Читая Степняка-Кравчинского
Сейчас читаю его "Подпольную Россию". В главке, посвященной "укрывателям", то есть тем, кто, не будучи деятельным революционером, ограничивался тем, что давал приют нелегалам, Степняк-Кравчинский упоминает Оттилию Густавовну Горн.
"Оттилия Гставовна Горн была старуха лет семидесяти. Она была датчанка родом и даже плохо говорила по-русски. Во всяком случае, ей не было никакого дела до наших "проклятых" вопросов. И тем не менее это была "нигилистка", мало того - ярая террористка".
Оказывается, рассказывает далее Степняк-Кравчинский, эта датчанка просто очень надеялась после брака наследника престола с датской принцессой Дагмарой на то, что и ее супругу, служащему при полиции, дадут какую-нибудь "одну из многочисленных придворных должностей в штате цесаревны". Однако, над ней просто надсмеялись. И с тех пор Оттилия Густавовна затаила зуб на весь царский двор.
Как интересен этот тип в сравнении с Софьей Перовской, дочкой петербургского генерал-губернатора, и внучкой министра просвещения. Или в сравнении с Дмитрием Лизогубом, который, будучи обладателем многомиллионого состояния, ходил зимою в куценьком пальтишке и питался так, лишь бы ноги не протянуть - все остальное он отдавал на революцию.
"Оттилия Гставовна Горн была старуха лет семидесяти. Она была датчанка родом и даже плохо говорила по-русски. Во всяком случае, ей не было никакого дела до наших "проклятых" вопросов. И тем не менее это была "нигилистка", мало того - ярая террористка".
Оказывается, рассказывает далее Степняк-Кравчинский, эта датчанка просто очень надеялась после брака наследника престола с датской принцессой Дагмарой на то, что и ее супругу, служащему при полиции, дадут какую-нибудь "одну из многочисленных придворных должностей в штате цесаревны". Однако, над ней просто надсмеялись. И с тех пор Оттилия Густавовна затаила зуб на весь царский двор.
Как интересен этот тип в сравнении с Софьей Перовской, дочкой петербургского генерал-губернатора, и внучкой министра просвещения. Или в сравнении с Дмитрием Лизогубом, который, будучи обладателем многомиллионого состояния, ходил зимою в куценьком пальтишке и питался так, лишь бы ноги не протянуть - все остальное он отдавал на революцию.