёль, специализирующийся на истории Германии, был допущен к хранившемуся в ГДР архиву одного из известнейших терапевтов того времени, личного врача Бисмарка, Эрнста Швенингера. Среди бумаг Рёль наткнулся на многочисленные письма принцессы Шарлотты, младшей сестры последнего немецкого кайзера, в деталях описывавшей симптомы некоей болезни, от которой она страдала всю жизнь. В числе прочего там была “темно-красная моча”.
Надо отметить, что Шарлотта славилась среди родных своим, выражаясь деликатно, тяжелым и спонтанным характером. Порфирия с ее влиянием на нервную систему хорошо объясняла бы такое проблемное поведение.
Откуда прусская принцесса могла получить болезнь английского короля?
Да напрямую от Георга III, которому приходилась пра-правнучкой: Георг III - герцог Кентский - королева Виктория - Виктория Великобританская - Шарлотта.
Возможно? Вполне!
Четыре поколения больных порфирией: королева Виктория, кронприцесса Прусская Виктория, принцесса Шарлотта и принцесса Феодора.
Тем более, что из переписки матери Шарлотты, Вики, с королевой Викторией и мужем, было известно, что, хотя королевская принцесса и не упоминала о странном цвете мочи, но она регулярно страдала от длительных болей в глазницах, голове, спине, руках, животе и ногах. В принципе, это можно было бы объяснить и заболеваниями, не имеющими отношения к порфирии, но в свете общего семейного анамнеза вызывало серьезные подозрения.
Вики, старшая дочь королевы Виктории, впоследствии императрица Германии
Аналогичными жалобами полна переписка дочери Шарлотты, принцессы Феодоры, которая большую часть жизни лечилась от множества диагностированных по симптомам болезней. Увы, лечение не давало результатов.
Принцесса Феодора
К середине 1980х уже существовал метод исследования ДНК, позволявший с уверенностью получать из останков давно умерших людей информацию о наличии или отсутствии тех или иных генов. В общем, казалось бы - возьмите кусок кости королевы Виктории и изучайте под микроскопом на здоровье!
Проблема заключалась в том, что безлюдной темной ночью тайно вскрыть мавзолей у Фрогмор-хауса или покопаться в гробницах часовни св. Георгия, получив тем самым информацию для официальных научных выводов, нельзя. Для эксгумации в большинстве стран необходимо согласие наследников. Но какая королевская семья согласится вынести на свет свое грязное белье (а мало ли что попутно накопают, этим ученым только волю дай), да еще и создав прецедент?
Но тут исследователям повезло: в 1995 году они выяснили, что единственная дочь Шарлотты Феодора, в замужестве принцесса Рёйсс-Кёстрицкая, похоронена на территории Польши. В надежде на помощь, ученые написали письмо польскому коллеге с просьбой посодействовать получению разрешения на вскрытие могилы, однако тот ничего не ответил. Он просто... получил разрешение сам, вскрыл, забрал останки четы Рёйсс-Кёстрицких...И только после настоятельных просьб властей вернул их на место. Поэтому в 1996 Рёль, Уоррен и Хант, получив вожделенное согласие и приехав за образцами, выяснили, что прах супругов потревожили не только воры, искавшие захороненные вместе с принцессой сокровища, но и собственные же коллеги, поэтому отдельно надо разбираться чей там кусок кости лежит - Федоры или не Феодоры.
Могила принцессы Феодоры и ее мужа
Больше повезло им с останками принцессы Шарлотты, в замужестве герцогини Саксен-Мейнингенской. В 1997 году власти Тюрингии, выслушав аргумент о том, что прямых наследников у сестры кайзера не осталось (единственная ее дочь Феодора детей не имела), согласились на эксгумацию.
Могила принцессы Шарлотты и ее мужа
В лаборатории ДНК полученных останков для контроля родства сравнили с имеющимся данными по принцу Филиппу, герцогу Эдинбургскому. Данные эти, очевидно, были взяты из другого расследования, проходившего примерно в это же время - идентификации екатеринбургских останков.
По женской линии герцог (принц Филипп - принцесса Алиса (Греческая и Датская) - принцесса Виктория Гессенская (Баттенберг) - принцесса Алиса Великобританская (в.герцогиня Гессенская) - королева Виктория) был родственником принцессы Шарлотты: его прабабка была родной сестрой ее матери. В ходе контрольного исследования выяснилось, что у останков Феодоры есть расхождение в одной контрольной точке из трех с полностью совпадающими образцами Филиппа и Шарлотты, то есть - вероятно, у исследователей оказались не останки принцессы. А вот в ДНК Шарлотты исследователи нашли то, что искали - сбой гена.
Могила Шарлотты сразу после вскрытия
В общем, генетики наличие порфирии у потомка Георга III доказали. Но еще за двадцать лет двадцать лет до этого принц Чарльз в разговоре с Джоном Уотсоном, автором биографии “безумного” монарха, полностью согласился с тем, что причиной психических проблем короля была порфирия, заявив неожиданное: “Это до сих пор в нашей семье!”
Но кто? В 1970х ходить слухи, что от порфирии страдает сестра королевы Елизаветы II, принцесса Маргарет. Действительно, ее вздорный характер и постоянно меняющееся настроение, бессонница, длительные мигрени, избегание солнца и специальные солнцезащитные кремы пролонгированного действия - все это могло быть и признаками, указывающими на заболевание. А могло быть совпадениями или следствием злоупотребления принцессой алкоголем.
Когда биограф спросил Маргарет напрямую, не больна ли она “королевской заразой”, принцесса ответила: “Я не больна порфирией”. И после секундной паузы добавила: “Это не я, это Уильям Глостерский”.
Принц Уильям Глостерский. Считается, что герцога Кембриджского назвали в его честь
В 1968 году принц Уильям Глостерский, двадцативосьмилетний кузен принцессы Маргарет и королевы Елизаветы II, по настоянию матери обратился к врачу с жалобами на перенесенную желтуху и проблемы с реакцией кожи на солнечный свет. Хидли Белрингер предположил (и впоследствии его коллеги из Оксфорда и Японии подтвердили), что речь идет о вариегатной порфирии. Вероятно, Уильям унаследовал заболевание от отца, принца Генри (принц Генри - Георг V - Эдуард VII - королева Виктория).
Два года спустя принц погиб, не справившись с управлением самолетом в ходе авиасоревнования. Наследников у него не осталось, но значит ли это, что порфирии в королевской семье Англии нет?
Чета Кембриджских загорает
Судя по тому, как любят солнце на отдыхе принцы Уильям и Гарри, маловероятно, что у них есть генетические проблемы. Можно ли аналогичное сказать насчет потомков других членов династии?
Разумеется, нет!
А вот узнаем ли мы об этом….
P.S. Помните доктора Джеффри Дина, публично обещавшего сьесть шляпу, если Георг III действительно болел порфирией? Авторы “Пурпурная тайна” упоминают о том, что связывались с ним после написания книги и он признал, что приведенные доказательства убедили его в том, что Макальпин и Хантер были правы в диагностике.
Какой именно головной убор он после этого съел - осталось неизвестным.