Стон русской души...
У меня есть в далекой Америке друг cheeha. Мы немного из разных поколений, да и по политическим основаниям чаще всего расходимся, но все равно нам обычно удается удерживаться в рамках дружеского разговора. Вот и намедни мы опять сошлись в споре об осмысленной и бессмысленной жизни. И вдруг, просматривая один детский фильм, я натыкаюсь на этот чудный монолог (дам в небольшом сокращении):
"-Я не все, мне этого не стерпеть. Просто как веревками связан. И еда уж очень легко достается - этак и есть совсем не интересно. Рыбу ловить - спрашивайся, купаться - спрашивайся, куда ни понадобится - везде спрашивайся, черт их дери. А уж ругаться ни-ни, так что даже и разговаривать неохота - приходится лазить на чердак, там отводить душу, а то просто хоть помирай. Курить вдова не позволяет, орать не позволяет, зевать тоже, ни тебе потянуться, ни тебе почесаться, особенно при гостях (тут он выругался с особым чувством и досадой)… и все время молится, прах ее побери! Я таких еще не видывал! Только и знай хлопочи да заботься, хлопочи да заботься! Этак и жить вовсе не захочешь!..
- Знаешь, Гек, я никак не могу. Нехорошо получается. А ты попробуй, потерпи еще немножко, может, тебе даже понравится.
- Понравится! Да, попробуй, посиди-ка немножко на горячей плите, - может, тебе тоже понравится. Нет, Том, не хочу я больше этого богатства, не хочу больше жить в этих проклятых душных домах. Мне нравится в лесу, на реке, и тут, в бочке, - тут я и останусь...".
Вот как-то так. Почему-то мне в этом стоне Гекльберри Финна так и услышалось недоуменное стенание русской души перед западным менталитетом: "Ну да, хорошие вы, правильные. И слова правильные говорите. Но Боже, почему же так душно-то у вас, Осподи помилуй!". Ну не хотим мы жить этой вашей правильной жизнью, которая размеренными шагами ведет нас всех на убой, ведет нас туда, где вечность уже отточила для человечества свою блещущую голодной сталью косу.
"-Я не все, мне этого не стерпеть. Просто как веревками связан. И еда уж очень легко достается - этак и есть совсем не интересно. Рыбу ловить - спрашивайся, купаться - спрашивайся, куда ни понадобится - везде спрашивайся, черт их дери. А уж ругаться ни-ни, так что даже и разговаривать неохота - приходится лазить на чердак, там отводить душу, а то просто хоть помирай. Курить вдова не позволяет, орать не позволяет, зевать тоже, ни тебе потянуться, ни тебе почесаться, особенно при гостях (тут он выругался с особым чувством и досадой)… и все время молится, прах ее побери! Я таких еще не видывал! Только и знай хлопочи да заботься, хлопочи да заботься! Этак и жить вовсе не захочешь!..
- Знаешь, Гек, я никак не могу. Нехорошо получается. А ты попробуй, потерпи еще немножко, может, тебе даже понравится.
- Понравится! Да, попробуй, посиди-ка немножко на горячей плите, - может, тебе тоже понравится. Нет, Том, не хочу я больше этого богатства, не хочу больше жить в этих проклятых душных домах. Мне нравится в лесу, на реке, и тут, в бочке, - тут я и останусь...".
Вот как-то так. Почему-то мне в этом стоне Гекльберри Финна так и услышалось недоуменное стенание русской души перед западным менталитетом: "Ну да, хорошие вы, правильные. И слова правильные говорите. Но Боже, почему же так душно-то у вас, Осподи помилуй!". Ну не хотим мы жить этой вашей правильной жизнью, которая размеренными шагами ведет нас всех на убой, ведет нас туда, где вечность уже отточила для человечества свою блещущую голодной сталью косу.