61/Ты уйдёшь и я умру, вот и всё, молчи.
Но.. обязательно
я.. я долечу.
Взглядом внимательным,
и.. издалека.
Пока за окном туманный пейзаж пушистых тёмно зелёных гор, а солнце светит слева, мягко согревая мою руку, а в науниках знакомая музыка, прерываемая рекламой с характерными этой местности "ж" и "р".. хочу рассказать тебе...
..положив голову на твоё плечо, прижав к тебе согнутые в коленях ноги и закрыв глаза, чтобы заглянуть в себя.
Я ведь не всегда буду такой. Когда-нибудь ты отвлечешься, забудешь обо мне на пару минут, или просто не успеешь ответить на звонок. А может я затоскую по своей "свободе" ... кто знает?:*
Зато я знаю, какой будет улица, какого цвета будут былыжники на мостовой, какой высоты ступеньки у деревянной двери с молоточком и кашпо с розовыми цветами на которых я буду сидеть.
А он пронесется мимо. Точнее он должен бы был так поступить. Но он остановит свой мотоцикл у моих ступенек, снимет шлем и улыбнётся, когда я, наконец-то, замечу его и медленно подниму глаза.
Он махнет головой на запасной шлем, прикреплённый к сиденью.
Я встану, подхватив рюкзак, не оглядываясь на бывший тихим переулок, надену шлем, обхвачу его за шею руками, прижмусь крепко и как будто прошепчу на ухо моему водителю: "Это моя мечта". А он, улыбнувшись, решив, что я готова ещё раз развернётся, покажет, куда надо класть руки, ободрябщее кивнет и стартует.
Он отвезёт меня к морю, зная, что вода успокаивает.
Я слезу с мотоцикла и побегу к воде. Остановлюсь на полпути и обернусь к нему. Он уже снял шлем, и сидя на мотоцикле улыбается: "не волнуйся, детка, я буду здесь".
Тогда я медленно разуюсь и, раскидая босоножки, зайду по колено в воду.
Медленно, совсем новая я вернусь к мотоциклу.
- Сколько меня не было?
- Три сигареты.
- Спасибо.
- Хочешь дальше?
Я киваю головой. Он был красивым. Таких снимают в рекламе джинс, таких очень мужских, твёрдый и только твой. С маленьким шрамом над бровью.
Он остановил мою руку, когда я надевала шлем:
- Как мне называть тебя?
Я пожала плечами:
- Мали
Он улыбнулся "тебе нравится когда тебя так зовут..."
Только потом, когда он стоял передо мной на коленях, надевая на левую руку кольцо.. только через год, обнимая меня до лёгкой боли в плечах он рассказал о себе.
<....>
Знаешь, в кино такие сцены играют худые, тонкие блондинки и актёр, который в предыдущем кино играл метросексуала или голубого, и зритель ещё не привык к его новому, нелепо мужчинскому образу.
Теперь представь, как обыкновенно невыразимо красиво мы смотрелись вместе. Очень обычная я, в зависимости от одежды и настроения красивая или несуразная, и он, всегда в прямых джинсах, футболке или с кожаной курткой, гладко выбритый или заросший щетиной, сжимающий мою руку так, что остаются красные синяки и ночь начинается с их поцелуев.
И вот мы стоим:
я, в какой-то нелепой кофте, с волосами, мягче чем пух и оттого не желающими смягчать черты моего лица,
и он, с 3хдневной щетиной, в торчащей спереди и заправленной сзади рубашке,
стоим на том самом месте, где год назад он спросил как меня называть.
Сегодня он спросил меня снова и я отдала ему свой паспорт, не открывая, причмокнув, увидя его цвет, он убрал его в карман к сердцу.
я.. я долечу.
Взглядом внимательным,
и.. издалека.
Пока за окном туманный пейзаж пушистых тёмно зелёных гор, а солнце светит слева, мягко согревая мою руку, а в науниках знакомая музыка, прерываемая рекламой с характерными этой местности "ж" и "р".. хочу рассказать тебе...
..положив голову на твоё плечо, прижав к тебе согнутые в коленях ноги и закрыв глаза, чтобы заглянуть в себя.
Я ведь не всегда буду такой. Когда-нибудь ты отвлечешься, забудешь обо мне на пару минут, или просто не успеешь ответить на звонок. А может я затоскую по своей "свободе" ... кто знает?:*
Зато я знаю, какой будет улица, какого цвета будут былыжники на мостовой, какой высоты ступеньки у деревянной двери с молоточком и кашпо с розовыми цветами на которых я буду сидеть.
А он пронесется мимо. Точнее он должен бы был так поступить. Но он остановит свой мотоцикл у моих ступенек, снимет шлем и улыбнётся, когда я, наконец-то, замечу его и медленно подниму глаза.
Он махнет головой на запасной шлем, прикреплённый к сиденью.
Я встану, подхватив рюкзак, не оглядываясь на бывший тихим переулок, надену шлем, обхвачу его за шею руками, прижмусь крепко и как будто прошепчу на ухо моему водителю: "Это моя мечта". А он, улыбнувшись, решив, что я готова ещё раз развернётся, покажет, куда надо класть руки, ободрябщее кивнет и стартует.
Он отвезёт меня к морю, зная, что вода успокаивает.
Я слезу с мотоцикла и побегу к воде. Остановлюсь на полпути и обернусь к нему. Он уже снял шлем, и сидя на мотоцикле улыбается: "не волнуйся, детка, я буду здесь".
Тогда я медленно разуюсь и, раскидая босоножки, зайду по колено в воду.
Медленно, совсем новая я вернусь к мотоциклу.
- Сколько меня не было?
- Три сигареты.
- Спасибо.
- Хочешь дальше?
Я киваю головой. Он был красивым. Таких снимают в рекламе джинс, таких очень мужских, твёрдый и только твой. С маленьким шрамом над бровью.
Он остановил мою руку, когда я надевала шлем:
- Как мне называть тебя?
Я пожала плечами:
- Мали
Он улыбнулся "тебе нравится когда тебя так зовут..."
Только потом, когда он стоял передо мной на коленях, надевая на левую руку кольцо.. только через год, обнимая меня до лёгкой боли в плечах он рассказал о себе.
<....>
Знаешь, в кино такие сцены играют худые, тонкие блондинки и актёр, который в предыдущем кино играл метросексуала или голубого, и зритель ещё не привык к его новому, нелепо мужчинскому образу.
Теперь представь, как обыкновенно невыразимо красиво мы смотрелись вместе. Очень обычная я, в зависимости от одежды и настроения красивая или несуразная, и он, всегда в прямых джинсах, футболке или с кожаной курткой, гладко выбритый или заросший щетиной, сжимающий мою руку так, что остаются красные синяки и ночь начинается с их поцелуев.
И вот мы стоим:
я, в какой-то нелепой кофте, с волосами, мягче чем пух и оттого не желающими смягчать черты моего лица,
и он, с 3хдневной щетиной, в торчащей спереди и заправленной сзади рубашке,
стоим на том самом месте, где год назад он спросил как меня называть.
Сегодня он спросил меня снова и я отдала ему свой паспорт, не открывая, причмокнув, увидя его цвет, он убрал его в карман к сердцу.