Такой разный Солярис, или проповедь по мотивам произведения.
Фильм Андрея Тарковского «Солярис», снятый в 1972 году по одноименному роману выдающегося польского писателя Станислава Лема, сегодня по праву считается шедевром мирового кинематографа. Но вот парадокс: сам писатель относился к великолепной экранизации своего романа резко отрицательно - Лем разругался с Тарковским еще на стадии обсуждения сценария. О том, как поссорились два гения, по-разному представлявшие себе встречу человека с инопланетным разумом, что хотел сказать своим романом Лем и почему киноверсия Тарковского не соответствовала замыслу:
Станислав Лем негативно воспринял фильм Тарковского:
«Солярис» - это книга, из-за которой мы здорово поругались с Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой… Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, а вот на Земле - прекрасно. Я-то писал и думал совсем наоборот.
К этой экранизации я имею очень принципиальные претензии. Во-первых, мне бы хотелось увидеть планету Солярис, но, к сожалению, режиссёр лишил меня этой возможности, так как снял камерный фильм. А во-вторых (и это я сказал Тарковскому во время одной из ссор), он снял совсем не «Солярис», а «Преступление и наказание». Ведь из фильма следует только то, что этот паскудный Кельвин довёл бедную Хари до самоубийства, а потом по этой причине терзался угрызениями совести, которые усиливались её появлением, причём появлением в обстоятельствах странных и непонятных. Этот феномен очередных появлений Хари использовался мною для реализации определённой концепции, которая восходит чуть ли не к Канту. Существует ведь Ding an sich, непознаваемое, Вещь в себе, Вторая сторона, пробиться к которой невозможно. И это в моей прозе было совершенно иначе воплощёно и аранжировано… А совсем уж ужасным было то, что Тарковский ввёл в фильм родителей Кельвина, и даже какую-то его тётю, а прежде всего - мать, а «мать» - это «Россия», «Родина», «Земля». Это меня уже порядочно рассердило. Были мы в тот момент как две лошади, которые тянут одну телегу в разные стороны… В моей книге необычайно важной была сфера рассуждений и вопросов познавательных и эпистемологических, которая тесно связана с соляристической литературой и самой сущностью соляристики, но, к сожалению, фильм был основательно очищен от этого. Судьбы людей на станции, о которых мы узнаём только в небольших эпизодах при очередных наездах камеры, - они тоже не являются каким-то экзистенциальным анекдотом, а большим вопросом, касающимся места человека во Вселенной, и так далее. У меня Кельвин решает остаться на планете без какой-либо надежды, а Тарковский создал картину, в которой появляется какой-то остров, а на нём домик. И когда я слышу о домике и острове, то чуть ли не выхожу из себя от возмущения. Тот эмоциональный соус, в который Тарковский погрузил моих героев, не говоря уже о том, что он совершенно ампутировал «сайентистский пейзаж» и ввёл массу странностей, для меня совершенно невыносим.
Критик Вл. Гаков также отмечает полную противоположность идейных позиций Лема и Тарковского:
Тарковский - конечно, гений кино, великий художник-визионер, но научной фантастике, вообще интеллектуальной литературе был абсолютно чужд… Зачем вообще было глубоко верующему художнику, погружённому в земные, абсолютно реальные и осязаемые материи, браться за дерзкое «построение ума» неверующего, агностика, интеллектуала-иконоборца?.. [Это] не значит, что Тарковский в каком-либо смысле «не дорос» до Лема. Как, впрочем, не означает и какого-то морального превосходства воспарившего «в духе» художника над холодным, рациональным мыслителем. Просто оба, при всей своей равновеликости, оказались невероятно чужды друг другу - совсем как человечество и Океан.
Прочитав эту статью, вот о чем я подумал: не возмутился бы Апостол Павел, или евангелист Лука, услышав наши проповеди на их послания? Согласуется ли наша екзегеза с авторским замыслом писателей НЗ (Нового Завета)? Не похожа ли наша проповедь на "экранизацию по мотивам произведения"? Скорее всего да, чем нет, ибо согласовать с авторами посланий свою точку зрения мы не можем. Остаётся одно - изучать герменевтику и языки оригинала, но и это не гарантирует нам 100% - ной согласованности. Да снизойдут к нам апостолы Христовым снисхождением!