Иов
"Возжизáетъ бéздну, я́коже пéщь мѣ́дяну: мни́тъ же мóре я́ко мировáрницу
и тáртаръ бéздны я́коже плѣ́нника: вмѣни́лъ бéздну въ прохождéнiе.
Ничтóже éсть на земли́ подóбно емý сотворéно, порýгано бы́ти áнгелы мои́ми..."
Тяжело мне далась на этот раз книга Иова. У Господа довольно своеобразное чувство юмора, вот и на этот раз Он постарался сделать так, чтобы текст был для читателя подоходчивее, понагнав на него (меня, то бишь) жути. Но я не об этом. Очень интересно, что в церковнославянском варианте книги текст очень разнится от синодального перевода. Да и от латыни в том числе.
Но вот приведенный мною выше отрывок из 41-й главы Иова в каноническом синодальном переводе звучит так:
"Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь;
оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою.
Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным;"
Согласитесь Тартар в качестве пленника - это вовсе не оставление за собою светящейся стези, да и почему поседевшая бездна вдруг стала просто вмененной на прохождение, тоже не понятно.
А вот латынь:
"Fervescere facit quasi ollam profundumet mare ponit quasi vas unguentarium.
Post se illuminat semitam, aestimatur abyssus quasi canescens.
Non est super terram potestas, quae comparetur ei, qui factus est, ut nullum timeret"
Собственно в переводе и получается:
"Он кипятит как горшок бездну, море превращает в кипящую мазь
путь после него блестит/светится, глубины кажутся серыми
Никто на земле не может сравниться с тем, кто сотворен и ничего не боится".
А вот в древнегреческом варианте все уже звучит по-другому:
"τὸν δὲ τάρταρον τῆς ἀβύσσου ὥσπερ αἰχμάλωτον ἐλογίσατο ἄβυσσον εἰς περίπατον"
Загнал в Гуггл получил нечто типа: "Тартар из бездны сделал пленником, бездну ... для прогулок"
То есть, церковнославянский вариант ближе к древнегреческому, а синодальный к латинскому?
и тáртаръ бéздны я́коже плѣ́нника: вмѣни́лъ бéздну въ прохождéнiе.
Ничтóже éсть на земли́ подóбно емý сотворéно, порýгано бы́ти áнгелы мои́ми..."
Тяжело мне далась на этот раз книга Иова. У Господа довольно своеобразное чувство юмора, вот и на этот раз Он постарался сделать так, чтобы текст был для читателя подоходчивее, понагнав на него (меня, то бишь) жути. Но я не об этом. Очень интересно, что в церковнославянском варианте книги текст очень разнится от синодального перевода. Да и от латыни в том числе.
Но вот приведенный мною выше отрывок из 41-й главы Иова в каноническом синодальном переводе звучит так:
"Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь;
оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою.
Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным;"
Согласитесь Тартар в качестве пленника - это вовсе не оставление за собою светящейся стези, да и почему поседевшая бездна вдруг стала просто вмененной на прохождение, тоже не понятно.
А вот латынь:
"Fervescere facit quasi ollam profundumet mare ponit quasi vas unguentarium.
Post se illuminat semitam, aestimatur abyssus quasi canescens.
Non est super terram potestas, quae comparetur ei, qui factus est, ut nullum timeret"
Собственно в переводе и получается:
"Он кипятит как горшок бездну, море превращает в кипящую мазь
путь после него блестит/светится, глубины кажутся серыми
Никто на земле не может сравниться с тем, кто сотворен и ничего не боится".
А вот в древнегреческом варианте все уже звучит по-другому:
"τὸν δὲ τάρταρον τῆς ἀβύσσου ὥσπερ αἰχμάλωτον ἐλογίσατο ἄβυσσον εἰς περίπατον"
Загнал в Гуггл получил нечто типа: "Тартар из бездны сделал пленником, бездну ... для прогулок"
То есть, церковнославянский вариант ближе к древнегреческому, а синодальный к латинскому?