ОТМА - "Т"
Вторая дочь Николая и Александры, великая княжна Татьяна, была куда больше похожа на классическую великую княжну, чем на старшую сестру. В их союзе, традиционно называемом the big pair, она играла лидирующую роль, оставляя Ольге место интеллектуалки и мечтательницы.
Имея разницу всего лишь в год и живя в крайне замкнутом мирке, сестры были близки между собой и появлялись вместе не только на официальных мероприятиях, но и в воспоминаниях современников. Вместе и в противопоставление друг другу.
"Татьяна Николаевна от природы скорее сдержанная, обладала волей, но была менее откровенна и непосредственна, чем старшая сестра. Она была также менее даровита, но искупала этот недостаток большой последовательностью и ровностью характера. Она была очень красива, хотя не имела прелести Ольги Николаевны… Своей красотой и природным умением держаться в обществе Она затеняла сестру, которая меньше занималась Своей особой и как-то стушевывалась», - вспоминал П.Жильяр.
Французский журнал с изображением церемонии крещения Татьяны, открытки и иконы
"Татьяна была выше, тоньше и стройнее сестры, лицо - более продолговатое, и вся фигура породистее и аристократичнее, волосы немного темнее, чем у старшей», - сравнивал княжон начальник канцелярии Министерства Императорского Двора А. Мосолов.
Ольга и Татьяна
Нестандартно широко расставленные большие глаза, стройная фигурка и изумительный профиль заставляли многих признавать Татьяну самой красивой изо всех дочерей Николая II.
Баронесса Буксгевден писала: "Татьяна Николаевна, по-моему, была самая хорошенькая. Она была выше Матери, но такая тоненькая и так хорошо сложена, что высокий рост не был ей помехой. У Нее были красивые, правильные черты лица, Она была похожа на своих царственных красавиц родственниц, чьи фамильные портреты украшали дворец». Ей вторил Мосолов: «На мой взгляд, Татьяна Николаевна была самой красивой из четырех сестер».
«Татьяна… была красивее своей сестры, но производила впечатление менее открытой, искренней и непосредственной натуры», - вспоминал Жильяр.
Ольга могла витать в облаках, раздражаться по пустякам, легко вспыхивать от гнева и быстро успокаиваться, Татьяна же обычно была спокойна, собрана и раздражающе практична. Ехидное прозвище «гувернантка», данное любящими сестрами, приклеилось к ней намертво.
«Энергичная, замкнутая, самостоятельная, деловая», - характеризует княжну Елизавета Эрсберг. «Темноволосая, бледнолицая, с широко расставленными глазами - это придавало Ее взгляду поэтическое, несколько отсутствующее выражение, что не соответствовало Ее характеру», - можно прочитать у Буксгевден.
Татьяна в 1913: короткая стрижка после тифа и прическа с шиньоном для официальных съемок; стильная укладка для фотосессии 1914 г.
«Если Великая Княжна Ольга была воплощением женственности и особенной ласковости, то Великая Княжна Татьяна была, несомненно, воплощением другого начала - мужественного, энергичного и сильного, - вспоминал лежавший в лазарете Семен Павлов. - Немножечко выше старшей Сестры, но такая же изящная и стройная, Она обнаруживала большую твердость и силу во всем. Соответственно Ее характеру и движения Ее, хотя и мягкие, были четки и резки. Взгляд - выразителен и смел. Здоровалась Она также чисто по-мужски, крепко пожимая руку и глядя прямо в глаза тому, с кем здоровалась….Если Великая Княжна Ольга предрасполагала к откровенности и интимному разговору, то Великая Княжна Татьяна вызывала к Себе чувство глубочайшего уважения.
Она была также доступна, как и Княжна Ольга. Но в минуты тяжелого душевного состояния я обратился бы не к Ней, а именно к Великой Княжне Ольге».
Татьяна в детстве
Интересную оценку дает Татьяне графиня Камаровская, воспитательница княжны Ирины Александровны, сравнивая кузин между собой. Первые впечатления о своей воспитаннице у Екатерины были не очень лестные: «..Несмотря на то, что она была умная и способная девочка, в ней отсутствовали стыд, самолюбие, любознательность. Она, так же как почти и все они, была пропитана сознание собственного превосходства над всеми, без всяких знаний».
Пятнадцатилетняя Ольга Николаевна же произвела на графиню очень приятное впечатление: «… Ее манеры, улыбка, обращение привлекали вас к ней: вы чувствовали в ней доброту, желание быть приятной. Способная и умная девушка, она была любознательна, любила учиться, читать, интересовалась всем». Насчет ее сестры Екатерина высказывалась с меньшей симпатией: «Татьяна Николаевна была чем-то не уловимым похожа на Ирину Александровну, но, очевидно, пример старшей сестры многое стушевывал».
Ольга, Татьяна и Ирина
«Татьяна казалась со стороны высокомерной и замкнутой, - говорил Гиббс, учитель английского, - У нее была обязательная натура. … Проникнуть в ее мысли было трудно, хотя она более решительно, чем остальные сестры отстаивала свое мнение»
Впрочем, в последние годы жизни приветливая Ольга и сдержанная Татьяна как будто поменялись местами: старшая, склонная к аналитическому мышлению, видела пугающие перспективы, мрачнела и замыкалась, превратившись к концу жизни в постаревшую раньше времени женщину. Татьяна же становилась более дружелюбной и открытой.
Однако «твердость и сила» (С.Павлов), «строгий и важный вид» (А.Якимов), «природное умение держаться» (Жильяр) и заставляли людей ощущать, «что она дочь императора» (Кобылинский), «Великая Княжна с головы до ног, так Она аристократична и царственна» (Офросимова).
«Я без слов чувствую, что Она какая-то особенная, иная, чем сёстры…», - восторженно вспоминала годы спустя Офросимова. Ей вторил и Я.Юровский: «Общее впечатление от их жизни такое: обыкновенная, я бы сказал мещанская семья, за исключением А.Ф. и, пожалуй, Татьяны».
Три другие великие княжны были куда проще, частенько «шалили и резвились, как мальчишки, и манерами напоминали Романовых», как писала Вырубова. Достаточно вспомнить Ольгу и Марию, бьющих стекла в павильоне, или Анастасию, запускающую мышь в комнату с пугливой придворной дамой.
Татьяна же «совершенно отличается от своих сестер. Вы узнавали в ней те же черты, которые были присущи ее матери, - та же натура и тот же характер» (Е.Кобылинский), княжна «редко шалила и сдержанностью и манерами напоминала Государыню. Она всегда останавливала сестер, напоминала волю Матери» (А.Вырубова). «Именно Татьяна Николаевна нянчилась с младшими, помогала устраивать дела во дворце, чтобы официальные церемонии согласовывались с личными планами семьи. У нее был практический ум, унаследованный от Императрицы - матери и детальный подход ко всему», - писала Юлия Ден.
Татьяна с матерью
Александра никогда не была спокойной и мягкой женщиной. Властный характер, некоторая неуравновешенность и любовь к крайностям, свойственные ей еще с молодости, под влиянием обстоятельств только усиливались. Если ей и не была свойственна гордыня, то уж гордостью императрица определенно не была обделена. Свое высокое положение в обществе она воспринимала как должное и не подлежащее обсуждению, свое мнение полагала единственно правильным, а даря материнскую любовь окружающим, в ее глазах заслужившим эту честь, никогда не забывала, что родители (пусть и квази) всегда должны пользоваться непререкаемым авторитетом и безграничным уважением.
Средняя дочь давала Александре как раз то, что та хотела получить: поклонение и обожание. «Татьяна Николаевна умела окружать ее постоянной заботливостью и никогда не позволяла себе показать что она не в духе». (Жильяр). Властная мать чувствовала себя особенно хорошо не в обществе своенравной Ольги, переживающей, что она нелюбима, Марии или непоседы Анастасии, а в компании всегда подчеркивающей ее превосходство Татьяны.
Снова Александра и Татьяна
"Я надеюсь, что Аня будет мила с тобой и не будет тебя утомлять и не будет входить и тревожить тебя, если ты захочешь побыть одна. Пожалуйста, дорогая Мама, не бегай по комнатам, проверяя, все ли в порядке. Пошли Аню или Изу, иначе ты устанешь и тебе будет трудно принимать тетю и дядю», - пишет императрице пятнадцатилетняя Татьяна.
«Мне так жаль, что я ничем не могу помочь... В такие минуты я жалею, что не родилась мужчиной», встречаем у восемнадцатилетней княжны.
Строгой и крайне внимательной к соблюдению важнейших , по ее мнению, правил императрице бальзамом на раны после постоянных писем старшей дочери с нравоучениями о том, как она должна себя вести, служили короткие записки средней: "Может быть, у Меня много промахов, но, пожалуйста, прости Меня" (письмо от 17 января 1909 года), «я даю тебе слово, что буду делать все, чего ты хочешь, и всегда буду слушаться тебя, любимая» (16 июня 1915 г).
С сестрами
«Только Т. понимает, когда с нею спокойно поговоришь; О. всегда очень несочувственно относится к каждому наставлению», - жалуется Александра мужу (письмо от 13 марта 1916 г.) . Через месяц она повторяет: «Ольга все время ворчит, … она всюду вносит затруднения, благодаря своему настроению. Т. помогала мне при раздаче яиц и приеме твоих людей». (10 апреля 1916 г.) . "Обе младшие и Ольга ворчат на погоду, - рассказывает в другом письме императрица, - всего четыре градуса, Они утверждают, будто видно дыхание, поэтому Они играют в мяч, чтобы согреться, или играют на рояле, Татьяна спокойно шьет".
Все мемуаристы сходятся на том, что из ОТМА именно Татьяна была наиболее близка Александре: «Если только Императрица делала разницу между дочерьми, то ее любимицей была Татьяна Николаевна» (Жильяр), «она была ближе всех к Императрице» (Е.Эрсберг), «она была ближе всех к матери и была любимицей у нее и у отца» (С.Буксгевден), «она была Самым близким лицом к Императрице» (К.Битнер). «На мой взгляд, - резюмирует мнения окружающих Ч.С.Гиббс, - Государыня любила ее больше, чем остальных дочерей. Любой поблажки или поощрения можно было добиться лишь через Татьяну Николаевну».
И снова Татьяна с матерью. Таких фотографий у нее больше, чем у остальных сестер, что и не удивительно
Вторая княжна чаще других составляет компанию матери или выполняет ее поручения. Даже Соколов пишет о том, что когда Романовы прибыли в Тобольск, то для Александры «был подан приличный экипаж на резиновом ходу, в коем Она и изволила отбыть в дом вместе с Татьяной Николаевной», в то время как остальные шли пешком».
Уже упоминавшаяся графиня Камаровская рассказывает со слов воспитательницы великих княжон Софьи Тютчевой любопытную историю: « В Крыму случилось следующее. В Ливадии есть крыльцо, около которого никогда не ставили караульного, так как то крыльцо вело в личные ее величества апартаменты, и она часто выходила одна гулять в прилегающую часть парка. Но как-то раз начальник конвоя генерал Комаров поставил и здесь караульного. Около двух часов въехала коляска, остановилась недалеко, и две фигуры быстро пошли к этому крыльцу. Караульный преградил дорогу, но, узнав Вырубову, пропустил ее, другого же - это был Григорий, - нет. Через несколько минут появляется Татьяна Николаевна и именем матери приказывает, чтобы был пропущен и Григорий, что караульный и сделал.. Софья Ивановна пожелала узнать, почему 15-летняя княжна в такое время была не у себя в комнате и не спала. Получила ответ: была у maman»».
С отцом и братом
Частенько выполняла Татьяна поручения и отца. «Верный ли я тебе прислала портсигар. Не забудь мне прислать Твой ключ от стола. Я хорошо помню все, что сказал, где и как достать», - писала она Николаю 10 августа 1916 г. «Татьяна получила твое письмо и пошла исполнять твое приказание» (письмо Анастасии императору от 20 августа 1916 г).
Даже сестры регулярно выбирали ее проводницей коллективных идей: «Татьяна и Ольга или Мария, чаще Татьяна приходили спрашивать скоро ли можно будет пойти гулять» (Я.Юровский). Они же, по словам Юлии Ден, «шутили, что если надо обратиться к Государю с какой-то просьбой, то " непременно уже Татьяна должна попросить Рapa, чтобы он нам это разрешил».
Спросить, передать, повлиять - за этим все (отнюдь не только ближайшие родственники, но и те, кто достаточно знали расклад сил в семье) обращались именно к Татьяне. «Мой отец попросил Татьяну Николаевну спросить у Ее Величества», - писала Мельник-Боткина. «Я дал Татьяне Николаевне на прочтение ее родителям статью из газеты «Journal des Debats», - встречаем в мемуарах Жильяра.
А "когда Государь с Государыней уехали из Тобольска, никто как-то не замечал старшинства Ольги Николаевны. Что нужно, всегда шли к Татьяне: "Как Татьяна Николаевна скажет", - вспоминал Е.Кобылинский. В общем, как говорила его жена, Клавдия Битнер, "если бы семья лишилась Александры Феодоровны, то крышей бы для нее была Татьяна Николаевна».
Продолжение
Имея разницу всего лишь в год и живя в крайне замкнутом мирке, сестры были близки между собой и появлялись вместе не только на официальных мероприятиях, но и в воспоминаниях современников. Вместе и в противопоставление друг другу.
"Татьяна Николаевна от природы скорее сдержанная, обладала волей, но была менее откровенна и непосредственна, чем старшая сестра. Она была также менее даровита, но искупала этот недостаток большой последовательностью и ровностью характера. Она была очень красива, хотя не имела прелести Ольги Николаевны… Своей красотой и природным умением держаться в обществе Она затеняла сестру, которая меньше занималась Своей особой и как-то стушевывалась», - вспоминал П.Жильяр.
Французский журнал с изображением церемонии крещения Татьяны, открытки и иконы
"Татьяна была выше, тоньше и стройнее сестры, лицо - более продолговатое, и вся фигура породистее и аристократичнее, волосы немного темнее, чем у старшей», - сравнивал княжон начальник канцелярии Министерства Императорского Двора А. Мосолов.
Ольга и Татьяна
Нестандартно широко расставленные большие глаза, стройная фигурка и изумительный профиль заставляли многих признавать Татьяну самой красивой изо всех дочерей Николая II.
Баронесса Буксгевден писала: "Татьяна Николаевна, по-моему, была самая хорошенькая. Она была выше Матери, но такая тоненькая и так хорошо сложена, что высокий рост не был ей помехой. У Нее были красивые, правильные черты лица, Она была похожа на своих царственных красавиц родственниц, чьи фамильные портреты украшали дворец». Ей вторил Мосолов: «На мой взгляд, Татьяна Николаевна была самой красивой из четырех сестер».
«Татьяна… была красивее своей сестры, но производила впечатление менее открытой, искренней и непосредственной натуры», - вспоминал Жильяр.
Ольга могла витать в облаках, раздражаться по пустякам, легко вспыхивать от гнева и быстро успокаиваться, Татьяна же обычно была спокойна, собрана и раздражающе практична. Ехидное прозвище «гувернантка», данное любящими сестрами, приклеилось к ней намертво.
«Энергичная, замкнутая, самостоятельная, деловая», - характеризует княжну Елизавета Эрсберг. «Темноволосая, бледнолицая, с широко расставленными глазами - это придавало Ее взгляду поэтическое, несколько отсутствующее выражение, что не соответствовало Ее характеру», - можно прочитать у Буксгевден.
Татьяна в 1913: короткая стрижка после тифа и прическа с шиньоном для официальных съемок; стильная укладка для фотосессии 1914 г.
«Если Великая Княжна Ольга была воплощением женственности и особенной ласковости, то Великая Княжна Татьяна была, несомненно, воплощением другого начала - мужественного, энергичного и сильного, - вспоминал лежавший в лазарете Семен Павлов. - Немножечко выше старшей Сестры, но такая же изящная и стройная, Она обнаруживала большую твердость и силу во всем. Соответственно Ее характеру и движения Ее, хотя и мягкие, были четки и резки. Взгляд - выразителен и смел. Здоровалась Она также чисто по-мужски, крепко пожимая руку и глядя прямо в глаза тому, с кем здоровалась….Если Великая Княжна Ольга предрасполагала к откровенности и интимному разговору, то Великая Княжна Татьяна вызывала к Себе чувство глубочайшего уважения.
Она была также доступна, как и Княжна Ольга. Но в минуты тяжелого душевного состояния я обратился бы не к Ней, а именно к Великой Княжне Ольге».
Татьяна в детстве
Интересную оценку дает Татьяне графиня Камаровская, воспитательница княжны Ирины Александровны, сравнивая кузин между собой. Первые впечатления о своей воспитаннице у Екатерины были не очень лестные: «..Несмотря на то, что она была умная и способная девочка, в ней отсутствовали стыд, самолюбие, любознательность. Она, так же как почти и все они, была пропитана сознание собственного превосходства над всеми, без всяких знаний».
Пятнадцатилетняя Ольга Николаевна же произвела на графиню очень приятное впечатление: «… Ее манеры, улыбка, обращение привлекали вас к ней: вы чувствовали в ней доброту, желание быть приятной. Способная и умная девушка, она была любознательна, любила учиться, читать, интересовалась всем». Насчет ее сестры Екатерина высказывалась с меньшей симпатией: «Татьяна Николаевна была чем-то не уловимым похожа на Ирину Александровну, но, очевидно, пример старшей сестры многое стушевывал».
Ольга, Татьяна и Ирина
«Татьяна казалась со стороны высокомерной и замкнутой, - говорил Гиббс, учитель английского, - У нее была обязательная натура. … Проникнуть в ее мысли было трудно, хотя она более решительно, чем остальные сестры отстаивала свое мнение»
Впрочем, в последние годы жизни приветливая Ольга и сдержанная Татьяна как будто поменялись местами: старшая, склонная к аналитическому мышлению, видела пугающие перспективы, мрачнела и замыкалась, превратившись к концу жизни в постаревшую раньше времени женщину. Татьяна же становилась более дружелюбной и открытой.
Однако «твердость и сила» (С.Павлов), «строгий и важный вид» (А.Якимов), «природное умение держаться» (Жильяр) и заставляли людей ощущать, «что она дочь императора» (Кобылинский), «Великая Княжна с головы до ног, так Она аристократична и царственна» (Офросимова).
«Я без слов чувствую, что Она какая-то особенная, иная, чем сёстры…», - восторженно вспоминала годы спустя Офросимова. Ей вторил и Я.Юровский: «Общее впечатление от их жизни такое: обыкновенная, я бы сказал мещанская семья, за исключением А.Ф. и, пожалуй, Татьяны».
Три другие великие княжны были куда проще, частенько «шалили и резвились, как мальчишки, и манерами напоминали Романовых», как писала Вырубова. Достаточно вспомнить Ольгу и Марию, бьющих стекла в павильоне, или Анастасию, запускающую мышь в комнату с пугливой придворной дамой.
Татьяна же «совершенно отличается от своих сестер. Вы узнавали в ней те же черты, которые были присущи ее матери, - та же натура и тот же характер» (Е.Кобылинский), княжна «редко шалила и сдержанностью и манерами напоминала Государыню. Она всегда останавливала сестер, напоминала волю Матери» (А.Вырубова). «Именно Татьяна Николаевна нянчилась с младшими, помогала устраивать дела во дворце, чтобы официальные церемонии согласовывались с личными планами семьи. У нее был практический ум, унаследованный от Императрицы - матери и детальный подход ко всему», - писала Юлия Ден.
Татьяна с матерью
Александра никогда не была спокойной и мягкой женщиной. Властный характер, некоторая неуравновешенность и любовь к крайностям, свойственные ей еще с молодости, под влиянием обстоятельств только усиливались. Если ей и не была свойственна гордыня, то уж гордостью императрица определенно не была обделена. Свое высокое положение в обществе она воспринимала как должное и не подлежащее обсуждению, свое мнение полагала единственно правильным, а даря материнскую любовь окружающим, в ее глазах заслужившим эту честь, никогда не забывала, что родители (пусть и квази) всегда должны пользоваться непререкаемым авторитетом и безграничным уважением.
Средняя дочь давала Александре как раз то, что та хотела получить: поклонение и обожание. «Татьяна Николаевна умела окружать ее постоянной заботливостью и никогда не позволяла себе показать что она не в духе». (Жильяр). Властная мать чувствовала себя особенно хорошо не в обществе своенравной Ольги, переживающей, что она нелюбима, Марии или непоседы Анастасии, а в компании всегда подчеркивающей ее превосходство Татьяны.
Снова Александра и Татьяна
"Я надеюсь, что Аня будет мила с тобой и не будет тебя утомлять и не будет входить и тревожить тебя, если ты захочешь побыть одна. Пожалуйста, дорогая Мама, не бегай по комнатам, проверяя, все ли в порядке. Пошли Аню или Изу, иначе ты устанешь и тебе будет трудно принимать тетю и дядю», - пишет императрице пятнадцатилетняя Татьяна.
«Мне так жаль, что я ничем не могу помочь... В такие минуты я жалею, что не родилась мужчиной», встречаем у восемнадцатилетней княжны.
Строгой и крайне внимательной к соблюдению важнейших , по ее мнению, правил императрице бальзамом на раны после постоянных писем старшей дочери с нравоучениями о том, как она должна себя вести, служили короткие записки средней: "Может быть, у Меня много промахов, но, пожалуйста, прости Меня" (письмо от 17 января 1909 года), «я даю тебе слово, что буду делать все, чего ты хочешь, и всегда буду слушаться тебя, любимая» (16 июня 1915 г).
С сестрами
«Только Т. понимает, когда с нею спокойно поговоришь; О. всегда очень несочувственно относится к каждому наставлению», - жалуется Александра мужу (письмо от 13 марта 1916 г.) . Через месяц она повторяет: «Ольга все время ворчит, … она всюду вносит затруднения, благодаря своему настроению. Т. помогала мне при раздаче яиц и приеме твоих людей». (10 апреля 1916 г.) . "Обе младшие и Ольга ворчат на погоду, - рассказывает в другом письме императрица, - всего четыре градуса, Они утверждают, будто видно дыхание, поэтому Они играют в мяч, чтобы согреться, или играют на рояле, Татьяна спокойно шьет".
Все мемуаристы сходятся на том, что из ОТМА именно Татьяна была наиболее близка Александре: «Если только Императрица делала разницу между дочерьми, то ее любимицей была Татьяна Николаевна» (Жильяр), «она была ближе всех к Императрице» (Е.Эрсберг), «она была ближе всех к матери и была любимицей у нее и у отца» (С.Буксгевден), «она была Самым близким лицом к Императрице» (К.Битнер). «На мой взгляд, - резюмирует мнения окружающих Ч.С.Гиббс, - Государыня любила ее больше, чем остальных дочерей. Любой поблажки или поощрения можно было добиться лишь через Татьяну Николаевну».
И снова Татьяна с матерью. Таких фотографий у нее больше, чем у остальных сестер, что и не удивительно
Вторая княжна чаще других составляет компанию матери или выполняет ее поручения. Даже Соколов пишет о том, что когда Романовы прибыли в Тобольск, то для Александры «был подан приличный экипаж на резиновом ходу, в коем Она и изволила отбыть в дом вместе с Татьяной Николаевной», в то время как остальные шли пешком».
Уже упоминавшаяся графиня Камаровская рассказывает со слов воспитательницы великих княжон Софьи Тютчевой любопытную историю: « В Крыму случилось следующее. В Ливадии есть крыльцо, около которого никогда не ставили караульного, так как то крыльцо вело в личные ее величества апартаменты, и она часто выходила одна гулять в прилегающую часть парка. Но как-то раз начальник конвоя генерал Комаров поставил и здесь караульного. Около двух часов въехала коляска, остановилась недалеко, и две фигуры быстро пошли к этому крыльцу. Караульный преградил дорогу, но, узнав Вырубову, пропустил ее, другого же - это был Григорий, - нет. Через несколько минут появляется Татьяна Николаевна и именем матери приказывает, чтобы был пропущен и Григорий, что караульный и сделал.. Софья Ивановна пожелала узнать, почему 15-летняя княжна в такое время была не у себя в комнате и не спала. Получила ответ: была у maman»».
С отцом и братом
Частенько выполняла Татьяна поручения и отца. «Верный ли я тебе прислала портсигар. Не забудь мне прислать Твой ключ от стола. Я хорошо помню все, что сказал, где и как достать», - писала она Николаю 10 августа 1916 г. «Татьяна получила твое письмо и пошла исполнять твое приказание» (письмо Анастасии императору от 20 августа 1916 г).
Даже сестры регулярно выбирали ее проводницей коллективных идей: «Татьяна и Ольга или Мария, чаще Татьяна приходили спрашивать скоро ли можно будет пойти гулять» (Я.Юровский). Они же, по словам Юлии Ден, «шутили, что если надо обратиться к Государю с какой-то просьбой, то " непременно уже Татьяна должна попросить Рapa, чтобы он нам это разрешил».
Спросить, передать, повлиять - за этим все (отнюдь не только ближайшие родственники, но и те, кто достаточно знали расклад сил в семье) обращались именно к Татьяне. «Мой отец попросил Татьяну Николаевну спросить у Ее Величества», - писала Мельник-Боткина. «Я дал Татьяне Николаевне на прочтение ее родителям статью из газеты «Journal des Debats», - встречаем в мемуарах Жильяра.
А "когда Государь с Государыней уехали из Тобольска, никто как-то не замечал старшинства Ольги Николаевны. Что нужно, всегда шли к Татьяне: "Как Татьяна Николаевна скажет", - вспоминал Е.Кобылинский. В общем, как говорила его жена, Клавдия Битнер, "если бы семья лишилась Александры Феодоровны, то крышей бы для нее была Татьяна Николаевна».
Продолжение