Утро
Мои внутренние часы явно не совпадают с общепринятым распорядком. В идеале я засыпаю в девять утра и просыпаюсь в шесть вечера. Моё возлюбленное утро и волшебная ночь со мной, солнце я тоже застану. И высплюсь. Люблю спать, не могу на это убить ночь. Но, видимо, в ближайшие лет шесть мне такое не светит.
Выучила Заболотского. О ха. Стихи - это как витамины для мозга. Например, магний. Ну или натрий там. Надо чуть-чуть, совсем мало. Но надо.
Николай Заболоцкий
НЕ ПОЗВОЛЯЙ ДУШЕ ЛЕНИТЬСЯ
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Гони ее от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому,
Через сугроб, через ухаб!
Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в черном теле
И не снимай с нее узды!
Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от работ,
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвет.
А ты хватай ее за плечи,
Учи и мучай дотемна,
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она.
Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
1958
Выучила Заболотского. О ха. Стихи - это как витамины для мозга. Например, магний. Ну или натрий там. Надо чуть-чуть, совсем мало. Но надо.
Николай Заболоцкий
НЕ ПОЗВОЛЯЙ ДУШЕ ЛЕНИТЬСЯ
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Гони ее от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому,
Через сугроб, через ухаб!
Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в черном теле
И не снимай с нее узды!
Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от работ,
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвет.
А ты хватай ее за плечи,
Учи и мучай дотемна,
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она.
Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
1958